Неизвестный Сталин - Рой Медведев

7 апреля 1937 года Сталин отправил в Хабаровский крайком шифрограмму, в которой говорилось: «По достоверным данным, прокурорские власти Сахалина практикуют всякие провокационные придирки в отношении японцев и без нужды обостряют отношения с ними. По тем же данным, местные власти ввели провокационную систему пропусков для японцев за пределами концессии. Эти и подобные им незаконные и провокационные меры дают повод внешнему миру обвинять СССР в желании ликвидировать концессии, отменить односторонним актом договор с Японией и тем довести дело до военного конфликта. ЦК ВКП(б) разъясняет, что подобная провокационная практика идет вразрез с политикой партии и играет на руку милитаристским элементам Японии. ЦК ВКП(б) обязывает вас и обком принять срочные меры по ликвидации подобной провокационной практики»[320].

Тем не менее напряжение на границе возрастало, и как Советский Союз, так и Япония увеличивали в приграничных районах свои вооруженные силы. Как стало известно уже после войны, еще в 1937 году Генеральный штаб японской армии подготовил так называемую «Красную книгу», с которой был ознакомлен только старший офицерский состав Квантунской армии. Это сборник материалов, подобранных таким образом, чтобы дать японским офицерам наглядное представление о Красной Армии и подготовить их к будущим военным действиям против СССР. С этой же целью военным министерством Японии начал издаваться специальный военный журнал. В части офицерских училищ был введен для обязательного изучения русский язык. Генеральным штабом был в 1937 году уточнен, по данным разведки, план «Оцу», в котором намечалась не только концентрация крупных вооруженных сил в Маньчжурии, но и военные действия против СССР и Монголии[321].

Массовые репрессии, которые проводились в СССР в 1937–1938 годах, привели к появлению перебежчиков, главным образом из числа советских дипломатов, военных, а также деятелей НКВД и разведки. В конце мая 1938 года с территорий Монголии на автомобиле в расположение японских войск перебежал майор из штаба 36-й мотопехотной дивизии Фронтямар Францевич, от которого японская разведка могла получить немало сведений о тактике, вооружении и организационной структуре Дальневосточной армии[322]. 13 июня 1938 года из расположения одной из советских пограничных застав бежал и сдался маньчжурским пограничникам начальник Управления НКВД всего Дальневосточного края Генрих Люшков, комиссар государственной безопасности 3 ранга. Он заявил, что расскажет японцам все, что знает, а знал Люшков очень много, так как уже давно занимал в НКВД крупные посты — на Украине, Северном Кавказе, в союзном ГПУ. На Дальнем Востоке под руководством Люшкова только что закончилась депортация корейцев и китайцев в Среднюю Азию. По сведениям Люшкова, Советский Союз уже сосредоточил на Дальнем Востоке армию из 20 дивизий, которую могли поддержать более 2 тысяч самолетов. В портах Находки и Владивостока имелось уже более 90 больших и малых подводных лодок. Вместе с забайкальской армией и частями НКВД вооруженные силы СССР имели к востоку от Байкала более 400 тысяч человек. Эти цифры были даже больше, чем предполагали в японском генеральном штабе[323].

Граница СССР и Маньчжурии не была в 1937–1938 годах демаркирована, и это создавало почву для разного рода конфликтов и провокаций. Так, например, еще в 1937 году японцы попытались захватить несколько принадлежавших России островов на реке Амур. В начале июля 1938 года японцы сделали попытку провести связь к высотам Заозерная и Безымянная недалеко от озера Хасан. Пограничные столкновения переросли к концу месяца в столкновения регулярных частей на уровне нескольких рот и батальонов.

31 июля 19-я дивизия японской армии сумела оттеснить советские части и захватить Заозерную и Безымянную. 1 августа 1938 года нарком обороны СССР К. Ворошилов передал по телеграфу приказ: «В пределах нашей границы смести и уничтожить интервентов, занявших высоты Заозерная и Безымянная, применив в дело боевую авиацию и артиллерию».

В это время в районе боевых действий уже находилась командующий ОКДВА маршал В. Блюхер, начальник Политуправления Красной Армии Л. Мехлис и комкор Г. Штерн. У Блюхера еще раньше возникли некоторые сомнения насчет правомерности действий пограничников, он медлил с решительными действиями и даже потребовал ареста начальника пограничного участка за то, что тот якобы нарушил границу на несколько метров. Но Мехлис категорически возражал против действий Блюхера и направил на этот счет несколько шифрованных телеграмм в Москву — Ворошилову и Сталину. Депеши с личной критикой Блюхера направил в Москву и М. Фриновский, который в то время занимал пост начальника погранвойск НКВД и был одним из заместителей наркома внутренних дел Н. Ежова.

1 августа 1938 года состоялся прямой телефонный разговор между Сталиным и Блюхером. Этот разговор был записан, но опубликован только в 2004 году. В Москве рядом со Сталиным у аппарата находились Ворошилов и Молотов. Блюхер начал докладывать Сталину обстановку. Он, в частности, сомневался в необходимости бомбардировки японских военных частей, так как при этом могли пострадать и некоторые из корейских поселков. Но Сталин прервал Блюхера. «Прошу извинения, что прервал вас, — сказал Сталин. — Скажите, т. Блюхер, честно, есть ли у вас желание по-настоящему воевать с японцами. Если нет у вас такого желания, скажите прямо, как подобает коммунисту, а если есть желание, я бы считал, что вам следовало бы выехать на место немедля. Мне непонятна ваша боязнь задеть бомбежкой корейское население, а также боязнь тумака. Какое вам дело до корейцев, если наших людей бьют пачками японцы? Что значит какая-то облачность для большевистской авиации, если она хочет действительно отстоять честь своей Родины. Жду ответа». Блюхер снова пытался объяснить Сталину обстановку, но Сталин опять прервал эти объяснения и приказал действовать несмотря ни на какие трудности. Всех японцев и всю их материальную часть истребить. «Если там где-то попадутся корейцы, китайцы, французы, англичане — бить всех безразлично. Товарищ Блюхер должен показать, что он остается Блюхером Перекопа…» «Свой долг мы выполним», — ответил Блюхер[324].

Бомбардировка была ожесточенной, но она велась вслепую и должных результатов не дала. Первое наступление 40-й стрелковой дивизии на позиции японцев кончилось неудачей. К месту боев была подтянута еще одна — 32-я дивизия, а также несколько отдельных артиллерийских частей. В приказе от 4 августа Ворошилов разрешал вести огонь и по японским войскам, расположенным на маньчжурской территории. 5 августа руководство всеми боевыми действиями было возложено на начальника штаба Дальневосточного фронта комкора Г. Штерна.

Бои шли с большим ожесточением еще около недели. Японцы были оттеснены от границы, но продолжали контратаковать. Только 11 августа днем огонь был прекращен и начались переговоры об условиях перемирия. Потери были велики с обеих сторон. Японская сторона была явно озабочена и ходом, и результатами боев у озера Хасан.

Советская печать писала о безусловной и крупной победе. 40-я стрелковая дивизия была награждена орденом Ленина, а 32-я стрелковая дивизия и Посьетский погранотряд были награждены орденами Красного Знамени. 26 участников боев получили звания Героев Советского Союза, а более 6,5 тысяч бойцов и командиров были награждены орденами и медалями. Еще через год был учрежден специальный нагрудный знак «Участник Хасанских боев». Однако маршал Блюхер был обвинен Ворошиловым в плохом управлении войсками, даже в дезорганизации и нерешительности. Он был отстранен от руководства Дальневосточным фронтом как «негодный и дискредитировавший себя в военном и политическом отношении военачальник». Вскоре он был вызван в Москву, арестован и расстрелян[325].

Менее чем через год — 2 июля 1939 года — почти 40-тысячная военная группировка из состава японской Квантунской армии, располагавшая 225 самолетами, 135 танками и 310 орудиями, вторглась на территорию Монгольской Народной республики в нижнем течении реки Халхин-Гол. Этому нападению предшествовали многочисленные пограничные провокации и воздушные бои между японскими и советскими воздушными силами, которые в конце июня 1939 года происходили почти ежедневно.

5 июля японская военная группировка была разгромлена совместным ударом советских и монгольских войск. Японцы, однако, начали перебрасывать в район боев новые крупные подкрепления, готовясь к новым атакам. Но и советские войска, которыми командовал комкор Г. К. Жуков, также получили крупные подкрепления. В боях, которые продолжались с конца июля до конца августа, японские войска понесли тяжелое поражение, самое крупное по тому времени для Японии. Воздушные бои продолжались и в сентябре, и только 16 сентября 1939 года военные действия были прекращены — по просьбе Японии.