Император Наполеон - Николай Алексеевич Троицкий
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Весь день 24 января Наполеон провёл в своём кабинете, разбирая, сортируя и подписывая перед отъездом срочные бумаги. Римский король со своей деревянной лошадкой был, как обычно, здесь же, рядом с отцом. Когда ему надоело смотреть на возню императора с бумагами, малыш начал (цитирую далее Е.В. Тарле) «дёргать отца за фалды сюртука, требуя внимания к себе. Император взял его на руки и стал подкидывать кверху и ловить. Маленький Римский король был в полнейшем восторге и без счёта целовал отца. Но наступил вечер, и его унесли спать»[1262]. Ближе к ночи Наполеон простился с женой. «Не печалься, верь мне, — говорил он ей. — Разве я разучился делать свою работу?» И, обнимая её в последний раз, пошутил: «Я только задам трёпку папе Францу… Не плачь. Я скоро вернусь»[1263]. Далеко за полночь дежурившая в детской спальне няня увидела, как неслышно открылась дверь и вошёл в спальню император. Он склонился над кроваткой, в которой младенчески сладко спал его сын, самое дорогое для него существо, и долго смотрел на своего «орлёнка», не спуская глаз. Потом также бесшумно вышел. Через считаные минуты Наполеон уже был в экипаже и помчался к армии. Мог ли он думать той ночью, что ни жену, ни сына больше никогда не увидит?..
Перед самым отъездом на фронт Наполеон подтвердил узаконенное в 1813 г. назначение Марии-Луизы регентшей. Но теперь он назначил её советником (т.е. фактически наставником) архиканцлера Камбасереса, а брату Жозефу повелел «принять на себя регентство в случае отбытия её из столицы»[1264]. Н.К. Шильдер резонно назвал Жозефа «императорским наместником»[1265].
К тому времени, когда Наполеон был уже в пути на линию фронта, его новобранцы ещё не все вооружились. Готовых к бою солдат он имел лишь 47 тыс. и мог рассчитывать вскоре тысяч на 30–35 резервистов[1266]. В полной боевой готовности была только гвардия — Старая (во главе с маршалами Ф.Ж. Лефевром и Э.А.К. Мортье) и Молодая (её возглавлял маршал М. Ней). Гвардейской кавалерией командовал граф Э.М.А. Нансути — герой битв при Аустерлице, Фридланде, Ваграме и Бородине. Другие, не гвардейские, соединения — и пехотные, и кавалерийские корпуса — спешно заканчивали формирование. В отсутствие ряда маршалов (Ланн, Бессьер, Понятовский погибли, Сен-Сир попал в плен, Сульт и Сюше были заняты в Испании, Даву осаждён в Гамбурге, Ожеро — в Лионе, Журдан и Брюн остались не у дел) армейскими корпусами командовали генералы: 1-м пехотным — Н.Ж. Мезон, (только в 1829 г. он станет маршалом), 4-м — Л.А. Моран и 5-м — Ф.О.Б. Себастиани (будет маршалом с 1840 г.). Только четыре пехотных корпуса возглавляли маршалы — К.П. Виктор, Н.Ш. Удино, Ж.Э.А. Макдональд и О.Ф.Л. Мармон. Во главе кавалерийских корпусов оказались посредственные генералы (Ж.-П. Думерг, Р.-Ж. Эксельманс, Ж.Т. Аррига, Э.Ж.Б. Мило), ибо Наполеон уже не имел в своём распоряжении ни Мюрата, ни Лассаля, ни Монбрена, ни Коленкура, ни Латур-Мобура: Лассаль, Монбрен и Коленкур погибли, Латур-Мобур, потерявший ногу под Лейпцигом, стал инвалидом, а Мюрат… о нём речь ещё впереди…
Наполеон, безусловно, знал (хотя бы в примерных цифрах), сколь велико численное превосходство полчищ шестой коалиции над его скромным войском. Коалиционеры располагали уже вторгшейся во Францию 230-тысячной Главной армией из россиян, австрийцев, пруссаков, баварцев и вюртембержцев под командованием австрийского фельдмаршала кн. К.Ф. Шварценберга, а вслед за ней шли ещё две армии — Силезская во главе с прусским фельдмаршалом кн. Г.Л. Блюхером и Северная армия бывшего маршала Франции, а теперь шведского кронпринца Ж.Б.Ж. Бернадота — общей численностью до 300 тыс. человек. Мало того, уже готовы были выступить в поход ещё две российские армии: из-под Гамбурга — т.н. Польская, ведомая давним противником Наполеона генералом от кавалерии бароном Л.Л. Беннигсеном (33 тыс. бойцов), а от Варшавы — 80-тысячная Резервная армия генерала от инфантерии кн. Д.И. Лобанова-Ростовского. Наконец, датский король Фредерик VI обещал союзникам пополнить их воинство своими солдатами, а главное, к вящему негодованию Наполеона, 11 января 1814 г. по сговору с австрийским правительством изменил своему отечеству и объявил войну (!) Франции Иоахим Мюрат — тот самый половой из трактира, которого Наполеон сделал маршалом империи, великим герцогом Бергским, королём Неаполитанским и своим зятем. «Поведение неаполитанского короля гнусно! — возмущался Наполеон в письме к Ж. Фуше от 13 февраля. — Но тому, как поступила королева (Каролина, родная сестра Наполеона. — Н.Т.), вообще нет названия. Я надеюсь дожить до того, чтобы отомстить за себя и за Францию и покарать за столь чудовищную неблагодарность»[1267].
Результатом измены Мюрата, как об этом вспоминал Наполеон, стало присоединение к союзникам 60 тыс. неаполитанских солдат[1268]. Таким образом, всего, по подсчётам М.И. Богдановича, союзники к началу кампании 1814 г. выставили против Наполеона (вместе с резервами) до 800 тыс. человек и, кстати, 2 тыс. орудий[1269].
На что мог рассчитывать Наполеон в борьбе с нашествием тьмы-тьмущей врагов, имея примерно 80 тыс. солдат и две сотни орудий (т.е. и людей, и артиллерии вдесятеро меньше?) Только на разобщённость войск коалиции и на исключительные, каких ещё свет не видал, виртуозность и быстроту своих манёвров. Вряд ли кто верил тогда хотя бы в единичный успех императора при всём уважении к его военному гению. Напротив, казалось, что разгром Наполеона предрешён в первом же бою. Но тут началось нечто такое, чего никто (кроме самого Наполеона) не ожидал и что современники восприняли, а историки доселе воспринимают как верх полководческих возможностей…
Главной ареной боевых действий 1814 г. стала провинция Шампань на северо-востоке Франции, т.е. на путях войск шестой коалиции к Парижу. Уже через день по прибытии на фронт, 27 января, Наполеон разбил при Сен-Дизье авангард Главной армии союзников под командованием русского генерал-лейтенанта С.Н. Ланского[1270]. «Император понимал, — пишет об этом Анри Лашук, — что этот первый успех его армии следует максимально использовать для поднятия морального духа французов. Радостную
