Контрольный выстрел - Василий Головачев

— Такие случаи уже бывали? — спросил Диего, ничуть не встревоженный нарисованными перспективами.

— Много раз,— ответил Ньюмен.— Именно поэтому Уни­версум потерял некоторую вероятностную свободу мотиваций при определении концепций выигрыша в каждом конкретном случае, то есть в каждой своей клетке-вселенной. О человеке в этой ситуации мы бы сказали, что у него температура.

— Воспалительный процесс,— подсказал Диего.

Инк заставы посмотрел на него, но продолжать не стал.

— У вас ко мне лично нет вопросов?

— Расскажите о своей вселенной.— Диего сделал вид, что не заметил взгляда.— Я человек простой, масштабы, уровни, цели Универсума меня не волнуют, однако оце­нить условия жизни в домене я, наверное, смогу.

— Нет ничего проще,— принял тон Ньюмен.— Про­странство нашей метавселенной имеет дробную размер­ность — три и четырнадцать сотых, из-за чего фигурами равновесия являются фракталы18. Звезд и планет, подобных Солнцу и Земле, нет, хотя атомы и молекулы существуют. Но это не знакомые вам протоны, нейтроны, электроны и другие частицы, а возбужденные состояния местного ва­куума, представляющие для нашей вселенной элементар­ные «кирпичики» мироздания. Зато устойчивых изото­пов — конфигураций местных «протонов» и «нейтро­нов» — существует больше, чем в вашем мире. Время здесь тоже имеет дробную размерность, что наглядно че­ловеку Земли представить невозможно. Процесс эволюции напоминает в нашем мире синтез и распад одновременно, расщепление и слияние струек воды с «разным временем». Фигура симметрии из-за этих эффектов — нечто вроде трезубца с шипами разной длины.

— Очень любопытно,— оживился Диего.— Возле нагу­алей в нашем мире появились эдакие трехголовые «змеи-горынычи», уж не аппараты ли Сеятелей?

— Возможно,— улыбнулся Ньюмен.— Хотя я лично ничего об этом не знаю. Хотите увидеть, как выглядит наш космос?

Ответом было общее молчаливое согласие.

Интерьер земного бара исчез, компания ненадолго ока­залась в темноте, а потом со всех сторон проступила уди­вительная картина: тысячи, миллионы пушистых ажурных шаров сверкали вокруг, как необычные новогодние елки, украшенные гирляндами огней!

Форма «елок» не везде была идеально круглой, но их ветви образовывали нечто вроде перекати-поля, сгустка тра­вы или мха, кончики Которого и светились разноцветными огнями, создавая впечатление «включенного освещения».

Некоторые из «елок» были очень большими и неверо­ятно сложными, хотя можно было заметить, что их ве­точки не пересекаются, действительно напоминая геомет­рическую загадку — фрактал, но встречались и вовсе про­стые «кустики» — из трех-четырех веточек. Это были но­ворожденные «звездопланеты» здешней вселенной. Концы их светились потому, что из местного вакуума шла реак­ция синтеза плоти «звездопланет». Они по сути и были «звездами», источниками тепла, света, энергии, а «плане­той» становилась уже остывшая «веточка», при определен­ных условиях дающая жизнь удивительным существам, в том числе и разумным.

Космос здешней вселенной не был темным, потому что его вакуум не был континуумом с наинизшим уровнем энергии,— он искрил, флуктуировал, постоянно рождал новые «кусты звездопланет», многие из которых тут же гасли. Вселенная мерцала, вспыхивала, б ликовал а, пускала зайчики в глаза, пенилась, взрывалась и гасла, и любо­ваться этим многокрасочным вечным фейерверком можно было бесконечно...

— Да-а! — с шумом выдохнул Диего Вирт через не­сколько минут.— Жить здесь весело!

Картина космоса Сеятелей исчезла. Люди снова оказались сидящими в креслах за столом в окружении вполне земных вещей. Правда, к ним теперь прибавился Ян Тот. Попри­ветствовал всех бокалом с ярко-оранжевой жидкостью.

— Не скучаете?

— Здесь не заскучаешь,— ответил Диего, поднимая свой бокал с шампанским.

Грехов смотрел на Тота с неопределенным интересом, и Ян ответил на его невысказанный вопрос:

— Ваш приятель сюда не возвращался.— Тот имел в виду «серого призрака», с которым Грехов отправлялся в путь «верхом» на Конструкторе.— Он поставил себе зада­чу: найти родную метавселенную, где они родились, от­куда их предки — тартариане были катапультированы и внедрены в нашу.

— А если он до сих пор не вернулся,— закончил Ди­его,— то не нашел. В таком случае придется распрощаться с идеей встречи с ним, а заодно и с надеждой на помощь.

— Не совсем так,— возразил Ньюмен.— Я устрою вам встречу с одним из моих создателей, а вы уж доказывайте ему важность ваших целей.

— Спасибо, этого достаточно,— кивнул Грехов.— Сколько вам потребуется...— Он не договорил.

Ставру вдруг показалось, что черная лапа сжала ему голову, тут же отпустила, но, исчезая, попутно искривила пространство вокруг, создала волну леденящего ветра.

Инк заставы исчез. Какая-то сила продолжала колебать пространство, размывать знакомые контуры объектов, за­туманивать сознание.

— Что, черт возьми, здесь про...— начал Диего, вска­кивая.

Ставр, прислушиваясь к своим ощущениям, понял первым:

— Может, я и ошибаюсь, но это — погоня!

— Ты прав, эрм,— медленно проговорил Грехов, ста­новясь полупрозрачным.— Нас настигла погоня второго ро­да... А я надеялся, что мы ушли тихо.— Он посмотрел на Диего.— Тебе это ни о чем не говорит?

Диего Вирт сжал руки в кулаки:

— Странно все это... если не сказать больше. Неужели они добрались до моего первого «я»?

— Увы, так оно, скорее всего, и есть. Хотя не понимаю, как я-первый допустил это.

— А может быть, за нами следили?

— И это возможно. Факт остается фактом: нас настигли.

— Будем   уходить на цыпочках?

— Как раз наоборот, устроим шум. Пусть Игрок убе­дится, что мы все вместе и продолжаем путь.

Рядом возникла живая глыба Мориона.

«Враг вползать... решение успеть... делать отпор?»

— Что значит — погоня «второго рода»? — спросил Ставр.

— Пси,— ответил Грехов.— Эмиссар ФАГа, отвечаю­щий за весь наш домен, пустил по следу «пси-собак». Но поле Сил этой вселенной ему не подчиняется... как и нам, впрочем. Зато у нас есть шанс его остановить.

— Зачем надо поднимать шум, если мы можем уйти незаметно?

— ФАГ не должен догадываться, что мы начали играть с ним по своим правилам.

— Не понимаю.

— А ты подумай на досуге, зачем в Системе остались наши первые «я»,— сказал Ян Тот.— И давайте поспешим с ответом, иначе наша реакция покажется кое-кому подо­зрительной.

Ставр понял подсказку сразу: Грехов и Тот остались, чтобы помочь выжить землянам.

Боя с просочившимися на заставу «пси-собаками» эмис­сара не получилось.

«Собака» была одна — настоящий пси-дракон, вылез­ший из-за произвольно открывшейся «заслонки» в мига­ющем тоннеле «сверхструны», который соединял метавсе­ленные. Пока он осматривался в незнакомом мире и вы­нюхивал беглецов, инк заставы, не уступающий в скорости мышления «серым призракам», хотя и не стал вмешивать­ся в события, но создал своеобразный подвал, куда и со­скользнул «пси-дракон».

Команда Грехова могла его просто уничтожить, загнать в «бутылку» с размерами элементарной частицы, но этой задачи она себе не ставила, затеяв хорошо разыгранный спектакль отчаянной атаки. Пси-фантом ФАГа не выдержал нападения и, ворча и огрызаясь, уполз в переходный тамбур «сверхструны», все еще открытой в обе стороны. Ньюмен с удовольствием выдавил его за барьер, разделяющий мета­вселенные, как пасту из тюбика, и закрыл «заслонку».

После этого инцидента люди несколько часов отдыхали, кто как хотел. Ян Тот и чужанин Морион снова удали­лись, подсоединившись к информационным каналам заста­вы, Грехов тоже куда-то выходил, появлялся, опять ухо­дил, а Ставр и Диего, потренировавшись около часа в прекрасном спортзале, понежились в сауне до полного рас­слабления, пообедали и побеседовали, найдя общие темы.

Диего рассказал о своем последнем рейде на планету Эниф, родину стражей и скалогрызов, где едва не погиб. То есть он там и погиб — как человек, но остался жить как личность, хотя и в облике машины, инка. Ставр же в ответ поведал свою историю с исследованием Тартара, как он стал контрразведчиком и начал работать «двойным агентом». Они посмеялись над этим обстоятельством, а потом погрустнели, вспомнив павших в странной Войне, затеянной Фундаментальным Агрессором: Степана Погори­лого, отца Виданы Веселина Железовского, старейшин син­клита, пограничников и безопасников, родных и близких.

Позже к беседующим присоединился Ян Тот, хотя он больше слушал, чем говорил.

А потом на заставе появился «серый призрак», один из Инженеров, кем стали в этой метавселенной бывшие Сеятели.

Появился он без всяких эффектов и «пространствотря­сений» — просто возник рядом с сидящими людьми, похо­жий на обычного человека в сером унике, подтянутый, молодой, обаятельный, кареглазый, с шапкой вьющихся русых волос. Ставр поначалу даже не понял, кто перед ними, показалось — вернулся инк заставы. Но стоило за­глянуть в глаза незнакомца, в которых горел огонь Вели­чавого Терпения, как становилось понятным, что этот че­ловек здесь — хозяин!