Контрольный выстрел - Василий Головачев

— Позвольте задать вопрос,— вмешался Ян Тот.— Что ищете вы лично, мы знаем, но что ищет Конструктор? Куда он направляется?

— Боюсь, вы мне не поверите, но я — не знаю! Может быть, он ищет своих собратьев. Может, самого себя. Впро­чем, у вас на Земле существует выражение: пути Господни неисповедимы. Но не исключено, что он навсегда уйдет в Большую Вселенную. Можно сказать, он уже ушел... ча­стично... я сопровождаю его второе «я».

К Солнечной системе Сеятель с командой землян и чужанином прибыл спустя два месяца по внутреннему от­счету времени и, как оказалось, почти через год — по вре­мени оставшихся.

Грехов попросил высадить его на Плутоне вместе с чужанином, пообещав в ближайшие сутки встретиться и обсудить создавшееся положение, а Ставр, Диего и Ян Тот с помощью Сеятеля первым делом оглядели Систему, пытаясь определить наметившиеся изменения в ее плане­тарном хозяйстве.

С виду все осталось на своих местах.

Орбиты планет не изменились, их количество тоже ос­талось прежним. Солнце светило практически в тех же пределах, что и раньше. Мчались через Систему кометы с гигантскими хвостами; их было целых девять.

Но исчез Фаэтон-2! Вместо него по старой «накатан­ной» орбите астероидного кольца неслись два длинных языка пыли и камней, окутанные призрачным электриче­ским сиянием.

Луна по-прежнему держалась возле Земли, хотя и при­близилась к ней на пару десятков тысяч километров, а вот спутники других планет вели себя иначе, словно по Системе вновь прошествовал Конструктор, взбаламутив ее своим колоссальным гравитационным полем.

Если у Юпитера исчезли только внешние спутники вплоть до Синопе и Пасифе, а у Сатурна — Феба, то Уран потерял три из самых крупных — Умбриэль, Титаник» и Оберон. Вместо них по вытянутым орбитам мчались языки мелких и крупных глыб, пыли и газа.

Что с ними произошло, можно было только догадывать­ся. Ян Тот, например, предположил, что нагуаль между орбитами Урана и Нептуна вырос настолько, что его шипы достали до Урана при ближайшем прохождении и разва­лили спутники.

«Голый» Нептун, который лишился атмосферы еще во времена Конструктора, и без того представлявший собой жалкое зрелище, к тому же потерял и последний свой крупный спутник Нереиду, исчезнувший без следа. Веро­ятнее всего, Нереида оторвалась от родной планеты и ушла в свободный полет по Солнечной системе.

«Серый призрак» каким-то образом видел нагуали и показал их людям, сначала схематически — на карте Си­стемы, а потом визуально. И стало ясно, что предполо­жение Яна имеет основание: размеры нагуаля между ор­битами Нептуна и Урана достигли уже трехсот миллионов километров!

Но выросли и остальные «невидимые кораллы». Напри­мер, нагуаль на Земле, найденный Ставром в лесу под Владимиром, достиг шестикилометровой высоты!

— Боже мой! — только и сказал Диего Вирт после ви­деосеанса.

— Поехали домой,— тихо произнес Ставр, также пере­ходя на звук. У него тоскливо сжалось сердце в предчув­ствии беды.— Сеятель, вы сможете доставить нас на Зем­лю незаметно?

— Не стоит,— покачал головой Ян Тот.— Предлагаю добраться до ближайшего метро и разойтись по домам. Вечером соберемся у меня. Не надо подставлять Сеятеля сразу после прибытия.

— За меня вам не стоит беспокоиться,— ответил Сея­тель.— Вряд ли кто-нибудь увидит меня, пока я этого не захочу. Но решение правильное. Нужна информация, пусть каждый получит ее по своим каналам, а потом все вместе мы ее интегрируем и проанализируем. Я высажу вас на Марсе, возле пустующего дома отдыха с кабиной метро.

Через несколько минут путешественники вдыхали за­пахи марсианской равнины Плоть Бога и разглядывали знакомый ландшафт, усеянный мхами и грибами-мутан­тами.

— До связи,— кивнул всем Ян Тот и первым шагнул в башенку с буквой «М» на острие.

— Чую, плохи здесь дела,— кряхтя, сказал Диего Вирт, нагнулся, сорвал веточку мха, понюхал.— Берегись, эрм, надеяться нам особо не на кого. Даже на Сеятеля...

— Я это понял. Ты тоже берегись.

— Постараюсь, хотя мне проще — я «зарезервирован». Как-то встретит меня «первый» Диего? Может, полетим со мной в дом Габриэля? Моя половина все должна знать.

Панкратов покачал головой.

— Нет, мне надо... В общем, я сам.

— Понятно. Тогда ни пуха ни пера.

— К черту!

Один за другим они нырнули в кабину метро.

Вышел Ставр в бункере Железовского... чтобы нарвать­ся на засаду!

Однако устроили ее в расчете на интраморфов уровня Велизара или Ратибора Берестова, а прибыл эрм, прошед­ший огни и воды десятков метавселенных, вооруженный зна­нием, которое невозможно получить путем размышлений или из пересказа очевидца. Поэтому готовый к любому событию уровня-5 Ставр легко одолел компанию пси-брандеров, при­нявших облик хорошо ему известных людей: Забавы Боя­новой, Аристарха Железовского и Анастасии Демидовой. Причем интуиция сработала раньше, чем пси-опознаватель выдал на слуховой нерв короткое: «Враги!»

Три взрыва учинили в гостиной бункера изрядный раз­гром, и Ставр затратил полчаса на уборку, пока отходил от мгновенного перехода в поле Сил и размышлял, что делать дальше. Потом вошел в оперативное поле защитного инка, переориентировал блокировку и считал всю информацию в его памяти. Однако ничего не узнал. Судя по записи, инт­раморфы не появлялись здесь уже почти полгода. И еще он выяснил одно обстоятельство: последним в бункер заходил Мигель де Сильва и, скорее всего, имел контакт с засадой. Чем закончилась встреча, можно было догадаться.

Тогда Ставр принял душ, трансформировал свой облик, превратившись в пожилого гуляку, одетого в бесформен­ную хламиду, и стартовал в Рославль. Спустя час, «одетый пространством» — греховской «чистой энергией», он вхо­дил в свой дом, предварительно «пропустив» его через фильтры всех чувств.

Здесь все осталось по-прежнему, будто он и не уходил в долгое путешествие длиной почти в год. Если кто-то и заходил сюда в его отсутствие, то следов не оставил. Впро­чем, один след был — кодированная запись в оперативном инке, оставленная отцом:

«Ставр, не пытайся выйти в поле Сил! Все верхние горизонты эйдоса под контролем темного эгрегора, тебя мгновенно вычислят и уничтожат. Я оставил тебе рацию с плавающими частотами, это наша новая разработка, выйдешь на консорт-канал «контр-3» и найдешь меня, па­роль тот же. Мы с мамой живем в другом месте, как и остальные наши общие знакомые, не ищи никого. Дома не останавливайся надолго, опасно. До встречи, мальчик».

Записи было месяца два. И ни слова о Видане!

Ставр прослушал письмо еще раз, потом нашел ра­цию — красивый паучок размером с каплю росы, прикле­ил ее на виске под волосами и вызвал консорт-сеть.

С тихим шелестом и попискиванием в голове развер­нулся объем компьютерной пси-связи, из шелеста выплыл бархатно-звучный голос:

«Опознавание-3 включено. Сообщите пароль».

«Контр-ФАГ»,— сказал Ставр, сопровождая пароль сложным слоганом — портретом самого себя.

«Опознавание подтверждаю. Кто нужен?»

«Прохор Панкратов».

Шелест в поле связи почти исчез, только равномерно попискивал скремблер консорт-линии, поддерживающий защиту от прослушивания.

«Ставр?» — раздался отчетливый голос отца.

Ставр почувствовал, как заныли стиснутые зубы.

«Я, пап».

«Мальчик мой!..— Молчание, черная тень от громадно­го крыла через все пространство связи, чье-то рыдание, запах беды.— Мальчик мой, крепись... мама... умерла!»

Звон в ушах, чей-то вскрик. Может быть, его собст­венный. Ставр сел на пол, не в силах ни вдохнуть, ни выдохнуть. Прошла вечность, пока он пришел в себя и смог тихо спросить:

«Когда?»

«Месяц назад. Я похоронил ее в семейной усыпальнице...» «Как это случилось?»

«Эгрегорная векторная трансляция... Она вышла в поле Сил и... с тех пор мы перешли на аппаратную связь». «Чей эгрегор сработал?»

«Какая разница, мальчик, ее уже не вернешь...» «Чей?!»

«Южномусанский. С подачи Алсаддана они опробовали свое «пси-копье» на первом, кто попался под руку. Она не мучилась, сынок...»

«Кто из наших еще?»

«Велизар, семья Баренца... вся... Мигель де Сильва. Но с ними все сложней. Встретимся, я дам тебе пакет инфор­мации по всем изменениям обстановки. Кстати, не вздумай появляться в бункере под Тибетом».

«Я только что оттуда. Все в порядке, им снова можно пользоваться. Может быть, я поживу там какое-то время».

«Там засада...»

«Была».

«Родной мой...»

«Держись, па. Мы вернулись не одни. Я найду тебя вечером, до связи».

Еще с полчаса Ставр сидел на полу, вспоминал маму, ее жесты, улыбку, тихий и добрый голос, плакал, не зная, что плачет, и ни о чем не думал. Потом снова пошел в душ, где вспомнил, что не спросил отца про Видану. Захотелось сразу выйти в поле Сил и найти ее одним мысленным усилием, но он сдержал порыв. Достаточно пока было знать, что она жива, поскольку отец не привел ее имя в списке жертв.