Контрольный выстрел - Василий Головачев

Расположились все, кроме чужанина, в баре, где тихо иг­рала музыка и в такт ей менялся цветовой узор на потолке и стенах. Тоник, появившийся на столе, казался натуральным и вкусным, пирожные, горячие бутерброды и мороженое также не выглядели искусственными или миражами, и все же Ставра не покидало ощущение, что кормят их иллюзиями.

— Мне известна причина, по какой вы прибыли сю­да,— начал «бармен», предложивший называть его просто Человеком.— Но прежде чем решить, стоит ли вам идти дальше, хочу предупредить о возможных последствиях ва­шей экспедиции.

— Мы знаем,— флегматично заметил Ян Тот. Человек посмотрел на него с интересом.

— Кажется, я имею честь разговаривать с файвером. Очень приятно познакомиться. Люди вашего круга так ред­ко появляются на заставе.

— Так они все-таки появляются? — поднял бровь Гре­хов.— Кто же, если не секрет?

— Вы...

— Я не в счет.

— За время своего дежурства я встретил лишь двоих файверов, одного землянина по имени Гаутама и гумано­ида с приграничного мира Джезен.

— Да, файверы — интегральная раса,— кивнул Габри­эль.— И есть в ней место даже для представителей пле­мени эмиссара Джезенкуира, с которым мы имели честь скрестить шпаги.

— Ну, то, что здесь побывал джезеноид, понятно,— сказал Диего Вирт.— Их мир действительно где-то близко отсюда, а вот что понадобилось Будде?!

— То же, что и остальным,— пожал плечами Ян.— Захотелось заглянуть в Запределье. Уверен, Гаутама до­статочно попутешествовал по родной Вселенной, прежде чем пришел сюда.

Пол и стены «бара» вдруг качнулись, снаружи через дверь просочился приглушенный грохот и треск. Люди вскочили. Человек, стоящий у стола с бокалом тоника, исчез. Грехов стремительно вышел из зала, остальные ус­тремились за ним. Взору их предстала та же равнина, но исполосованная трещинами, со всех сторон окруженная дымящимися горами!

Постояв несколько минут, путешественники в безмол­вии вернулись в «клуб», где их терпеливо ждал Человек, одетый теперь в официальную форму пограничника.

— Извините, я не предупредил. Хотя вы должны были знать. Уровень радиации чужих законов здесь гораздо вы­ше, чем в середине домена, что порождает эффекты лож­ного просачивания, сужения горизонта многомерного кон­тинуума, макроквантового мерцания и появления нагуа­лей. Что мы и наблюдаем. А стабилизировать границу, то есть потенциальный барьер, ставший относительно «рых­лым», тонким, удается все с большим трудом. Мы, при­званные контролировать процессы в домене, понемногу те­ряем Фохат... как бы это сказать... жизненный принцип, что ли, жизненную силу. Поэтому консультация наших создателей — Сеятелей, как вы их называете, была бы нам кстати. Мы не раз пытались вызвать их сюда, но...— Че­ловек развел руками.— Они нас не слышат.

— Это следует понимать как отказ направить нас даль­ше? — осведомился Диего Вирт.

— Нет, если Сеятели не ответят, я переправлю вас через Стену барьера, но поймите...— Человек замялся.— Одни вы не сможете адекватно оценить жизнь в других доменах, регул яти вы которых невозможно представить да­же приблизительно. Человеческий мозг, насколько я знаю, способен воспринять и переработать не более десяти в одиннадцатой степени бит информации в секунду, а чтобы осознать многомерие, скорость обработки информации дол­жна быть на четыре-пять порядков больше.

— Что ж, для меня это не предел,— сказал Ян Тот.

— А для остальных?

— Даже для меня,— засмеялся Диего.— Я ведь напо­ловину человек, наполовину инк, машина.

— О чужанине не спрашиваю, а ваш товарищ? Я чув­ствую скрытую силу, но понять основу не могу.

— Он эрм с резервом файвера,— ответил Грехов, мель­ком глянув на Ставра.— Правда, сам он своих возможно­стей еще полностью не осознает.

— Тогда совесть моя чиста, я отправлю вас, как только придет ответ.

— Надо бы поспешить,— сказал Диего.— Ситуация у нас дома может измениться не в нашу пользу в любой момент.

— Не волнуйтесь, Война в вашем локальном регионе еще не началась.— С этими словами Человек исчез.

— Что он хочет этим сказать?— удивился Диего.

— Время — странная штука,— философски рассудил Ян Тот.— Вероятно, спускаясь по перегибу пространств сюда, на Дно Мира, мы одновременно пронизали и не­счетное количество лет в прошлое.

Диего перевел взгляд на Грехова.

— А ты что скажешь?

— Ян прав. Время — сложнейшая физико-психологиче­ская система, «зашнурованная» сама собой и мировым кон­тинуумом. Можно сказать, что наш домен еще только ро­дился и одновременно уже умирает как объект, исчерпав­ший все планы бытия. Когда-нибудь мы поговорим на эту интереснейшую тему.

Помолчали, переваривая заявление Габриэля.

— Н-да, для меня это пока сложно,— проворчал Ди­его.— Я сам не файвер, а всего-навсего бывший стар­мен-безопасник. Что же нас ждет такого необычного в другом домене? Ведь чтобы там существовали сложные формы материи, набор констант должен быть примерно таким же, как и у нас. Нет? Например, известно, что при количестве работающих измерений больше четырех в континууме не существуют аналоги звезд и планетных систем, потому что отсутствуют устойчивые атомарные конгломераты.

— Но движение материи существует и там, только мы это действительно не можем оценить. Другое дело, что наборы констант в разных клетках Универсума различа­ются не столь радикально. К примеру, устойчивые связан­ные состояния в домен-вселенных типа нашей реализуют­ся, только если электромагнитная константа равна одной сотой. Но она остается константой и при значении в две­надцать и в восемь тысячных, что позволяет в сочетании с другими слабо измененными, по сравнению с нашими, константами создавать сложнейшие конфигурации про­странства. Помните, Голос Пустоты предупреждал, что флуктуативность дельта эм не должна превышать трех-че­тырех ее значений? Совершенно верно, изменись эта кон­станта так сильно — и связи пакета законов, присущих нашей метавселенной, начнут распадаться, что приведет к перестройке физических условий домена.

Снова наступило молчание, во время которого каждый оценивал кирпичики новой информации и укладывал их в здание своего личного знания.

— Зря я его не спросил, куда именно ушли Сеятели и зачем,— сказал наконец Диего, набрасываясь вдруг на еду.

— Насколько я понял из его объяснений,— Грехов по­шевелил пальцами,— а мы говорили с ним и по личному каналу, пока вы беседовали, Сеятели занялись, так ска­зать, общей теорией Пространств Жизни. Ценности циви­лизации «серых призраков» вообще практически воплоще­ны в мышлении и познании, в созидании сложнейших, изощреннейших философских и этических систем без ма­лейшей примеси человеческих пороков, таких, как агрес­сивность, ложь, жажда власти, стремление к убийству, ненависть и злоба. Именно поэтому они смогли стать Ин­женерами... хотя и не в нашей Вселенной. В какой-то другой. Повезет — увидим, в какой.

— Инженеры? — поднял голову от стола Диего.— Это те, кто должен был прийти на смену Архитекторам и Кон­структорам у нас? Почему же они не захотели стать Ин­женерами в собственной метавселенной?

— Возможно, потому, что для них она не является ро­диной,— сказал Ян Тот.— Они — потомки тартариан, ко­торые появились в домене на заре времени, миллиарды лет назад.

— Не слишком ли просто? — засомневался Диего.

— Относительно просто,— согласился Грехов.— Сеяте­ли ушли искать свой дом.

— Но если наш домен — не их родина, то захотят ли они помочь нам?

— Надеюсь, что помогут. Война для них, может быть, таковой не является, но она меняет условия во всем Уни­версуме, и Сеятели должны отреагировать на последствия таких изменений.

— Если только эти последствия для них имеют значе­ние,— тихо обронил Ян Тот.— Мы встревожены, потому что рушится наш дом, но для «серых призраков», как и для их предков — тартариан, чужан и орилоунов, измене­ние нашего континуума не является катастрофой. Они уцелеют при любом изменении законов.

— Не при любом,— качнул головой Грехов.— Если ва­куум «поползет» по флуктуационной шкале вверх, возмо­жен спонтанный разряд их континуума, энергетически бо­лее насыщенного, чем наш.

— И все же для них это не будет катастрофой, они выживут и в том мире, что придет на смену нашему, но нас в нем уже не будет.

— Прогноз, к сожалению, точен,— появился у стола Человек, который, конечно же, слышал весь разговор.— Однако будем оптимистами, друзья, мы еще не использо­вали все свои возможности. Отдыхайте, слуги ФАГа здесь не появятся, хотя их можно увидеть... скажем, в особые телескопы. Не хотите?

— Позже,— выразил общую мысль Грехов.

* * *

Они ждали решения инка заставы четыре дня — по сво­им внутренним меркам.