Ярость огня - Розария Мунда
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
– Сегодня нынешний режим обагрил себя кровью.
Ни одного удивленного взгляда, лишь мрачные кивки. Мои наездники побывали на местах пожара. Видели, слышали, что случилось.
– Но они скоро ответят за свои злодеяния. И мы тоже ответим. Теперь Отверженные контролируют «Народную газету» и Подземелье, им помогают Ли сюр Пэллор и Кор. Газета, которую они выпустят завтра, будет призывать к переменам, а это, соответственно, приведет к беспорядкам. К таким бунтам, которые городская стража обычно подавляет. – Я подняла руку и сжала ее в кулак. – Я не хочу повторения Дворцового дня, не хочу, чтобы Дворец был разгромлен. Но я хочу, чтобы власти сели за стол переговоров. Чтобы они ответили за содеянное.
Я прижала вторую ладонь к кулаку, словно щит.
– А пока этого не случилось, наша основная задача – обеспечить безопасность гражданам Каллиполиса.
ЛИ
Отверженные базировались в редакции «Народной газеты» на втором этаже Подземелья. Столы прежних сотрудников были убраны, бумаги бесцеремонно свалены на пол, все лампы в комнате зажжены, и с наступлением ночи комната наполнилась людьми. Я нашел Мегару, скрючившуюся на скамейке в углу комнаты и обнимавшую Кора. Она прижалась своей стриженой головой к его, что-то бормоча ему на дамианском. При моем приближении она подняла глаза.
– От меня воняет, – предупредила она.
Я сел рядом с ними.
– От меня тоже. Как тюрьма?
Мегара усмехнулась. Ее пальцы, загрязненные под ногтями, выписывали круги по шее Кора, над воротником его кирасы. Он понуро опустил голову, словно потерял желание смотреть на этот мир.
Я все еще находился в доспехах, которые мне внезапно захотелось сбросить с себя, но я потянулся к Кору. Он едва среагировал на мое прикосновение, пока я расстегивал пряжки, скрепляющие его кирасу, понемногу ослабляя ее. Несколько мгновений Мегара наблюдала за мной, а затем начала помогать мне пальцами. Пластина за пластиной мы снимали с него доспехи и складывали их в кучу рядом с нами, в то время Кор не отрывал взгляда от своих коленей.
Он мог думать только об одном. Я заколебался, а затем предложил то утешение, которое, помнится, хотелось бы услышать в детстве самому:
– Это произошло быстро, Кор. Она почти не страдала.
Его лицо исказилось.
Мегара снова обняла его, зарываясь лицом в его плечо.
Я стянул свои доспехи последним. Энергия, которая скопилась во мне, пока я противостоял Атрею, быстро угасла. Каждая пластина словно весила вдвое больше, чем обычно. Покончив с доспехами, я сжал дрожащее плечо Кора и прислонился к стене. Мои глаза закрылись.
А когда снова открыл их, увидел перед собой Ричарда Тиндейла в тюремной робе. От него воняло канализацией, как и от Мегары.
– Мои студенты, – протянул он, улыбаясь нам троим.
Я застыл на месте, размышляя о том, что последний раз видел его, когда он пытался заставить меня связаться с моей семьей на Новом Питосе. А потом Энни на него донесла. И в том, как он сейчас выглядел – исхудавший, осунувшийся, почти налысо обритый, – виноваты только мы.
Но он не смотрел на меня.
– Мегара. Ты сделала это.
Мегара вскочила на ноги при виде своего наставника.
– Профессор!
Она обняла его, и он обхватил ее исхудавшей рукой. Затем отступил назад и указал сначала на ее остриженную голову, после – на свою:
– Из нас вышла отличная парочка.
Мегара разразилась смехом, сменившимся тут же слезами.
Мы оставили Кора спать на скамейке, когда Вэл Лазаре позвал всех на первое собрание. В кабинете со стеклянными стенами, который раньше принадлежал главному редактору «Народной газеты», он приступил к обсуждению нашей позиции, а также подсчету наших рядов, куда входили Ричард Тиндейл и Тейраны, которые прибыли вместе с Лотусом, прихватив с собой чемоданы. Профессор поэзии и поэт-лауреат встретились с дружелюбием старых школьных товарищей, которыми, как я подозреваю, они и являлись.
– Они что, не кормили тебя, ублюдки? – вопрошал Ло Тейран, сжимая тощую руку Тиндейла, когда Тиндейл кричал в ответ:
– Ты должен был быть там со мной, хитрый пес!
Когда началось совещание у Лазаре, я впервые осознал, что Лотус, Кор и я – единственные стражники, присоединившиеся к Отверженным.
– Остальные, должно быть, остались с Энни.
– С Энни? – повторил Лотус, сбитый с толку.
Помедлив и уже не чувствуя себя столь уверенным в своем решении, как тогда, когда стоял перед горящим Каретным домом, я впервые поведал о своей схватке с Атреем и расставанием с Антигоной сюр Аэла.
Вэл Лазаре заворчал:
– Было бы проще прикончить его, парень.
Он был прав, но причины, по которым я не сделал этого, казались теперь довольно глупыми. Теперь, когда я находился в нескольких милях от Дворца, в укреплении, которое охраняли лишь три дракона и команда почти безоружных Отверженных, к моему удивлению, Ричард Тиндейл встал на мою защиту:
– Нет, если нам нужна легальность, – сказал он. – Но Антигона может создать проблемы.
– Почему? – поинтересовался я.
– Потому что это захват власти, – заявил Ло Тейран, кивая Тиндейлу. – Она будет следующей в очереди на престол, если мы попытаемся заставить Атанатоса уйти в отставку.
– Она осталась во Дворце не для того, чтобы захватить власть, – усмехнулся я.
Эта идея казалась настолько смехотворной, что я не знал, с чего начать объяснение. Даже если не совсем понимал причины, по которым она решила остаться с Атреем, но точно не по такой примитивной причине, как амбиции.
Ричард Тиндейл и Ло Тейран обменялись взглядами, но Лазаре заговорил первым:
– Народу нужен лишь один человек, к которому он сможет обратиться, когда отвернется от Атрея, – сообщил он. – Нельзя допустить появления нескольких претендентов, если мы хотим избежать гражданской войны. Должен быть только один маяк, который светит достаточно ярко. Ты понимаешь, кто должен стать этим маяком?
Лазаре не знал об обещаниях, которые я дал Атрею, когда сегодня вступил с ним в схватку. Я посмотрел сквозь стекло на Кора, скорчившегося вместе со своей семьей на скамейке в главном офисе редакции, оцепеневшей от горя. Его сестра погибла, потому что наш город, его руководство бросили ее на произвол судьбы.
– Да. Я понимаю.
Время для сомнений в моей собственной непригодности к руководству прошло. Настало время сделать шаг вперед и использовать таланты, которыми наградил меня отец. Голос, лицо, речь – все, что потребуется, чтобы избавить этот город от Атрея.
– Но Энни – не то, против
