Ярость огня - Розария Мунда

Мегара оказалась права насчет бункеров. Их было построено недостаточно, чтобы удовлетворить потребности населения города. Каллиполийское Министерство решило проблему нехватки своим фирменным способом: отдало предпочтение тем жизням, которые имели хоть какую-то ценность для государства. Другими словами, на основании результатов металлического теста.

Это выглядело по-разному, в зависимости от района, бункера или конкретного гарнизона, отвечающего за исполнение приказов. В более богатых районах, таких как Ученый Ряд и Яникульские холмы, слуги допускались в бункеры в последнюю очередь, если их вообще туда пускали. В районах среднего класса, в Хаймаркете и Саутсайде, граждан просили формировать отдельные очереди на основе их браслетов и пропускали в порядке очередности. В беднейших районах, Чипсайде и Фабричном районе, самой большой проблемой стало то, что бункеров вообще не хватало.

Для раздельных очередей в кварталах со средним достатком все обернулось самым ужасным образом. Когда начался пожар, железных и даже бронзовых не пускали в бункеры, заставляя ждать, пока внутрь не войдут золотые, а иногда, если солдаты начинали паниковать, этих людей и вовсе не запускали. Самое ужасное во всем этом то, что в некоторых бункерах имелись свободные места, в то время как снаружи лежали мертвые тела низших классов.

– Охранники просили показывать браслеты, – сообщил Рок, и его нагорный акцент вернулся, когда он потерял контроль над собой. – Все обучены показывать их, с тех пор как запустили продовольственную программу, так что, конечно, они просто… – Я посмотрела на железный браслет, лежащий на моей раскрытой ладони. – Не знаю, почему взял его. Подумал, что мне нужны… доказательства.

Я догадалась, о чем он умолчал, потому что сама об этом подумала. Доказательства на случай, если этот режим попытается скрыть свои злодеяния. Нам всем было известно, что они скрывали информацию и манипулировали ею, как им вздумается. Мы знали об этом столько же времени, сколько работали в Министерстве Пропаганды, но столкнулись с последствиями только сегодня: когда Мегара рассказала мне о резне, о которой я никогда не слышала, совершенной режимом, которому я служила. А вот теперь это.

– Где остальные?

Рок протер глаза, еще сильнее пачкая лицо пеплом.

– Лотос отправился с Кором, сказал, что они собираются захватить Подземелье? Они работают с Отверженными, Энни. Ли тоже, я думаю.

– Я знаю.

Но меня это больше не волновало.

Я запуталась в мелочах. В сплетениях достоинств и недостатков, можно ли считать Отверженных героями или они уже стали террористами, похитившими зерно и слившими врагу государственную тайну. Но ничего из этого не имело значения по сравнению с тем, что произошло.

В конце концов, в самом главном вопросе Отверженные были правы.

Вот преступление, которое имело значение.

«Мы все одинаково достойны».

Почему только сейчас, столкнувшись с этим, я поняла?

ЛИ

Кор, его мать, отец, брат и сестра столпились возле бункера, окружив неподвижное тело. Мистер Саттер склонился, чтобы обнять свою мертвую дочь, а миссис Саттер отвернула лица своих младших детей. Кор, обхватив себя руками, раскачивался взад-вперед и плакал.

Мне казалось неприличным подходить к ним, когда у них такое горе.

Но когда я коснулся плеча Кора, он резко подскочил на ноги. Его покрытое пятнами лицо исказилось, слова судорожно рвались наружу:

– Они разлучили их. Эти ублюдки, они сказали ей ждать…

Я схватил его за плечи. Существовало два способа пережить такие муки: ждать или действовать. И если я угадал правильно, мы с Кором оба хотели последнего.

– Подземелье, Кор.

Налитые кровью глаза Кора распахнулись.

– Мы захватим его, освободим Мегару, возьмем под контроль «Народную газету» и расскажем всему миру, что произошло сегодня.

Наши драконы приземлились по обе стороны от нас, и я смутно осознал, что случился внезапный всплеск эмоций, что мы говорили, словно сквозь толщу воды, как будто опьянели. Пэллор и Маурана озверели от нашей ярости.

– Да, – отозвался Кор. – Да.

Я потянулся к поводьям Пэллора, и мое дыхание слилось с его дымными выдохами.

– Найди Лотуса, – сказал я. – Я скоро вернусь.

– Куда ты…

– Сначала мне нужно кое-что сделать.

То, что должен был сделать еще несколько месяцев назад.

ЭННИ

Я оставила Пауэра и Рока на берегу реки, поручив им встретиться со мной в Обители, как только они закончат с эвакуацией и сообщат о произошедшем другим стражникам.

Воздух над городом был плотным и серым от дыма, вздымающегося от сгоревших зданий, а маска внутри моего шлема настолько пропиталась им, что я продолжала кашлять, даже опустив ее на лицо. Добравшись до Внутреннего Дворца, мы с Аэлой спустились в Огненную Пасть и начали кружить по окрестностям, заглядывая в окна, пока я наконец-то не нашла горшки с растениями, принадлежащие Миранде Хейн.

Окна Министра Пропаганды напоминали арки, залитые золотым светом. Мы с Аэлой приземлились на балкон, где когда-то сидел дракон Повелителя, и постучали в дверь. Когда нам не ответили, Аэла выстрелила. Я почувствовала ее огонь, как свой собственный.

Стекло на двери треснуло. Я ударила кулаком по стеклу и, разбив его, потянулась внутрь за ручкой. Я вошла в ее кабинет как раз в тот момент, когда из коридора ворвалась сама Миранда.

– Антигона, что…

– Закрой дверь.

Широко распахнутые глаза Миранды скользнули мимо меня к дракону, чей силуэт виднелся на насесте перед ее кабинетом, и она захлопнула дверь своего кабинета. Повелители драконов построили эти насесты, чтобы вызывать драконов из Огненной Пасти, и этим удобным приспособлением я воспользовалась сегодня впервые.

Я стояла по ту сторону стола, где обычно сидела Хейн, и даже не предложила ей занять свое место. Вместо этого я положила железный браслет, испачканный сажей, на стол перед ней. Миранда взглянула на него, а затем снова посмотрела на меня.

– Вы знали, что городской страже было приказано заполнять бункеры в зависимости от сословия?

Миранда медленно выдохнула. Она подалась вперед, к креслу, в котором частенько сидела я, и рухнула в него.

– Я этого не делала, – прошептала она.

– Я вам не верю.

Миранда потерла глаза, которые покраснели от наворачивающихся слез.

– Я к этому непричастна, хотя меня и не удивляет это. Строительство бункеров продвигалось слишком медленно, и золотые беспокоились. Скольким было отказано…

– Слишком многим.

Она наклонилась вперед, подперев голову руками.

– А как насчет резни в Саутсайде? – спросила я.

Миранда едва слышно усмехнулась, потупив глаза в пол.

– Ты сегодня в ударе, Антигона. Добралась до разоблачений должностных преступлений, – пробормотала она. – Да. Об этом я знаю. Городская стража получила приказ восстановить порядок и сделала это с излишним рвением. Когда мы объявили о прекращении боевых действий, было уже слишком поздно.

– И потом вы помогли это скрыть?

Миранда