Покуда я тебя не обрету - Джон Ирвинг

Слово "обычно" стало решающим, определив выбор Джека. Ну и Эмма помогла — уходя к себе дописывать какую-то явно грозную сцену своего романа, она сказала Джеку:

— Из этой работы ничего хорошего не выйдет, конфетка моя.

Джек посадил девочку посередине заднего сиденья и пристегнул ее центральным ремнем (не сумел разобраться, как пристегивать детское сиденье).

— Наверное, это сложно понять, если у тебя самого нет детей, — сказала девочка таким тоном, словно не она, а Джек маленький ребенок. — Мне-то уже пять, меня зовут Люси.

Джек вернулся на угол Роуз и Мэйн, остановился прямо у входа в "Стэнс"; коллеги-парковщики немало удивились, увидев его.

— В чем дело? — спросил по-испански парковщик Роберто, получив от Джека ключи.

— Пусть эта "ауди" тут пока постоит, — сказал он и повел Люси внутрь. Она не хотела идти без одеяла и мишки, согласилась оставить только подушку — Джеку того и надо было.

На входе стоял этот мудак Дональд, возвышался за стойкой, словно он кардинал на кафедре, а книга с заказами перед ним — Священное Писание. Люси, увидев, сколько в зале народу, попросила Джека взять ее на ручки; он с удовольствием исполнил ее просьбу.

— А теперь у нас с тобой будут баааальшие неприятности, — шепнула ему на ухо девочка.

— Люси, с тобой все будет в порядке, неприятности ждут только меня, — успокоил ее Джек.

— Они у тебя уже начались, Бернс, — сказал ему Дональд, но Джек прошел мимо, не оглянувшись. Люси первой увидела родителей; вечер только начинался, еще светило солнце, еще не все столики были заняты (впрочем, здесь никогда и не бывает аншлага).

Мама Люси встала с кресла и пошла им навстречу.

— Что-то не так? — спросила она. Хорошенький, чтоб мне провалиться, вопрос, подумал Джек. И после этого женщины, особенно Клаудия, еще смеют выговаривать Джеку, когда он признается, что не готов заводить детей!

— Вы кое-что забыли в машине, — сказал Джек надменной юной леди. — Даже не кое-что, а кое-кого — вы забыли Люси.

Женщина смотрела на него круглыми глазами, но Люси потянулась к ней, и мать взяла ее на руки вместе с одеялом и плюшевым мишкой.

Джек надеялся, что на этом все кончится, но мудак Дональд решил вмешаться:

— Здесь тебе не святая Хильда! Тем более что в Тронто нет ни отеля, ни ресторана с таким названием! И всех остальных твоих "Невест по почте"...

— Ах, так ты из Торонто! — перебил его Джек; первое "о" в названии города пропускают только коренные торонтцы. Ну конечно, Джек сам должен был догадаться; значит, Дональд еще один скрытый канадец на земле Лос-Анджелеса.

Разумеется, молодой надменный папа не стал спускать эту историю на тормозах.

— Я добьюсь, чтобы тебя уволили, парень, — сказал он Джеку.

— Знаешь, приятель, потерять такую работу — что может быть в жизни лучше? — ответил Джек и подумал про себя: "Отличная реплика, надо запомнить".

Гвидо-Джорджо стоял неподалеку, делая вид, что его тут как бы нет — ну, в той степени, в какой этакий вид способен принять бодибилдер с жимом в центнер с лишним.

— Знаешь, Джек, наверное, тебе лучше уйти, — сказал он.

— Именно это я и пытаюсь сделать, но мне мешают.

Дойдя до стойки Дональда, Джек приметил телефон и сразу подумал, не позвонить ли по номеру 911 и сообщить о вопиющем случае нарушения правил ухода за малолетними детьми, но не стал — не записал номеров "ауди", а вспомнить их не мог, опять эти чертовы цифры!

Профнепригодный папаша не намерен был отпускать Джека просто так; он обогнал его и преградил путь. Высокий детина, подбородок на уровне Джековых глаз. Джек ждал, когда тот его тронет. Отец Люси схватил его за плечи, Джек сделал шаг назад, тот потянул Джека на себя — а Джек не просто поддался, а поднажал сам и с силой въехал сопернику головой в губы. Удар получился не сильный, но у парня, видимо, слабые сосуды, сколько кровищи-то!

— Как только попаду домой, звоню в 911, — предупредил Джек Гвидо. — Передай Дональду.

— Дональд сказал, что ты уволен, Джек.

— Потерять такую работу — что может быть в жизни лучше! — повторил реплику собственного изобретения Джек; он уже знал, ей уготовано большое будущее.

На улице стоял Роберто с ключами от "ауди" в руках. Тут Джек вспомнил, что в кармане рубашки у него лежит парковочный талон с номерами машины; ага, значит, он таки их записал!

— Роберто, выпиши на эту тачку новый талон, — сказал Джек.

— Нет проблем, дружище, — ответил тот.

Джек пошел домой пешком. Вечер выдался отличный, только-только начало темнеть. Вообще, если ты вырос в Торонто, Мэне и Нью-Гэмпшире, для тебя каждый вечер в Лос-Анджелесе отличный.

Когда Джек вернулся, Эмма сидела за столом, с головой уйдя в работу, но услышала, как он звонит в 911.

— Что ты сделал с ребенком? — спросила она его, когда Джек повесил трубку.

— Вернул родителям.

— А что это у тебя на голове?

— Кетчуп, наверное, мы швырялись едой на кухне.

— Не вешай мне на уши лапшу, конфетка моя, это кровь! И я вижу следы от зубов.

— Это ерунда, видела бы ты губы этого подонка.

— Ха! — сказала Эмма; черт, подумал Джек, всю жизнь меня будет от этого передергивать, слишком похоже на миссис Машаду.

Они пошли в "Хама-суши", там можно поговорить о чем угодно — стоит такой чудовищный шум, тебя все равно никто не услышит. Джеку заведение нравилось, хотя именно нежный запах "помоев номер пять", как называла это Эмма, каждый вечер выгонял их на улицу.

— Ну, конфетка моя, что ты извлек из своей, увы, короткой карьеры парковщика?

— Одну, но хорошую реплику, — ответил Джек.

Эмма решила, что с официантской работой у Джека сложится в "Американ Пасифик", пляжном ресторане в Санта-Монике. Почему? Дело было не в меню и не в удачном расположении заведения, а в одежде официантов — темно-коричневые мокасины, военные брюки цвета хаки с темно-коричневым ремнем и небесно-голубые рубашки с ярко-бордовыми галстуками. Она видела их, однажды оказавшись в "Американ Пасифик" с очередным снятым юнцом.

— Конфетка моя, это вылитый Эксетер, ты там будешь свой в доску. Я даже сперла для тебя меню. Вспомни мистера Рэмзи — это еще одна возможность выйти на сцену.

Эмма имела в виду не саму работу в зале, а то, что Джек легко выучит меню наизусть. На это у Джека ушло целое утро: всех салатов, закусок и основных блюд в сумме оказалось два десятка с лишним.

Затем Джек позвонил в Торонто мистеру Рэмзи и рассказал ему, как Эмма изуродовала его рекомендацию — чтобы тот, если вдруг кто-нибудь ему позвонит, не перепутал и не раскрыл звонящему страшную тайну, что "Невеста по почте" не бистро, а пьеса (причем плохая).

— О, это лучшее бистро в городе, к нам очередь, люди записываются за месяц! — бурно подыграл мистер Рэмзи, едва не лопаясь от энтузиазма. — Джек Бернс, я знаю, ты далеко пойдешь!

Черт его знает, подумал Джек, может, и правда сделаю блестящую карьеру официанта...

Вечером Джек появился в "Американ Пасифик" (название, подумал он, больше подходит железнодорожной станции, чем ресторану). Ему сразу понравился метрдотель Карлос — Джек с ходу понял, что тот не канадец: проглядывая рекомендацию, он понимающе кивал, словно бывал в Торонто не раз и в "Невесту по почте" ходил ежедневно.

Список дежурных блюд был выведен мелом на доске у бара.

— Думаю, ты его быстренько запомнишь, — сказал Карлос.

— Я уже знаю наизусть все меню, — ответил Джек. — Не веришь?

Номер привлек внимание остальных работников — времени всего полшестого, клиентов еще нет, а аудитория для Джека уже есть. Он специально проскочил телячью отбивную с горгонзолой — пусть подумают, что я что-то забыл, — а потом в самом конце поразил всех, гордо назвав "исчезнувшее" блюдо. Разумеется, он не пропустил ни одного пункта меню. Он и одет уже был как полагается, словно заранее знал, что получит работу, — и не ошибся, успех пришел немедленно, Карлос даже не стал просить его повторить список дежурных блюд.

Это была первая Джекова проба в Лос-Анджелесе — если не считать провала у Дональда; второй и все прочие разы, правда, Джек пробовался уже на актера, а не на официанта. Он все время работал в "Американ Пасифик" и больше нигде и бросил ресторан, лишь когда получил первую роль.

Эмма устроила Джеку фотосессию у знакомого, фотографа, стоило это удовольствие о-го-го. Эмма без конца таскала Джековы фотографии с собой — в студии она постоянно сталкивалась то с агентами, то с помощниками режиссеров, рыскавшими в поисках подходящих типажей для фильмов; правда, чаще она видела действительно важных людей в дорогих ресторанах в Беверли-Хиллз и Западном Голливуде. Иногда те пытались ее соблазнить.

Один юный господин из Си-эй-эй[14] страсть как хотел ее трахнуть. Разумеется, в Си-эй-эй ни один агент не стал бы представлять Джека Бернса и ему подобных (мол, "они никто, и звать их никак"), но этот клялся Эмме, что заключит для Джека хороший контракт, если тот найдет работу — только бы Эмма ему дала. Джек, правда, не очень понимал, как это он найдет работу без агента.