Тихая разведка - Сергей Кольцов

Когда Фалькенберг и Крамер вошли в наполовину заполненный зал, музыканты, разложив на пюпитрах ноты, настраивали инструмент. Слева у стены, около входа, обособленно сидели за столами около пятнадцати офицеров из РОА разных званий, несколько офицеров из гестапо и других служб. Рядом с самой эстрадой в новенькой форме десантников сидела группа незнакомых людей. Все они были оживлены, пили, обильно ели, не обращая внимания на то, что происходило вокруг.

Фалькенберг занял место, на котором сидел каждый раз при посещении казино и, хотя его знали почти все, кто в нем находился сейчас, он не считался завсегдатаем этого злачного места.

— Кто эти люди? — склонившись к своему шефу, спросил Крамер, поведя глазами в сторону подгулявшей компании, на которую при входе обратили внимание.

— Из подразделения «Вервольф». Сегодня ночью они окажутся за линией фронта. Их задачи: террористические акты, диверсии и еще многое, многое другое.

Подошла официантка-полька — очень красивая, стройная брюнетка Ателия.

— Добрый вечер, господа, — очаровательно произнесла она по-немецки. Приняв заказ на плотный ужин, чуть нагнула голову к Фалькенбергу: — Имеется добрый коньяк, полковник. Как редкому гостю…

— Хорошо. Думаю, с гауптштурмфюрером осилим. Прошу еще напиток…

В зале казино как-то незаметно появился заместитель начальника гестапо штурмбанфюрер СС Курт Ройтенберг. Был он среднего роста, подтянут, мускулист, примерно, возрастом к сорока, с острым взглядом светло-карих глаз. Приятное лицо портил только короткий, словно обрезанный, нос. С виду — умен. Подошел к столику Фалькенберга и Крамера.

— Штандартенфюрер, своим соседством не побеспокою? — спросил он, приветливо улыбаясь.

— О чем вы, штурмбанфюрер! Живем по соседству, но очень редко встречаемся. Буду рад. Что же вы без шефа?

— Ничего не скрываю, а то, говорят, водится за мной подобный грех. После телефонного разговора с вами вдруг заторопился и выехал в неизвестном направлении с отрядом солдат, бросив на ходу: «Скоро вернусь». Что остается подчиненному — ждать своего дорогого шефа…

«Чего в тебе больше, — подумал Фалькенберг, приветливо смотря на Ройтенберга, — истинной скромности, разумного желания угодить старшему или расчетливо держать камень за пазухой?»

Со стороны группы офицеров РОА донесся красивый, на высокой ноте голос, будто с душевной болью вырвавший воспоминания времен гражданской:

Как за Доном, за рекой, белые гуляют!Э-эй!.. Пей, гуляй, белые гуляют!Им товарищ — острый нож, шашка-лиходейка…И, эх! Пропадем мы ни за грош,Жизнь наша ко-пей-ка-а-а-а!

Сидевшие с удальцом товарищи по оружию и судьбе мягко о чем-то сказали певцу. А один из них приподнялся, обнял певца за плечи, чмокнул губами в его светлую макушку.

Ройтенберг обернулся на голос запевалы, скользнул безразличным взглядом по сидящим в зале и присел за столик.

— Коньяку? Шампанского? — радушно предложил Ройтенбергу Фалькенберг.

— Простите, штандартенфюрер. С удовольствием, белой русской рюмашечку? Вкус!.. Может, попробуете?

— Нет! Нет! Боже упаси, смешивать… Да и питок я, признаться, неважный.

— Красотки! За чулочки их фильдеперсовые слегка вниз потянуть, а там — магма… Какая прелесть! — захмелевшим голосом мечтательно протянул Крамер.

Фалькенберг удивленно скосил глаза в сторону адъютанта, но ничего не сказал. В казино он бывал в исключительных случаях. Столовая при штабе, а в домашних условиях чаще прибегал к услугам еще не старой, в меру расторопной и не без женской привлекательности, хозяйки дома, чем огорчал Генри Крамера. Но на этот раз Фалькенберг с удовольствием прослушал эстрадный концерт, а затем просмотрел «Нашествие амазонок» — так назывался эротический спектакль полуобнаженных красавиц, вызвавший у присутствующих бурю восторга и паломничество мужчин в туалетные комнаты участниц — с подарками и без них — многих знакомых и незнакомых Фалькенбергу офицеров Рейха.

— Ну, повалили! — кивнув головой на вход, произнес Ройтенберг.

Действительно, подобно бабочкам на яркий призывной свет впархивали представительницы прекрасного пола, в основном в военной форме, с разными званиями на погонах.

Необыкновенное оживление охватило зал. Мужчины старались угодить своим коллегам. Оркестранты, поддерживая общее настроение, оборвав танцевальную мелодию, исполнили «Марш Богов». Станичка относилась к прифронтовой зоне, но до комендантского часа оставался существенный запас времени, и каждый проводил его по своему разумению. Но начальнику контрразведки была известна причина наплыва в казино женщин — военнослужащих немецкой армии: не для развлечений и амурных забав появились эти молоденькие немки, представляющие крошечную часть дополнительного призыва, имеющего целью заменить ими мужчин, годных к службе в полевых частях. В казино они были временно определены на пищевое довольствие. Это для них пустовали у эстрадной сцены справа, вдоль стены, семь ресторанных столиков.

Фалькенберг не раз порывался подняться и уйти, но что-то удерживало его в общей струе общения и, не пригубив больше спиртного, он вместе с Крамером пил хорошо заваренный крепкий чай и наблюдал.

Гремела музыка, вальсы сменялись танго, изредка — мазуркой. Звучали немецкие победные марши.

Ройтенберг наклонился к Фалькенбергу и доверительно сказал:

— Штандартенфюрер, правда, я подменяю шефа, но есть необходимость поставить вас в известность о том, что вчера, приблизительно в четырнадцать ноль-ноль дня, из лесной дубравы — это в границах района Старых Мельниц — отмечена работа чужой радиостанции. Радиолокаторная служба по кратности сигналов неизвестной запеленговать не сумела. Но данная радиостанция могла работать только в пользу русских… Дело тут щекотливое: в какой-то степени оно затрагивает обершарфюрера Карзухина. Я еще не совсем уверен, да и шеф разделяет мое мнение, но покажет ближайшее будущее. Его непонятное, порой, поведение и то, что квартирует он именно в районе Старых Мельниц…

— Я понял вас, штурмбанфюрер. Но мне также известно, что наблюдение за ним поручено гауптштурмфюреру Гроне.

— Совершенно верно. Но вы забыли: двойная информация — святая заповедь гестапо.

— Скажите откровенно: вы не любите Карзухина потому, что он славянин?

— Избавь, Бог, штандартенфюрер… Мне кажется, что Карзухин артистически ведет двойную игру и играет заученные роли. Все сходится на том, что оружие — то есть пистолет системы «браунинг» первый номер, его еще называют дамской «стрелялкой», — оказалось в руках русского летчика только и только при помощи обершарфюрера. Бывший начальник полиции деревушки Васькины Дворики Андрей Прозоров на допросе показал о том, что по прибытии на участок немецких военнослужащих обершарфюрер Карзухин задержался в нем и вышел несколько позже. Вот моя исповедь, штандартенфюрер.

— Объясните мне вразумительно, Ройтенберг, почему вы считаете противозаконным проживание Карзухина в районе Старых Мельниц. Это его право жить там, где он захочет, а не в центре, рядом с мэрией и управлением полиции.

— Интуиция… — начал было Ройтенберг.

— Если его компромат заключается только в том, что он подозрительно задержался в помещении и остался один на один с летчиком при приезде подполковника СС Эккрибенга, то, по словам того же полицейского Филиппа Ноздрюхина, проводившего обыск летчика, сумевшего сохранить при себе оружие, получается, что Федор Карзухин чист, как непорочная девчонка. У нас с Крюгером уже состоялся похожий разговор и поэтому не будем мусолить канувшую в лету историю. Ключи от машины, Крамер! — протягивая руку к адъютанту, произнес он как бы раздосадовано.

Фалькенберг поднялся из-за стола, посмотрел на лежавший перед ним счет, расплатился и в сопровождении Крамера направился к выходу, едва не столкнувшись лицом к лицу с гауптштурмфюрером СС Рудольфом Гроне.

Холодный, отрешенный взгляд начальника особого отряда СД гауптштурмфюрера СС как бы видел всех присутствующих в казино и в то же время никого, в частности, не замечал. Был он бледен, сильно возбужден. По левой щеке, словно от ожога, тянулась вздутая багровая полоса. Одет он был в безукоризненно отглаженную черного тонкого сукна униформу офицера СС и при всех регалиях на груди. Блестело шевро его начищенных до блеска сапог. Фалькенберга поразила не сама парадность Гроне, а то, что тот в стельку был пьян. А это не совмещалось с натурой Гроне-трезвенника.

«Что же произошло? Что заставило его подмочить свой престиж блестящего офицера?» — подумал Фалькенберг.

Он, конечно, знал, что редкое появление гауптштурмфюрера СС в казино было связано с хорошенькой полькой-официанткой Зосей. То, что Гроне волочился за смазливой дивчиной, для молодого здорового мужчины было понятно и не считалось особым пороком, а он лично, со стороны второй половины рода человеческого, естественно, не безгрешной, смотрел на это иронически.