Евреи-партизаны СССР во время Второй мировой войны - Джек Нусан Портер
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Группа евреев, находившихся с Круком и Иосифом Цвейбелем, насчитывала несколько десятков человек и состояла в основном из семей Цвейбелей, Розенфельдов и евреев из Лишневки. В Серховском лесу мы старались запасти продукты в преддверии наступающей зимы. Мы копали ямы для хранения картофеля и накрывали их, чтобы крестьяне их не обнаружили. Нами было выкопано больше 22 ям. Мы переносили картофель в новые «хранилища» посреди леса и для маскировки закрывали их дерном и лесной растительностью.
У нас было три неисправных винтовки. Крук дал согласие на то, чтобы я пришел к нему их починить. За ночь я смог добраться до его лагеря, винтовки были отремонтированы и готовы к бою.
По дороге я сделал несколько пробных выстрелов. Винтовки действительно работали. Вернувшись, я узнал, что в лагере побывал крестьянин, якобы искавший волов. Я увидел в этом опасность: на самом деле он не искал сбежавших волов, а узнавал, где скрываются евреи. Как-то ночью, после того как мы вернулись с операции, на страже стоял Чунек Вольпер. Мы все легли спать, как вдруг раздался выстрел. Выстрел Чунека спас нас. Со всех сторон посыпался град пуль. Я отдал приказ бежать и рассредоточиться, и все побежали. С нами был беженец из Тирасполя по имени Ахарлех, нога которого распухла от подхваченной им рожи. Мы тогда дотащили его до лагеря на спине, но сейчас, во время побега, он схватился за мое пальто и бежал рядом со мной. Так сильно было желание выжить!
Мы бежали всю ночь. Примерно в трех километрах от лагеря Крука мы остановились. Я пошел к нему один и рассказал о нападении на нас. Крук решил, что ему тоже нужно срочно переносить свой лагерь, поскольку был уверен, что полиция будет нас преследовать. Он хорошо знал местные леса, и под его руководством мы прошли много километров вглубь леса до нового лагеря.
Мы пошли по деревням, чтобы узнать, кем были нападавшие. Выяснилось, что это были немцы вместе с украинскими полицаями. Без сомнения, это было дело рук искавшего волов крестьянина.
Через три месяца мы (Крук, я и другие, кто был вооружен) решили, что необходимо создать боевое подразделение, а те, кто не может носить оружие – женщины, старики и дети, всего около 100 человек, – организуют семейный лагерь, который будет находиться под нашей защитой. Я отправился в боевое подразделение. Мы собирали еду и одежду для семейного лагеря и приносили им все, что только могли.
Семейный лагерь был расположен недалеко от боевого подразделения, и там начали обустраивать жизнь, что будет описано позже. Мы, еврейские партизаны, уделяли семейному лагерю много внимания и заботы. Каждый раз, возвращаясь с операции, мы заходили в лагерь, куда приносили нужные вещи и еду.
Боевая группа начала свои операции, согласовывая их с другими подразделениями, и мы сосредоточились в основном на подрыве поездов. Я лично принимал участие в подрыве 13 поездов.
Помимо проводимых нами операций, нас также интересовали в Маневичах те, кто принимал участие в убийстве евреев. У нас был список из 56 убийц, которых мы решили ликвидировать, и я сообщаю и признаю, что своими руками ликвидировал 18. Этим я выполнил волю и завещание мучеников – отомстил за их пролитую кровь. Это было нелегко! Как бы то ни было, вначале мы сурово наказывали убийц, согласно нашему собственному решению – решению боевого подразделения. Позже нам пришлось получить разрешение от штаба партизан дяди Пети, к которому относилось наше подразделение, а также подразделения Макса и Картухина[77].
Мы постарались получить разрешение отомстить за кровь евреев Трояновки, убитых крестьянами Градиска.
Я знал жителей села, так как вел с ними раньше дела, и попросился в партизанскую группу под командованием Берла Лорбера (Малинки) и Израиля Пухтика (Залонки) вместе с 30 партизанами. Мы ликвидировали около 20 убийц и оставили в каждом доме надпись на русском, где говорилось, что это возмездие за евреев Трояновки, которые были ими схвачены и убиты.
Однажды, когда мы шли на операцию в районе деревни Стобыхва, мы нашли в доме шесть или семь евреев – мужчин, женщин и детей, от которых остались кожа да кости. Мы сняли с себя одежду, одели их и оставили им еду. Я не знаю, какова была их дальнейшая судьба, потому что они находились далеко от нашей базы.
На всем протяжении нашего пребывания в лесу к нашей семье присоединялись люди, которые прятались в лесу или у крестьян. В итоге наша группа насчитывала более 100 человек, в нее входили женщины и дети, юноши и девушки.
Счастливый конец
С освобождением из леса для меня началась новая глава скитаний: призыв в Красную армию. Многие из моих друзей, призванных в армию, пали в боях по пути на Берлин. Я решил во что бы то ни стало добраться до Эрец-Исраэль – Обетованной земли. В Ровно я связался с группой Аббы Ковнера и с их помощью отправился в Люблин. Там я вызвался на общественную работу в еврейской общине, и мне поручили организовать детский дом.
Я начал собирать детей, которые прятались у польских крестьян; иногда мне приходилось применять вооруженную силу, чтобы отнять у них этих еврейских детей. Были также случаи, когда дети сами не хотели покидать крестьянские дома. В момент создания детского дома в нем было около 30 детей, а через несколько месяцев, когда я уезжал, их было уже 64. Я пытался привить им любовь к Эрец-Исраэль через изучение иврита, использование плакатов и т. д. Но эта идиллия длилась недолго, так как мне угрожала опасность тюремного заключения. Люди из «Побега» решили, что я должен уехать[78]. Я уехал в Румынию, женился и вместе с женой репатриировался в Израиль. Сегодня я «хозяин» в своей стране и на своей земле, и у нас трое детей и трое внуков. Пусть же их прибывает!
Этапы организации партизанской борьбы
Абба Клурман
Организация партизанской борьбы началась, по сути, только осенью 1942 года, когда еврейские юноши ушли в лес и стали ядром для формирования партизанских отрядов. По городу распространился слух, что существует организация,
