Действие вместо реакции - Олег Юрьевич Цендровский

можно было сомневаться, и найти нечто несомненное и самоочевидное. Это и будет тот надежный фундамент, на котором как средствами логики, так и иными научными методами можно будет строить все новые и новые достоверные выводы.

Оказалось, что усомниться можно практически во всем. Память может нас обманывать, чувства могут нас обманывать, разум может нас обманывать. Вполне возможно, что его зовут не Рене Декарт и он не в Париже. Может быть, он не человек и вчерашнего дня не существовало. Может быть, у него нет тела и он физически не существует.

Вот здесь Декарт, вероятно, воскликнул и понял, что напал на что-то более надежное, чем все остальное. Декарт заключил, что хотя возможно усомниться, что я существую физически и обладаю телом, все же нельзя усомниться в том, что я вообще существую. Отсюда Декарт и делает свой главный вывод и сочиняет одну из самых известных фраз в истории философии.

В своем труде «Рассуждение о методе» он пишет: «Я мыслю, следовательно, я существую». Позднее эта формулировка стала известна в ее латинском варианте: «Ego cogito, ergo sum».

Согласно Декарту, «Я» есть «res cogitans», то есть мыслящая вещь. Вся природа «Я» как мыслящей вещи в том, чтобы мыслить. Для этого нам не нужно ни тела, ни пространства. Тело есть просто материальный механизм, внутри которого имеется душа. «Я» представляет собой в некотором роде бестелесного человечка внутри нашей головы, который наблюдает за происходящим и периодически совершает внешне беспричинные действия.

Так к середине XVII века в работах Декарта возник классический европейский дуализм. Современникам он казался лучше альтернатив, потому что было совершенно неясно, как комбинация атомов или иных материальных объектов способна производить высшие формы нервной деятельности. Тем не менее уже тогда декартовская версия платоновских идей содержала много повисших в воздухе утверждений и вопросов без ответа.

Прежде всего, у Декарта неоднократно пытались узнать, как именно нематериальная душа контролирует материальное тело. Как это возможно и каков здесь механизм? Декарт признавал, что ответа у него нет. Тем не менее философ был уверен, что находится наша вечная и нематериальная душа в шишковидной железе мозга.

Причина, по которой он был в этом убежден, состояла в том, что Декарт не знал больше ни одной части мозга, которая бы не являлась парной. Свои же заключения о его устройстве Декарт строил на ошибочных анатомических рисунках древнеримского медика Галена, сделанных полтора тысячелетия назад, а также на исследовании туш мертвых телят.

Декарт ни разу в жизни не видел человеческого мозга из-за существовавшего тогда запрета на препарирование, но установить местонахождение в нем души это все-таки не помешало. Провозгласив принцип тотального сомнения в философии, Декарт крайне редко сам сомневался в своих выводах и легко сглаживал острые углы широкими жестами. Душа в шишковидной железе являлась лишь верхушкой этого айсберга.

В этом была отличительная характеристика всей западной наукообразной философии от Платона до Гегеля и дальше. Она использует и использовала строгий лексикон и производит крайне респектабельное впечатление. Но то лишь фасад.

Если взглянуть на ее ключевые тезисы с позиций науки и восточной мысли да и изнутри ее же собственной логики, то тотчас оказывается, что дело шито белыми нитками. Самые строгие и наукообразные концепции Запада, включая декартовскую, были изрешечены сквозными дырами и несостыковками.

Особенно интересным и показательным является то, как Декарт доказывает бытие Бога. Он начинает свое рассуждение так: у меня есть ясное и отчетливое понятие о Боге. Как же узнать, что это понятие верно? Казалось бы, мы зашли в тупик. Но нет, здесь из рукава достается козырь, поистине несокрушимый довод.

«Бог благ», – говорит Декарт, и не станет лгать. Он вам не какой-нибудь обманщик, а потому, если он вложил мне в голову ясное и отчетливое представление о себе, значит, он существует. Таким образом, чтобы доказать существование Бога, Декарт сперва вынужден предположить заранее, что он существует и использовать это как аргумент.

Далее в своем мысленном эксперименте со всеобщим сомнением Декарт перепрыгивает десятки логических бездн. В частности, он утверждает, что можно помыслить ум без тела и без физической основы. Это толкает его к заключению, что уму для существования и не требуются ни тело, ни физическая основа. Из того, что подобное можно представить силами воображения, Декарт моментально делает вывод, что это так и есть на самом деле. Затем, без малейшей запинки, он двигается в своих рассуждениях дальше.

Конечно, подобное описание звучит непочтительно. И прежде чем замахнуться на критическое изложение мысли великих, всегда следует несколько сотен раз подумать и хорошенько остыть. Тем не менее, порой это становится неизбежным.

Взвешенная критика в полной мере отвечает духу самой философии и науки и есть то, что двигает их вперед. Где это требуется и где это возможно, они сбрасывают авторитеты и предубеждения или по крайней мере переносят их на этаж ниже в своей ценностной иерархии. Они сверлят взглядом святыни и вытаскивают на свет то, что пытаются спрятать или же игнорируют в силу упущения.

Критика интеллектуального наследия того или другого мыслителя, однако, не означает, что мы отрицаем наличие в нем полезного содержания. И мысль Платона, и мысль Декарта, и работы любого прославленного философа содержат в себе множество прекрасных откровений. Сейчас они имеют ту же силу, что и прежде.

В этих древних текстах содержатся жемчужины, помогающие нам многое понять, учащие нас мыслить и рассуждать и предлагающие темы и идеи для осмысления. Но наряду с этими жемчужинами мы обнаруживаем там много ошибок, недомыслия и вообще куда менее ценного материала. Разум учит нас отделять одно от другого и сочетать почтительную благодарность к людям прошлого со взвешенной критикой их наследия.

Коперниканская революция 2.0

В середине XVI века польский астроном Николай Коперник малым тиражом издал свой великий труд «О вращении небесных сфер». Впервые после своего греческого предшественника Аристарха Самосского (310–230 года до н. э.) Коперник предложил и обосновал гелиоцентрическую систему мира.

Согласно расчетам Коперника, не Земле, а Солнцу принадлежало центральное положение в нашей звездной системе. Земля вовсе не была пупом мироздания, а всего лишь обращалась вокруг Солнца, наряду со многими другими небесными телами. Человек тем самым утратил свое привилегированное положение в космосе и слепившую его иллюзию, будто вся Вселенная вплоть до планет и звезд водит вокруг нас восторженные хороводы.

Еще важнее целительного, хоть и болезненного урока смирения оказался мощный удар по авторитету религиозной догмы и любых утверждений, принимаемых без доказательств.