Звериный подарок - Юлия Шолох

Видимо, ему тоже не с кем поговорить, я уверена, про Власту он и слова никому не сказал, это не из тех вещей, над которыми способен подшучивать даже такой, как Дынко. Выпрямившись и сцепив руки в замок, он мне отвечает:

— Она заслуживает лучшего. Надежного, доброго… и верного. Я не изменюсь!

И смотрит с таким вызовом, будто я от него чего-то требую. Еще и брови поднимает, мол, и что ты на это скажешь? Надо же, какое благородство проявил! Сделал доброе дело? Где-то я видела нечто подобное, верх душевности и щедрости! За чужой счет. А мне есть что сказать, как ни странно. Ведь на такой вызов и не нужно отвечать нежностью да пониманием.

— Чего же ты о ней такого плохого мнения? Может, она… распробует, и еще неизвестно тогда, кого из вас будет волновать вопрос… верности.

Честно говоря, я думала, он меня ударит. Он даже дернулся. Вот в чем прелесть чернокнижия — даже такой порыв бешенства, неожиданный и сокрушительный, я принимаю совершенно спокойно, как будто ничего и не изменилось вокруг. Но альфа есть альфа, Дынко сдерживается и молчит. А тут и остальные подходят, я приветливо улыбаюсь и больше на него не смотрю. Тем более что и новости неожиданно плохие.

Пришло известие, что дивы достроили и запустили свой первый летучий корабль, перевели его за горы и летали над лесом, словно что-то искали. Год назад горные остановили две из своих пятнадцати шахт, чтобы встряхнуть как следует Северную гряду, и почти зря — половина стоянок оказалась под защитой магов, которые вовремя подняли щиты и остановили большую часть обвалов. Заодно доказали, что они самые сильные маги из всех известных. Даже интересно, догадываются ли лесные, что по соседству собираются поселить не легко управляемых, как рассчитывают, а гораздо более могущественных, чем они сами, магов? Вряд ли.

За последний год количество дивов увеличилось почти в три раза. Теперь основная масса населения белоглазых располагалась на островах в нескольких часах плавания от северных пляжей. Острова лежали прямо в Скалистом море, куда на обычном корабле не доплывешь, но зато легко доберешься на летучем. Похоже, население дивов перебралось полностью, потому что в последний раз прибыло сразу несколько больших судов, после чего дивы эти суда продали. Да и следов порталов давно уже никто не находил.

Так вот, вчера дивы летали почти в открытую над лесом, словно что-то выискивали или изучали. Это очень плохо. Переглядываясь с Радимом, я сразу понимаю, что времени у нас больше нет.

Кто-то быстро предлагает собраться утром, а пока подумать, как лучше все организовать, остальные мгновенно соглашаются, и всего минуты через две в комнате никого, кроме меня и Радима. Мы смотрим друг на друга… и хохочем. Все вокруг так боятся напоминать нам о том, что будет, словно мы впадем в истерику. А ведь мы помнили об этом каждый день. Каждый раз, просыпаясь, я смотрела на него и думала, что завтра, может быть, буду просыпаться одна и далеко. Каждую его улыбку добавляла в память, копила их, чтобы к тому времени, как уйду к Астелии, Радима там осталось как можно больше.

Мы так и сидим напротив друг друга. Завтра последний день, а потом я уеду. Но ведь на самом деле он всегда со мной, и не только в памяти. В любое время я могу с ним поговорить.

— Пошли к себе? — спокойно спрашивает Радим.

— Пошли.

Я думаю, ему-то тут будет сложнее. Хотя все их планы по сто раз пересмотрены, и они ко всему подготовлены, неожиданности всегда бывают. А у меня все известно — Астелия не допустит к призыву, не убедившись, что я досконально следовала всем ее указаниям и училась правильно.

Утром присутствую только в начале совета. Выезжаем на рассвете, я и Улем, а отряд во главе со Жданом будет отвлекать на себя внимание в лесу, где видели дивов.

Еще понадобится альфа на северную границу, и ехать тут же вызвался Дынко. Будет там следить за сбором воинов дивов, и, если ничего не случится, через месяц его сменят.

На меня Дынко ни разу не посмотрел.

Дальнейшие обсуждения моего присутствия не требовали, и Радима тоже отпустили. Мы вернулись в комнаты, он сел на диван у стены и опустил голову. Вдруг стало так грустно…

— Радим, у меня есть желание. Пообещаешь выполнить?

— Все, что хочешь.

— Поехали в дом у гор? Там сейчас красиво, цветы по стенам. И тихо.

— Да, но там все, как раньше…

— Вот именно!

Он поднимает голову и коротко кивает.

До утра я не думала ни о чем. Просто рассказывала ему, что он для меня значит, и слушала в ответ, что значу для него я.

Глава 3

Дорога

Еще до рассвета, как только открыла глаза, попросила Радима отдать Дынко все, что тот потратил. И новый дом. Дорогу к замку мы провели, споря, почему это нужно сделать прямо сейчас. Но так как он не смог объяснить, почему бы и нет, то в конце концов согласился.

У замка нас уже ждали. Мать Омелия смотрела с жалостью, единственная, кто никогда свою жалость не скрывал. Верея всхлипывала, это еще повезло. Вот уж кто последнее время ревет всегда и по любому поводу!

Всей толпой направились к казармам, где уже собрались конные воины и Ждан. Тут же подошел Улем, ведя своего коня, а за ним конюх с Мотыльком. Вещи, собранные мной накануне, уже приделаны к седлу. Последним шел Дынко, который поедет на границу один.

Радим отозвал его в сторону и что-то сказал на ухо. Тот спокойно кивнул, но на меня не посмотрел. Как и на Власту. Потом залез на коня, в последний раз коротко поклонился всем, прощаясь, и поехал вперед. Власте повезло, что все были заняты разговорами и никто не заметил, как она посмотрела Дынко вслед. По ее лицу четко можно было прочитать все мысли. Ведь, может, завтра война и он уже не вернется… Ведь если дивы пойдут через северную границу… Если его убьют… Я подошла и быстро оттащила ее, почти в беспамятстве, в сторону.

— Власта! — Хотелось хорошенько ее встряхнуть, как взбивают подушку, но я не посмела. — Пожалуйста!

Она опускает голову.

— Власта, посмотри на меня.

Взгляд вполне вменяемый, только слишком много боли. Дынко повезло, что чернокнижие прибавило мне выдержки, иначе я долго ругалась бы ему вслед, а на дорогу это сродни проклятию.

— Настало время… обратить свое внимание на других парней, понимаешь?

Я все-таки легонько ее встряхиваю. Теперь вся эта тоска направлена на меня, наверняка подумала, что я говорила с Дынко и он четко дал понять, что ею не интересуется. Пусть так и думает. Злость — единственное, что ей сейчас нужно, единственное, что в таком случае не даст пропасть. И эта злость появляется, поднимается со дна глаз шальным блеском. И вскоре передо мной уже спокойное лицо представительницы главенствующего в стране клана. Настоящая княжна…