Звериный подарок - Юлия Шолох
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Глава 2
Невыплаченные долги
Мы с Радимом обедаем вдвоем в своей столовой, скоро пора выезжать к озеру. Еще даже из замка не вышла, а уже заранее по Радиму скучаю. Но завтра приедут дети, которых он видит только раз в год, он повеселится, и мне в охотничьем доме будет спокойно.
— Точно не хочешь остаться? — тихо спрашивает.
Я быстро мотаю головой. Разговоры о детях я переношу только в самых малых дозах, он знает.
— Улема там не утопите, медведи плохо плавают, — не меняя интонации, продолжает Радим и неожиданно улыбается.
И я очень крепко, как после долгой разлуки, его обнимаю.
К озеру мы едем верхом, почти без вещей, нас с девчонками сопровождает Улем и еще несколько воинов. Их количество за последний год сильно увеличилось, да и альф теперь семеро. И скоро будет восемь, судя по упертости того парнишки, что появляется раз в две недели, как только отходит от последней трепки. Все чуют плавающий в воздухе, ни на секунду не ослабевающий запах войны.
Тем ценнее время отдыха. Как только впереди виднеется озеро, мы несемся галопом прямо на берег, даже в дом не заходим. Почти сразу ныряем в воду и долго там плещемся, хотя на улице уже стемнело. Еще не очень тепло, но вода у берега хорошо прогрелась за день, и даже я не мерзну, не говоря уж о девчонках.
Просим Улема развести нам на берегу костер, и он тут же соглашается. По лицу моего охранника обычно сложно что-нибудь сказать, но, кажется, он доволен, что вырвался с нами, а не остался в обществе кудрявой. Хотя… она будет ждать его возвращения в замке и, судя по всему, очень упертая, потому что поменять Улема на Торема не согласилась несмотря на то, что ее долго уговаривали. Я начинаю склоняться к мнению, что в этом обычае есть что-то верное, представив себе смесь Улема и упрямой девчонки — это же будет нечто! Этот ребенок будет переть напролом, не замечая препятствий, словно зурп, и мне бы не хотелось оказаться у такого на пути.
Конечно, я не удержалась и поинтересовалась у Улема, рад ли он, что теперь у альф два медведя? Раньше ему пришлось бы отдуваться одному, а теперь Торем своими карими глазами и мощным торсом покорит большую часть дам. Улем, разумеется, не ответил и вообще сделал вид, что вокруг него полная пустота и тишина.
В целом поездка удалась, погода была прекрасной, очень теплой и солнечной, мы с берега уходили в дом только спать. Жарили на огне куски хлеба, колбасу и овощи. Выпили столько морса, что потом еще долго при виде него я морщилась и отворачивалась.
Улем почти все время проводил с остальными парнями. Они тоже устраивали себе отдых в стороне от нас, в густом лесу с выходом в закрытую со всех сторон деревьями заводь.
Верея оставила в Сантании парня и без умолку о нем болтала, пока я не намекнула, что мы устали слушать о зеленых глазах и рыжих волосах прекрасного Ивана, ее избранника. А уж об его тонкой талии и мускулистых руках и подавно ни в какую больше слышать не желаем. Власта беседу не поддерживала, но улыбалась. И она и я делали вид, что никакого разговора на балконе не было.
Время пролетело незаметно. Радим говорил со мной по вечерам, и голос у него был очень радостный. Казалось, он с трудом сдерживается, чтобы не рассказать какой-нибудь забавный случай или произнесенную малышами фразу, которыми был полон до самого верха. Он был счастлив, и это единственное, что не давало впасть в тоску. Его счастье очень приятно отдавалось в моем сердце, если не думать о причинах, его вызвавших.
Когда мы вернулись, детей с матерями в замке уже не было, оставались одни новые женщины. Кудрявая нас встречала, стояла на камнях брусчатки, спокойно и почти равнодушно разглядывала Улема, остальных даже не замечала. Мне внезапно захотелось его спрятать за свою широкую юбку, как прячут от чего-то опасного маленьких детей. Учитывая, что я была в штанах, даже не знаю, как это желание объяснить.
— Улем, не бойся ничего, — почему-то шепотом сказала ему.
— До ночи мне бояться нечего, — спокойно ответил Улем.
Я тут же стала вглядываться в лица девчонок, ища подтверждение небывалому — Улем… пошутил?
Потом в дверях замка показался Радим, и про все остальное я забыла.
Вечером мы, как обычно, ужинали у себя вдвоем. Только по праздникам или в очень свободные дни мы встречаемся в общей столовой с остальными. Так вот, поесть спокойно не дали, заявился Билуг собственной персоной и передал, что созван срочный совет и нас ждут в кабинете. Я теперь присутствовала на всех подобных сборищах вместе с Радимом и знала обо всем, что происходит в стране. Так же, как раньше он от меня все скрывал, теперь, наоборот, слишком во многое старался посвятить. Так что приходилось ходить, даже когда было лень.
Мы явились раньше других, в комнате за столом сидел один Дынко.
— Остальные где? — спросил Радим.
— Остальных собирают. Вы просто ближе всех живете.
Мы уселись на стулья и стали ждать. Дынко оживился, наклонился в нашу сторону.
— Радим, а давай поговорим? — начал.
— О чем?
— О деньгах, к примеру.
— Да не ахти тема. — Радим тут же сделал вид, что не понимает, о чем речь.
— Ты не увиливай, а давай возмещай мне потраченное. У меня, знаешь ли, ничего не осталось, даже дома.
— Зачем тебе деньги и дом? Тебя здесь кормят, одевают, жилье дают и платят неплохо. Зачем?
— Люблю чувствовать себя богатым, — хмуро заявил Дынко.
— Потом отдам.
— Когда?
— Ну, как женишься, к примеру.
Дынко фыркает. В который раз они спорят о деньгах, на которые Дынко купил тогда марь, показанную мне, и до сих пор Радим почему-то отказывается возмещать эту трату. Не знаю почему, я спрашивала, но ответа внятного не получила. Может, жалко? Нет, как на такое можно жалеть? Может, злится еще на него? Нет, не на что злиться, сам был виноват. А что тогда? «Не знаю, — изумленно отвечал Радим. — Я ведь ему даже дом в Сантании купил, в хорошем месте с парком вокруг. Но не отдаю».
— Я настаиваю… — упорствовал Дынко.
Но Радим вдруг вспомнил, что не взял из комнаты какие-то важные бумаги, и тут же сбежал.
Мы остались вдвоем. Дынко, развалившись на стуле, картинно хмурился, сверкая в мою сторону глазами, пока… Говорят, мужчины гораздо глупее женщин и намеков не понимают. Но мой взгляд он отчего-то сразу понял. Затих, замер и окаменел.
— Почему? — спросила я.
Видимо, ему тоже не с кем поговорить, я уверена, про Власту он и слова никому не сказал, это не из тех вещей, над которыми способен подшучивать даже такой, как Дынко. Выпрямившись и сцепив руки в замок, он мне отвечает:
— Она заслуживает лучшего. Надежного, доброго… и верного. Я не изменюсь!
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});