И пожнут бурю - Дмитрий Кольцов
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
На манеж вышли Иштван и Клэр. Их номер обещал стать одним из самых интересных в программе. Публика уже начала охать и креститься, когда они только поднялись в вороньи гнезда. Напарники стояли друг напротив друга. Столбы их находились на расстоянии больше двадцати метров, о высоте вообще речи быть не может, она была огромна. Взявшись за грифы трапеций, Иштван и Клэр прыгнули в неизвестность, как казалось девушке. Однако она была уверена в себе и в своих силах, поэтому, приблизившись к напарнику, она смогла поменяться в воздухе с ним местами, а потом и сделать несколько кувырков. Клэр помогла Иштвану, держа его за ноги, зацепиться за канат, что находился несколько выше их траектории полета, а после этого, едва не сорвавшись с перекладины, успешно перепрыгнула на другую трапецию, успев перед этим пару раз кувыркнуться. Иштван же, забравшись на канат, встал на него и громко попросил Клэр что есть мочи пустить снаряд в воздух. Просьба была исполнена, и снаряд одиноко полетел на середину воздушной части манежа. В это время Иштван быстро спрыгнул с каната и, под вопли впечатлительной части публики, полетел вниз. Пока он летел, все артисты повыглядывали из-за кулис, дабы узреть, что он творит. У Клэр все съежилось внутри от страха, не за себя, но за Иштвана, который мог и не поймать перекладину. Однако в самый последний момент, когда казалось, что Иштвану конец и он разобьется, он сумел зацепиться руками за гриф, после чего сделал несколько кувырков, держась за снаряд, а после этого благополучно приземлился в вороньем гнезде подле Клэр. Теперь уже публика неистовствовала от потрясения. Не было ни одного равнодушного, каждый зритель стоя выражал свой восторг. Радостные и полные адреналина напарники медленно спустились со столбов. Каждый поклонился публике, которая продолжала купать их в аплодисментах. После этого Иштван и Клэр покинули манеж и прошли за кулисы, где их встретили не с меньшим восхищением. Их обнимали и целовали, они же, смертельно уставшие, хоть усталость и была очень приятной, проследовали в свои шатры чтобы, как и Карл с Блезом, привести себя в порядок к следующим, менее захватывающим номерам.
Больше всех других сотрудников цирка за только выступивших волновались их самые близкие люди. За Иштвана сильнее всех переживал Мартин, который первым же делом вцепился в друга, когда тот покинул манеж. А за Клэр, разумеется, очень волновался Мишель Буайяр, который хоть и не помчался мигом заключать внучку в свои объятия, но из чувства любви отругал ее за столь опасный номер.
Как только Клэр с Иштваном покинули Большое шапито, Буайяр вышел на манеж и объявил перерыв длительностью в один час, а также пригласил всех зрителей прогуляться по «кварталам» и принять подарки и угощения, которые приготовили цирковые повара на улице.
За время перерыва на манеже расставили те самые громадные кольца, на которые обратил внимание Омар. Собственно, именно он их на манеже и расставлял. Помимо этих колец также поставили несколько круглых постаментов, еще парочку колец, только в разы меньше, и принести три больших ведра, в которых лежали большие куски свежего мяса. Омар увидел, как в рабочем помещении появились укротители.
– Каких зверей сегодня будете публике показывать? – спросил бен Али.
– Таких же, как и всегда, – ответил один из укротителей, – сегодня же приведем двоих львов и двоих тигров.
– Хотели Юрси вывести, да он спит, малыш, – сказал второй укротитель.
– А Юрси – это кто? – просил Омар.
– Это наш ягуар, привезенный из Южной Мексики. Он молодой, еще не был на манеже, а сегодня, видимо, публики испугался, вот и заснул, хе-хе!
Разминувшись с укротителями, Омар покинул Большое шапито, решив пройтись по «кварталам». Ему еще не предоставлялось такой возможности и вот, в момент перерыва, когда на бен Али мало кто обращал внимания, он увидел в этом долгожданную возможность познакомиться с тем искусством, которым владели циркачи, работавшие в «кварталах». Первым делом он направился в «квартал», вызывавший у него наибольший интерес. Это был цыганский «квартал». С цыганами бен Али как-то уже сталкивался, однако это было достаточно давно, поэтому ему хотелось посмотреть, что они проворачивали здесь. Цыгане расположились диаметрально противоположно шатру доктора Скотта, потому как тот представлял из себя жуткого ненавистника представителей многих других национальностей, отличных от его собственной. К таким национальностям относились и цыгане, однако терпеть их был он вынужден, потому что деньги они приносили цирку поистине колоссальные. Чтобы вам было понятнее ориентироваться в расположении шатров, представьте Большое шапито посередине, а вход в цирк много севернее. Южнее Большого шапито стояли шатры униформистов, ремонтников, монтажников, красильщиков, пушкарей и шапитмейстера, то есть того, кто всеми вышеперечисленными (кроме униформистов, они напрямую Буайяру подчинялись) командовал на элементарном уровне. Восточнее находились шатры артистов и другого персонала, а также северо-восточнее – почти все «кварталы», кроме двух. Северо-западнее располагались «кварталы» цыган и уродов, который, как вы помните, оказался закрыт. Если делить розу ветров еще мельче и мельче, то можно было бы расписать и местонахождение шатров Сеньера, шатра-столовой и прочего, однако мы же не географией занимаемся, то ли к счастью, то ли к сожалению. Так или иначе, Омар оказался в «квартале» цыган. Их было не так много, как он рассчитывал, но и увиденного оказалось достаточно, чтобы убедиться в том, что цыгане – крайне противоречивый народ. Проходя мимо палаток, у которых дежурили статные дамы в длинных платьях и накидках на плечах, бен Али мельком наблюдал за тем, как эти дамы ловко обводят доверчивых лионских женщин на громадные суммы денег, обещая поведать им всю судьбу и прочесть будущее по одним лишь линиям на ладони. Когда женщина, чаще всего незамужняя, либо вдовствующая, оказывалась, что говорится, на крючке у цыганки, та заводила ее в палатку, где еще больше дурила голову, применяя все свое мастерство практически настоящего гипноза. В конечном итоге уже через семь-десять минут эта бедная женщина, казалось бы, получив то, за что заплатила, заодно, как бы в благодарность, оставляла милой цыганочке почти все свои деньги, имевшиеся в наличии. А в цирк брали очень много денег. В том же цыганском «квартале» даже некое подобие казино работало. Главным отличием от Монте-Карло и Бад-Хомбурга являлось то, что, чаще всего, играть позволяли вообще всем, включая детей. И вот, даже сейчас, когда Омар прогуливался по этому весьма неприятному, как он уже понял, «кварталу», он
