Ярость огня - Розария Мунда
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
– Мое логово. Сейчас используется главным образом для соблазнения женщин.
Я сложила руки на груди. Пауэр закатил глаза и, пожав плечами, распахнул дверь на балкон.
– Или нет.
Я старалась держаться от Пауэра подальше, стоя рядом с заграждением, обеспокоенная тем, что покраснела от смущения. С его балкона просматривался весь город. Здесь было достаточно тепло, чтобы с комфортом стоять на ветерке в одной лишь униформе, но Пауэр слегка подрагивал в своей нижней рубашке. Стояло позднее утро, на сером небе плотной дымкой сгустились слоистые облака, заслоняющие вершину Крепости и отбрасывающие тень на Яникул.
Я, набравшись смелости, задала вопрос:
– Сколько тебе было лет, когда…
Взгляд Пауэра устремился на горизонт.
– Около трех.
– А до этого?
– Не помню. – Он ответил слишком быстро и отрывисто, словно ограждал свое прошлое не только от меня, но и от себя самого. Из наших прежних разговоров я помнила, что его мать, экономка в семье Гесперидисов, скончалась в богадельне, а отца он никогда не знал. Каким бы ни было его прежнее положение, ему приходилось голодать.
И все же, когда я представила себе детство, в котором миссис Гесперидис накладывает тебе еду на тарелку по утрам, я могла считать Пауэра счастливчиком.
Под нами распростерся город – дымящийся и сверкающий от испаряющегося дождя, слишком тихий и неподвижный для праздника Зимнего Солнцестояния. Пауэр, вытянув палец, указал на окраину города, на большие квадратные крыши Фабричного района. Там находилось Подземелье, в котором была заключена Мегара Роупер.
Скоро придет время допросить Дочь Саутсайда.
– Итак… в Министерстве тебе дали указания? – спросил Пауэр.
– Они ясно дали понять, чего хотят.
Пауэр оскалился в свирепой ухмылке:
– По крайней мере, ты будешь делать это на сытый желудок.
ЛИ
Мы во дворе Дворца, двенадцатилетний Аргус Аврелианец согнулся пополам, пока его снова и снова рвет. Он зовет своего отца. Зовет своего дракона. «Я не чувствую ее», – шепчет он. Мой брат Лаэртес говорит: «Отправляйся за помощью». Солдаты, которые должны были помочь, смеются…
Утром в день Зимнего Солнцестояния я проснулся от толчка. Я находился в комнате для мальчиков в доме Саттеров, где лежал на верхней койке двухъярусной кровати – рядом с окном, из которого открывался вид на городские крыши, – и под лоскутным одеялом, недостаточно длинным, чтобы прикрыть пальцы ног. Я смотрел на паутину, свисающую с потолка, и вспоминал прошлую ночь. Тошнота, оставшаяся после кошмара, смешалась с вспышками ярости на Энни: на ее просьбу о содействии в планировании еще одной Сиротской ночи, словно не она просила меня о помощи в злодеянии. На то, как спокойно она призналась в том, что донесла на Мегару.
Меня охватило чувство вины, граничащее с ужасом, потому что последняя листовка Отверженных превратилась в карту зернохранилищ, попавшую во вражеские руки. Не для того я занимал сторону Мегары. Но проблема заключалась в том, что авиаудары были риском с самого начала войны. Но друг, попавший в плен и подвергающийся пыткам со стороны правительства, на которое я работал, – это что-то новенькое.
Над головой заскрипела крыша, на которой пошевелился дракон. Нам приказали взять их с собой в отпуск, потому что в городе была объявлена повышенная боеготовность. Наши драконы гнездились на крыше Саттеров.
Кор спал на кровати напротив меня, а его младший брат Грег свернулся калачиком рядом с ним, потому что, по словам их матери, Грег не мог спать один с момента похорон. В комнате находилось три кровати, но сыновей осталось только двое. Мне не нужно было даже спрашивать, в чьей кровати я спал.
За завтраком разговаривали в основном мы с Криссой. Миссис Саттер списала свой насморк и слезящиеся глаза на дождливую погоду, но я не думал, что в это кто-то поверил. В конце концов, даже у Криссы исчерпались темы для светской беседы, а я вздохнул с облегчением, когда Грег попросил разрешения выйти, и семья вышла из-за стола, оставив Кора и Криссу допивать чай и убирать посуду.
За последние недели мы впервые остались вместе, и это напомнило мне совещание эскадрона, за исключением того, что сегодня мы говорили об Отверженных, нелегальном печатном станке, о Мегаре и Энни, сообщая Криссе все, чего она не знала.
Чем больше она узнавала, тем сильнее хмурилась:
– Ну и дела.
– Правда? – Кор пылал от злости. – Не могу поверить, что она сделала это…
Крисса издала нечленораздельный звук.
– Кто? – переспросила она. – Энни или Мегара?
Кор бросил сердитый взгляд на нее.
– Ты в порядке, Ли? – поинтересовалась Крисса.
Я кивнул, выныривая из своей задумчивости, и рассказал им о том, что они еще не знали:
– Энни хочет устроить Сиротскую ночь на Новом Питосе. Она спрашивала, не знаю ли я, где можно найти драхтаназию.
Кор присвистнул:
– Так вот чем они занимались с Гаресоном?
Я снова кивнул.
– Ты знаешь, где она может найти драхтаназию? – аккуратно спросила Крисса.
Я уклончиво пожал плечами, желая, чтобы она перестала так на меня смотреть. Я не желал участвовать в этом. В Сиротской ночи. Я никому, даже Энни, ни черта не должен, когда дело касалось Кровавого месяца.
– Ты когда-нибудь видела, как кто-то теряет своего дракона, Крисса?
Крисса откинулась на спинку кресла, совсем немного, и ее лицо побледнело.
– Нет.
– Мы должны проведать их, – отозвался Кор, посмотрев наверх.
Крисса поставила костыль и, ухватившись за руку Кора, встала, таща раненую ногу по ступенькам пожарной лестницы Саттеров на крышу. Перед нами предстали свернувшиеся калачиком на черепице три дракона, нежась в неожиданном тепле, словно кошки на солнечных лучах. Небо по-прежнему было затянуло тучами, но крыши после вчерашнего дождя высохли, а наши доспехи и огнеупорные костюмы, сложенные рядом с драконами, блестели в дневном свете. Крисса опустилась на колени, чтобы осмотреть бок Федры, которая, как и Крисса, еще не окончательно поправилась.
Сзади нас раздался оглушительный шум, который я совсем не ожидал услышать, и поначалу даже не узнал этот звук. Детское хихиканье. Грег и Мерина через люк заглянули на крышу, с любопытством разглядывая драконов. Кор с тревогой обернулся:
– Я говорил вам двоим держаться подальше от крыши…
Крисса положила ладонь на руку Кора.
– Если вы будете очень осторожны, – сказала она детям, – я покажу вам, как погладить Федру.
Дети на цыпочках прошли вперед, и Федра приподняла голову.
Кор слегка улыбнулся, глядя, как они чешут небесную рыбку
