Те, кто охотится в ночи. Драконья Погибель - Барбара Хэмбли

Ее рыцаря подвел длинный плащ алого бархата, запутавшийся в корзинообразном плетении рукоятки украшенного драгоценными камнями меча. Лошадь юноши была несомненно лучше подготовлена и привычна к битвам, чем он сам: маневры мощного гнедого мерина — единственная причина того, что владелец его еще оставался жив. Бандит, вскочивший на лошадь сразу же после предостерегающего оклика, гнал благородного противника назад — в чащу орешника, разросшегося в развалинах гостиничной стены. Прежде чем Дженни, пришпорив Лунную Лошадку, кинулась в драку, волочащийся плащ юноши зацепился за низкие ветви и бесчестно выдернул своего владельца из седла после очередного броска коня.

4 Правой рукой Дженни нанесла дальний рубящий удар по вооруженной мечом руке бандита. Мужчина развернул коня, и она увидела поросячьи глазки, глубоко упрятанные под козырек грязного железного шлема. Сзади все еще слышались стоны раненого разбойника. Нынешний противник Дженни вскоре тоже мог составить ему компанию, поэтому, уклонившись от первого выпада, он хлестнул по морде Лунную Лошадку, заставив кобылу отпрянуть, и, пришпорив своего коня, пустился вверх по дороге, не желая ни связываться с оружием, превосходящим по длине его собственное, ни хотя бы помочь тому, кто все-таки имел глупость связаться.

Последовал короткий треск в зарослях вереска, и третий бандит (тот, что укрывался в руинах башни) канул в туман. Затем наступила тишина, нарушаемая хриплыми стонами умирающего.

Дженни легко спрыгнула с седла. Ее юный избавитель все еще бился в сплетении кустов, как хорек в ловушке, полузадушенный драгоценной перевязью плаща. Дженни осторожно зацепила крюком на тыльной стороне лезвия алебарды рукоятку меча и вывернула ее одним движением из слабых пальцев, после чего шагнула поближе — откинуть залепивший лицо бархат. Юноша судорожно ударил воздух, как человек, отгоняющий осу, и уставился на Дженни большими серыми близорукими глазами.

После продолжительного изумленного молчания он прочистил горло и отстегнул золотую, украшенную рубинами цепь, с помощью которой плащ крепился под подбородком.

— Э… Благодарю, миледи, — выговорил он несколько дрожащим голосом и поднялся на ноги.

Дженни давно уже привыкла к тому, что люди, как правило, превосходят ее ростом, но не настолько же!

— Я… гм… — Кожа у него была нежнейшая, а белокурые волосы, несмотря на молодость, уже начинали заметно редеть на макушке. Спасителю было не более восемнадцати, и его естественная неуклюжесть удесятерена была трудностью задачи — поблагодарить спасаемую им даму за спасение собственной жизни.

— Примите мою глубочайшую признательность, — выговорил он наконец и с немыслимой грацией изобразил умирающего лебедя — придворный поклон, не виданный в Уинтерлэнде с тех самых пор, как последние аристократы покинули эти земли с арьергардом уходящей королевской армии.

— Я — Гарет из рода Маглошелдонов. Странствую в этих землях и спешу нижайше заверить…

Дженни кивнула и подняла руку, прерывая его.

— Подожди, — бросила она и, повернувшись, пошла прочь.

Сбитый с толку юноша последовал за ней.

Умирающий разбойник все еще шевелился в глинистом месиве дороги. Кровь скопилась в выбитых пятками ямках, внутренности вывалились, запах был ужасающий. Мужчина слабо стонал. В матовой бледности туманного утра кровь казалась поразительно светлой.

Дженни вздохнула, почувствовав разом холод, усталость и омерзение, глядя на дело своих рук. Она опустилась на колени перед умирающим, снова собирая вокруг себя тишину магии. Она слышала, как приближается Гарет — его башмаки хрустели по мокрым от росы сорнякам в торопливом ритме, ломающемся, когда он спотыкался о меч. Устало шевельнулось раздражение — именно из-за Гарета ей пришлось это сделать. Не закричи он — Дженни и эта бедная злобная умирающая тварь разошлись бы каждый своей дорогой…

…И он бы наверняка убил Гарета чуть позже. И других путников в придачу.

Она давно уже прекратила попытки отделить доброе от злого, свершившееся от возможного. Существовало множество вещей, о которых она перестала думать хотя бы для того, чтобы не лгать себе самой. Однако неприятное чувство возникло снова, стоило ей положить руку на грязный липкий висок умирающего и, начертав надлежащие руны, прошептать заклинания смерти. Самоосквернение и привкус желчи во рту…

— Ты… — испуганно шепнул сзади Гарет. — Он… он мертв?

Дженни поднялась, отряхивая кровавую грязь с юбки.

— Я не могла оставить его ласкам и лисам, — ответила она и пошла прочь. Уже слышно было, как маленькие пожиратели падали крались вдоль обочины на запах крови и нетерпеливо ждали, когда убийца покинет жертву. Ответ прозвучал резко — Дженни всегда ненавидела заклинания смерти. Выросши в землях, где нет законов, она впервые убила человека, когда ей было четырнадцать. С тех пор число убитых ею достигло шести, — не считая умирающих, которых она избавляла от жизни как целительница и повивальная бабка — единственная от Серых гор до моря. Но легче от этого не было.

Она хотела как можно быстрее покинуть это место, но юноша Гарет, пошатнувшись, схватил ее за руку, переводя взгляд с нее на убитого и обратно в каком-то странном очаровании отвращения. «Никогда не видел мертвых, — подумала она. — По крайней мере — в таком неприкрашенном виде». Горохово-зеленый бархат его испятнанного грязью камзола, золотые застежки на башмаках, вышивка на кружевной батистовой рубашке и, наконец, искусно уложенные волосы, кончики которых были окрашены в зеленый цвет, выдавали в нем придворного. Все, включая смерть, требовало соблюдения приличий там, откуда он пришел.

— Ты… ты — ведьма? — спросил он, сглотнув.

Уголок ее рта слегка шевельнулся.

— Так оно и есть, — ответила она.

Он в страхе отшатнулся от нее, споткнулся, ухватился за ближайшее деревце, и Дженни заметила среди декоративных разрезов камзола безобразную дыру, сквозь которую виднелась рубашка — темная и мокрая.

— Со мной все в порядке, — слабо запротестовал он, когда Дженни двинулась поддержать его. — Мне только нужно…

Он сделал неуклюжую попытку освободиться. Его серые близорукие глаза выискивали что-то в наносах палой листвы на обочине.

— Для начала тебе нужно присесть. — Она отвела его к сломанному пограничному камню, заставила сесть и расстегнула бриллиантовые застежки, скрепляющие рукав камзола. Рана была неглубокая, но сильно кровоточила. Дженни развязала кожаный ремешок, перехватывавший ее черные волосы, и стянула им руку выше раны. Гарет вздрогнул, резко выдохнул и, пока Дженни отрывала от своей сорочки полоску, попробовал освободиться от перетяжки, так что пришлось шлепнуть его по пальцам, как маленького. Минуту спустя он опять попытался встать.