Путеводитель по Шекспиру. Английские пьесы - Айзек Азимов

Именно ради этого конфликта Шекспир не только омолодил Хотспера лет на двадцать, но и добавил несколько лет принцу Уэльскому (которого король называет «мой Гарри»); на самом деле во время битвы при Холмдоне сыну короля было всего пятнадцать лет.

Но столь юный возраст не помешал принцу Уэльскому принять участие в кампании, проходившей в Северном Уэльсе. С кем же? Да с самим Хотспером. Иными словами, Хотспер взял принца с собой на войну и, несомненно, заменял ему отца; для этого он был достаточно взрослым.

Хотя в реальности Хотспера и принца Уэльского связывали отношения отца и сына, Шекспир изображает их как братские; но пьеса так гениальна, что истории приходится стыдливо умолкнуть.

Шекспир обессмертил шалопая Гарри и доблестного юного Хотспера, и ничто на свете (в том числе и эта книга) не в состоянии изменить картину, созданную Шекспиром, и восстановить истину.

Опечаленному королю остается только мечтать, чтобы все было наоборот. Он говорит:

Как счастлив был бы я узнать, что феи

Нам обменяли наших сыновей

И что мое дитя зовется Перси,

В то время как его — Плантагенет!

Эдуард III был Плантагенетом, поскольку являлся прямым потомком Генриха II по мужской линии. Все потомки Эдуарда III по мужской линии тоже были Плантагенетами. Принц Уэльский был правнуком Эдуарда III и, следовательно, принадлежал к Плантагенетам.

Но когда король Генрих, перестав жалеть себя, переходит к более важным вопросам, выясняется, что Хотспер нарушил субординацию. Доблестный молодой человек забрал себе важного пленника, а в ту пору пленники представляли собой большую ценность, поскольку их отпускали на свободу за выкуп. (Напомним, что после битвы при Оттерберне и сам Хотспер попал в плен, а затем его выкупили за огромную сумму.)

Король с негодованием говорит Уэстморленду:

Ты слышал

Про эту дерзость? Перси не дает

Мне пленников, захваченных в сраженье,

А на словах передает с гонцом,

Что только графа Файфского уступит.

Видимо, король считает, что все победы, одержанные англичанином, являются победами Англии, а потому пленники принадлежат королю (сегодня мы сказали бы «государству»), а не полководцу.

Однако Хотспер отказывается подчиняться этому правилу. Согласно древнему обычаю, пленники, взятые в пограничной войне, принадлежали тому, кто взял их в плен, и он не собирается отказываться от выкупа, который заслужил, рискуя жизнью.

Перед нами пример новой феодальной междоусобицы, возникшей в стране, король которой пришел к власти также в результате междоусобицы. Знать (включая самого Генриха IV, в то время Болингброка) восстала против Ричарда II, пытавшегося присвоить себе право распоряжаться налогами. Перси возглавили это восстание; без них Генрих не смог бы стать королем. Воюя против «тирании» центральной власти (выражаясь современным языком, за «гражданские права»), Перси считали, что они просто обязаны пользоваться этими правами и что Генрих IV, которому они помогли сесть на престол, не должен мешать им.

Однако Генрих IV, оказавшись у власти, решал государственные дела примерно так же, как это делал Ричард. Ему нужно было усилить королевскую власть и добыть деньги, в которых он нуждался не меньше, чем Ричард.

Противоречие носило антагонистический характер, но следует заметить, что прав был Перси. В самом деле, Хотспер мог бы справедливо возразить, что он сделал щедрое предложение, согласившись передать королю своего самого главного пленника (Мордейка), за которого можно было получить самый большой выкуп. Отказавшись от этого предложения и потребовав всех пленников, король сразу превратился в глазах Перси в алчного тирана.

(Кстати, в эпизоде с пленниками Шекспир следует за Холиншедом, а Холиншед ошибается. Есть основания думать, что в этом споре король уступил. Но даже если и так, это дела не меняло. Конфликт между центральной и местной властью не мог разрешиться, и если кто-то уступал в одном, то тут же стремился взять реванш в другом.)

Услышав о ссоре из-за пленников, Уэстморленд утверждает, что Хотспер слишком молод, чтобы быть ее инициатором. За ним наверняка стоят более опытные и хитрые люди. Он с возмущением говорит:

Его так дядя Вустер научил,

Который вам вредит, где только может.

Вустер — это сэр Томас Перси, граф Вустер, который порвал с Ричардом буквально в последнюю минуту (см. в гл. 6: «…Юный Генри Перси»). Он — младший брат графа Нортумберленда, а потому приходится Хотсперу дядей.

То, что Томас Перси не торопился присоединяться к остальным Перси, восставшим против Ричарда II, говорит, что он либо склонялся на сторону Ричарда, либо не любил Болингброка или не доверял ему (или не любил и не доверял одновременно) и перешел на сторону Болингброка только тогда, когда дальнейшее промедление стало опасно. Отсюда следует, что он первым из Перси готов был восстать против нового короля.

Впоследствии выясняется, что подозрения Уэстморленда в отношении Томаса Перси обоснованны, но Уэстморленд был готов воспользоваться любым предлогом, чтобы навредить сопернику. Уэстморленд принадлежал к роду Невиллов, которые также были северянами и враждовали с Перси, а потому готов был любыми способами доставлять ему неприятности.

Король решает вызвать всех Перси к себе в Виндзор, чтобы обсудить спорный вопрос. На этом первая сцена, посвященная государственным делам, выигранным и проигранным сражениям, воинам и мятежникам, гневу и опасностям, заканчивается. Действие перемещается в лондонский трактир, в котором поселился принц Уэльский.

Как и предупреждал король Генрих, здесь мы не найдем ничего общею с Хотспером, рыцарем без страха и упрека. Перед нами появляются веселый и очень живой юноша и его закадычный приятель, толстый и беспутный седой проходимец, единственное достоинство которого — остроумие, и благодаря этому он завоевал сердце не только принца, но и публики.

Старого толстяка зовут сэр Джон Фальстаф; хотя это не исторический персонаж, а почти целиком создание фантазии Шекспира, он намного ближе к людям из плоти и крови, чем любое другое действующее лицо пьесы.

Фальстаф стремительно врывается в пьесу, опережая самого принца:

Который час, Гарри?

(Поскольку Фальстаф постоянно называет Генри этим суперуменьшительным именем, еще менее официальным, чем Гарри, будущий Генрих V известен всему миру под кличкой «принц Хэл».)

Что подтолкнуло Шекспира на создание этого искрометного образа?

Одним из источников, которыми Шекспир пользовался при написании первой части «Генриха IV», была пьеса анонимного автора, называвшаяся «Славные победы Генриха V». Там излагаются события, отраженные во второй части «Генриха IV» и в «Генрихе V», но эта анонимная пьеса короче, чем любая часть трилогии. В «Знаменитых победах» отражена легенда о беспутной юности принца Хэла и его внезапной метаморфозе во время коронации.

В «Знаменитых победах» попадаются зерна некоторых событий пьесы Шекспира, но стоит сравнить соответствующие эпизоды двух пьес, чтобы понять, что такое прикосновение гения.

В «Знаменитых победах» один из спутников принца сэр Джон (Джоки) Олдкасл; Шекспир позаимствовал у него только имя, и ничего больше. У Джона Олдкасла старой пьесы нет и намека на остроумие или чего-то запоминающегося, в то время как Джон Олдкасл Шекспира был и остается одним из величайших комиков на все времена.

Но в таком случае кто этот Джон Олдкасл? Был ли человек с таким именем спутником принца, которого тот отверг, став королем (от этого удара, как нам предстоит убедиться, бедный Фальстаф так и не оправился)?

Оказывается, сэр Джон Олдкасл действительно существовал и действительно был другом принца Хэла. Однако он не был ни старым, ни толстым, ни беспутным. Исторический Джон Олдкасл был всего лет на десять старше принца; во время победы Хотспера над скоттами ему было лет двадцать пять. Он был хорошим воином, участвовал в экспедиции Хотспера в Северный Уэльс и именно там подружился с юным принцем Уэльским, который также принимал участие в этом походе.

Олдкасл дружил с Хэлом не только в бытность его принцем Уэльским, но и после того, как Хэл стал королем Генрихом V.

В 1408 г. (через шесть лет после событий, открывающих первую часть «Генриха IV»; тогда Хэл все еще был принцем Уэльским) Олдкасл женился на богатой наследнице рода Кобемов, в конце концов стал лордом Кобемом и имел полное право рассчитывать на почтенную старость или благородную смерть на поле боя.