Точка отсчета - Вадим Крабов

Глава 17

Утром за несколько миль до стен Ольвии беглецы выехали на широкий мощеный тракт, один из пяти ведущих к порту. Борки побежали веселее. Леону пришлось пересесть с единорога на козлы второй телеги. Везти повозку на привязи стало неприлично. Большие караваны и одиночные повозки в обоих направлениях встречались все чаще и чаще.

Тяжкие раздумья, «как миновать таможню», разрешились сами собой.

— Сворачиваем! — скомандовал Чик, показав на расположенный неподалеку трактир с большой вывеской «Веселый таможенник». Перед ним на обширной поляне стояли три каравана из четырех-пяти крытых повозок.

Из местного опыта он знал, что взятки здесь берут не хуже, чем в России, а из земного участия в контрабандных махинациях вынес, что договориться с таможней удобней заранее, через посредников. Тем более что две крестьянские телеги среди добротных купеческих кибиток так и напрашивались на досмотр.

Охранять груз остался Леон, остальные зашли в большое здание трактира.

В тесном обеденном зале шумно гомонили десятки людей. От открытого очага с тремя тушами ягнят на вертеле доносились аппетитные запахи шашлыка вперемешку с подгоревшим жиром. Дым уходил в большой кирпичный дымоход.

Ягненок на вертеле наверняка фирменное блюдо, ранее Чик с таким не стакивался. Чистый Голливуд. На секунду мелькнула мысль о доме и пропала. Надо заниматься делом, а не пустой ностальгией.

Чего скрывать, теперь он тяготился Грацией. Стыдился, но ничего не мог поделать. С ней было скучно. По ночам она донимала вопросами, общий смысл которых сводился к извечному: «Ты меня любишь?» Ответ типичный: «Ну конечно!» Прекрасно видела его охлаждение и страдала. Не плакала, так как однажды Чик из-за ее слез перелег в другой конец шатра. В отместку для повода к ревности Грация стала уделять внимание Андрею. Но в последние дни они весело болтали уже не из злости на Чика. Ей действительно с ним интересно — нашли общие темы. Чик не спрашивал о чем. По старой привычке ревновал и в то же время радовался. Все-таки чувствовал перед ней вину. По сути, она спасла его из рабства, потом влюбилась, а он… в ответ спас ее, чем гордился, но и поддержал чувство, дал надежду. Влюбился, если ту страсть можно назвать любовью, а в итоге бросил. Как всех женщин до нее.

Поболтав день с Андреем, Грация возвращалась и признавалась в любви, требуя ответного признания. Сексом не занимались. Чик активность не проявлял, и Грация стеснялась настаивать. Она-то понятно: природная скромность со строгим воспитанием не позволяли и собственная горячая страсть угасла в ответ на охлаждение любимого, но себя-то Чик не узнавал. Вернее, с неудовольствием узнавал себя прежнего — так поступал на Земле перед расставанием с очередной любовницей. Тогда спасала активность самих баб или изрядная доза алкоголя. Сейчас просто спали рядом.

Шесть дней — это много для размышления в одиночестве, на пару с верным Воронком. Многое передумал в непривычном безделье и, кажется, многое понял.

С трудом нашли маленький свободный столик в самом углу. Как только разместились втроем на двух коротких лавках, подскочил официант. Чику пришлось кричать, перекрывая галдеж толпы купцов и охранников.

— Два кувшина ольвийского прошлогоднего, один с собой, четыре порции вашего ягненка, одну в горшке, и всего остального для усталых купцов… И фруктов, — кивнул на Грацию. — Да! Во дворе две повозки, животные голодные. Пошлите кого-нибудь накормить.

— Придется подождать пару статеров, господа купцы, смотрите, сколько народа, — предупредил молодой разносчик, — о караване не беспокойтесь, позаботятся, — сказал и исчез.

— Ой, — забеспокоилась Грация, — а там Леон один! Они ничего не сделают?

Андрей с Чиком одновременно посмотрели нее. Чик удивленно, Андрей иронично:

— Видишь ли, красавица, видимо, ты всю жизнь прожила в селении, — отвечал преувеличенно серьезно, — поверь прожженному путешественнику. Так открыто при свете дня в присутствии кучи других купцов не грабят. Хочешь, расскажу тебе, как разбойники нападают на караваны?

Грация уловила иронию.

— Почему ты всегда надо мной смеешься! — возмутилась и обиженно отвернулась.

«А чего же ты с ним целыми днями болтаешь! Веселишься, — язвительно подумал Чик, — давай, Андрюша, действуй активней, сними с меня этот груз». И немножко устыдился. Совсем немножко. И совсем чуть-чуть приревновал.

Долгожданный посредник подсел к ним в конце трапезы.

Ягненок, как оказалось, был замочен в вине. Нежнейшее мясо. Запеченный — копченный на открытом огне с неизвестным острым соусом — под неплохое терпкое вино — пальчики оближешь! Сытое расслабленное довольство растекалось по телу, как вдруг в шумной суете забитого под завязку зала рядом со столом возник неприметный молодой человек в обычном дорожном плаще.

— Да хранит вас Меркурий! — доброжелательно произнес он. — Господа купцы желают небольшую услугу? — и доверительно улыбнулся. Голос прекрасно подстроился под шум, хорошо слышался и то же время был тихим.

— Да хранят тебя боги, — ответил Чик, — присаживайся. Я не могу, как ты, мне приходится кричать.

Андрей сдвинулся к стене, и молодой человек сел.

— Те великолепные телеги с богатым шатром и прекрасными дорожными плащами… ваши? — Неопытный Леон не купил в селении тент, поэтому приходилось укрывать груз чем придется.

— Боле того, — согласился с ним Чик, — они произведения самобытного искусства. Наши.

Парень чуть опешил, оценил шутку и открыто улыбнулся.

— Приятно иметь дело с умными людьми, — польстил он, — и, как я понимаю, искусство не нуждается в унизительном таможенном досмотре?

— Совершенно верно. Сколько?

— Десять гект с каждого экземпляра, — не меняя улыбки, ответил посредник.

— Однако! — возмутился Андрей.

— Позволь небольшой вопрос. — Чик воспринял несусветную цену с видимым спокойствием. — Как называются подобные трактиры с вкуснейшей бараниной на остальных дорогах в прекрасную Ольвию?

— Приятно иметь дело с понимающими людьми, — парень сохранял доброжелательную улыбку, — «Усталый таможенник», «Гордый таможенник» и так далее.

— Три гекты с повозки, — сказал Чик, — или мы едем к «Гордому».

— Поверьте, уважаемые купцы, — положа руку на сердце, по-прежнему не меняя притягательной улыбки, ответил парень, — там цена точно такая же и тоже включает в себя вкуснейший обед и кормежку животных. А ехать туда долго. Придется возвращаться назад и пересечь два тракта.

— Ничего, искусство чем старше, тем дороже. Мы не торопимся. А вот если там цена окажется ниже… — Ответная доброжелательная улыбка Чика плавно перетекла в его «фирменную».