Хозяйка дворца - Чжоу Мо
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Мальчик возразил с улыбкой:
– Кто же посмеет злить вас, ваше императорское высочество?
– Эта подлая супруга Лин, разумеется! – мрачно ответил князь. – Сначала император избаловал ее до невозможности, теперь она пристроилась рядом с вдовствующей императрицей – ничего-то ей не сделаешь! Лучше уж держаться от нее подальше, с глаз долой – из сердца вон!
Заговорив о предмете, который так его беспокоил, князь Хэ, не удержавшись, ударил рукой по столу, сверток развязался, и вещи высыпались наружу.
Сверху лежало письмо.
Хунчжоу наклонился и взял его в руки. Он прочел его и переменился в лице.
– Великий князь, что это?
Хунчжоу быстро закрыл письмо и пробормотал:
– Кто бы мог подумать? Оказывается, моя мать, которую много лет изводила вдовствующая императрица, оставила после себя охранный амулет!
– Охранный амулет? – переспросил мальчик-слуга.
Немного подумав, Хунчжоу с улыбкой поправился:
– Нет, скорее смертоносный амулет для вдовствующей императрицы!
– Что? – не понял мальчик.
Сунув письмо в рукав, Хунчжоу быстро вышел.
– Великий князь, ваше императорское высочество, подождите! – Мальчик даже не успел собрать выпавшие из свертка вещи. Он торопился следом за Хунчжоу. – Куда вы так спешите?
– В павильон Янсинь!
В кабинете павильона Янсинь на столе было разложено полотно «Сияние весны»[54].
«Родная мать – в руке иголка с ниткой. В дорогу сыну платье шьет она»[55].
Эту картину принес Цянь Чжэнъюань, помощник главы министерства церемоний. Его мать, уже сорок лет как вдова, содержала родителей супруга до самой их смерти и в одиночку вырастила Цянь Чжэнъюаня и его брата. Чтобы раздобыть денег для своей семьи, бедная женщина проводила дни и ночи за прялкой, отчего к концу жизни совсем ослепла. Сегодня старой госпоже исполнялось восемьдесят лет, и Цянь Чжэнъюань молил императора подписать для нее картину.
– «Да разве может сердце юной травки воздать за ласку, что дает весна?..» – медленно проговорил Хунли. Сам свято чтивший сыновний долг, он не мог отказать другому почтительному сыну. Он уже поднял кисть, чтобы оставить подпись, когда услышал голос Ли Юя:
– Прибыл великий князь Хэ.
Хунчжоу быстро вошел.
– Приветствую вас, ваше величество!
Хунли обмакнул кисть в тушь и надписал на «Сияние весны» первый иероглиф – «чистый».
– Говори же, – сказал он, не поднимая головы. – У меня много дел и нет времени разгадывать твои загадки.
Только тогда Хунчжоу наконец заговорил сдавленным голосом – казалось, что спавший долгие годы вулкан пришел в движение:
– Ваше величество, когда я собирал вещи моей матери, вдовствующей супруги Юй, то нечаянно обнаружил одно письмо.
Хунли написал следующий иероглиф – «аромат».
– Что за письмо?
– Письмо, которое госпожа Вэньшу написала собственноручно незадолго до смерти.
Кончик кисти дрогнул, Хунли поднял голову и взглянул на брата.
– Моя кормилица?
– Да.
Хунли отложил кисть.
– Дай мне его.
Подошел Ли Юй и подал письмо императору. Когда Хунли начал его открывать, Хунчжоу вдруг подал голос:
– Император!
Хунли перевел взгляд на Хунчжоу.
Не столько предостерегая, сколько подстрекая, князь Хэ сказал:
– Содержание этого письма может повлиять на ваши отношения с матерью. Вы точно хотите его прочесть?
– Благодеяния матери подобны морю, и целой жизни мало, чтобы им должное воздать. Ничто не сможет изменить моего отношения к матери-императрице, – сказал он, открывая письмо.
В глаза ему бросилась фраза:
«Родная мать четвертого принца – женщина из цзясинского рода Цянь. Супруга Нюхуру убила ее и выкрала ребенка. Берегись, принц!»
Глава 161. В поисках настоящей матери
– Ваше величество, – преклонил колени Хайланча, – в соответствии с вашим распоряжением я просмотрел реестр членов императорской семьи.
Император угрюмо сидел за столом, «Сияние весны» было грубо отодвинуто в сторону. Глухим голосом он велел:
– Говори!
Хайланча продолжил доклад:
– В реестре членов императорской семьи ясно указано: рожден во дворце Юнхэ тринадцатого дня восьмого лунного месяца пятидесятого года правления Канси, в год белого Кролика, от дочери Нюхуру Линчжу, ныне вдовствующей императрицы Чунцин.
Но правитель Поднебесной возразил:
– Доклад о рождении детей императора, в котором отмечают время рождения и мать ребенка, собирается раз в три месяца. И только раз в десять лет на основании этих докладов сведения добавляются в реестр.
– Ваше величество, пускай реестр обновляют раз в десять лет, но есть ведь черновые записи. У нас нет доказательств, что сведения в реестре кто-то изменил!
Хунли пребывал в смятении: он и сам не знал, считать эти сведения хорошими или плохими. Но любые подозрения следует проверять до конца, и он спросил:
– Что насчет императорской хроники, которую я просил тебя проверить?
Хайланча ответил:
– Записи в хронике и императорском реестре полностью совпадают. Согласно распоряжению вдовствующей императрицы для министерства церемоний, побочной княгине из рода Нянь даруется титул благородной супруги; побочной княгине из рода Ли даруется титул супруги Ци; гэгэ из рода Нюхуру даруется титул супруги Си…
– В документах мы не найдем ничего, что подтвердило бы или опровергло слова госпожи Вэньшу. Только один человек может дать мне точный ответ! – решился Хунли. Он направился к выходу.
= Во дворце Шоукан =
Вдовствующая императрица совершала молитву перед изображением Будды, когда размеренные удары по деревянному билу в виде рыбы прервал звук шагов.
– Сын мой? – Вдовствующая императрица повернулась и с удивлением посмотрела на вошедшего. – Что с тобой? На тебя страшно смотреть.
Хунли мрачно махнул рукой.
– Мне нужно кое-что обсудить с матерью-императрицей, всем выйти!
Тетушка Лю взглянула на госпожу и после ее кивка вышла вслед за остальными.
Когда двери закрылись, вдовствующая императрица поднялась с молитвенного коврика и с ласковой улыбкой подошла к Хунли.
– Теперь ты можешь рассказать, что все-таки случилось?
Хунли смотрел на нее, оценивая искренность улыбки матери.
– Перед смертью госпожа Вэньшу оставила мне письмо. И теперь я хочу кое-что у тебя спросить. Кто моя настоящая мать: ты или госпожа Цянь?
Улыбка вдовствующей императрицы застыла.
Это не ускользнуло от внимания Хунли, и он продолжил допрос:
– Если моей матерью на самом деле была та китаянка, по какому праву ты, обитательница дворца Шоукан, все это время называешь моей матерью себя?
Пожилая дама быстро пришла в себя и задала ему встречный вопрос:
– Раз уж императору угодно верить в подобный вздор, так почему бы тебе не проверить императорский реестр?
– Реестр, эдикты – все это можно поправить задним числом, так что правды никто никогда не узнает, – произнес император, взвешивая каждое слово. – Поэтому я лично пришел задать вопрос и прошу
