Античная лирика - Гомер

Перевод Я. Голосовкера

Если в столице у вас об изгнаннике помнят[904] — Назоне,Если живет без меня в городе имя мое,Там, далеко, далеко, где и звезды в море не сходят,Там обретаюсь во тьме варварства — варварских орд.Дики кругом племена: сарматы, да бессы, да геты[905]…Сборище темных имен — мне ли, поэту, под стать?В пору тепла мы живем под широкой защитой Дуная:Волн бурливый разлив — вражьим набегам рубеж.Лету на смену зима угрюмые брови насупит,В белый, как мрамор, покров землю оденет мороз,В дни, пока дует Борей и свиреп снегопадами Север,Терпит покорно Дунай дрожь громыхающих арб.Снег да метель. Ни дожди, ни солнце тот снег не растопят.Крепче и крепче его в броню сбивает Борей.Прежней еще не смело́, а новый все валит и валит,Так и лежит кое-где век от зимы до зимы.Тут ураган налетит, — ударит и с грохотом рушитБашни, ровняя с землей, кровлю рванул — и унес.Кутают тело в меха, в шаровары из шкур, когда лютоЗа душу стужа берет: только лицо на ветру.Льдинки звенят при ходьбе, свисая с волос и качаясь,И от мороза бела, заледенев, борода.Здесь замерзает вино, сохраняя форму сосуда;Вынут из кадки — не пьют: колют, глотая куском.Высказать вам, как ручьи промерзают до дна от морозов,Как из озер топором ломкую воду берут?Равен Дунай шириной папирусоносному Нилу.Многими устьями он в мощный втекает залив.Вод синеокую даль он, ветрами сковав, замыкает,И под броней ледяной к морю сокрыто скользит.Там, где сверкало весло, пешеходы ступают, и звонкоРежет копыто коня гладь затвердевшую волн.По новозданным местам, над скользящими водами цугомВарварский тащат обоз шеи сарматских быков.Верьте — не верьте, но нет мне корысти враньем пробавляться,И очевидцу не грех полную веру давать…Вижу ледовый настил, уходящий в безбрежные дали,Скользкая сверху кора сжала безмолвие вод.Мало увидеть — иду: я по твердому морю шагаю,И под стопой у меня влага не влажной была.Будь твой пролив роковой, Леандр[906], таким же когда-то,Мы не вменяли б ему юноши гибель в вину.Ныне дельфинам невмочь, изогнувшись, мелькнуть над волною.Пусть попытаются: лед сломит игривую прыть.Пусть, свирепея, Борей гремит, порывая крылами,Воды не дрогнут: тиха в сжатой пучине вода.Сдавлены льдами, стоят корабли в этом мраморе моря,И не разрезать веслом оцепенелый простор.Вижу в прозрачности льдов застывших рыб вереницы,Меж замороженных див есть и немало живых.Только, бывало, скует свирепая сила БореяВоды морские иль рек вольнолюбивый порыв,Только прогладят Дунай Аквилоны досуха, тотчасВарвар на резвом коне хищный свершает набег.Варвар! Силен он конем и далеко летящей стрелою:Опустошит широко землю соседей сосед.Жители — в бегство: беда!.. В полях, никем не хранимых,Хищники дикой ордой грабят покинутый скарб,Скудное грабят добро — и скот, и скрипучие арбы —Все, чем сыт и богат наш деревенский бедняк.Кто не укрылся, того, заломив ему за спину руки,Прочь угоняют: прости, дом и родные поля.Прочие жалко падут под зубчатыми стрелами. ВарварЖало крылатой стрелы в капельный яд обмакнул.Все, что врагу унести иль угнать не по силам, он губит:И пожирает огонь скромные избы селян.Даже в дни мира дрожат, трепеща перед зимним набегом,И не взрывает никто плугом упорной земли.Здесь — или видят врага, иль боятся, когда и не видят,И пребывает земля в дебрях степных целиной.Здесь под сенью листвы виноградная гроздь не свисает.Пенистым суслом по край не заполняется кадь.Яблоко здесь не растет.[907] Не нашел бы Аконтий приманки,Чтобы на ней написать, — только б Кидиппа прочла.Голые степи кругом: ни деревьев, ни зелени — голо.Не для счастливых людей гиблые эти места.Да, до чего широко раскинулись мир и держава!Мне в наказанье дана именно эта земля.

Диана-охотница из Стабии. Неаполь, музей

Перевод Я. Голосовкера

Год на исходе. Зефир холода умеряет. ДокучноТянется для томитян зимний томительный срок.Золоторунный баран, не донесший до берега Геллу[908],В небе уравнивает длительность ночи и дня,Весело юным рукам собирать полевые фиалки,Дань деревенской красы — сами фиалки взошли.В пестроузорчатый плат рядятся луга, зацветая,Птица встречает весну горлом болтливым: ку-ку!Только б вину искупить, под стропилами крыш хлопотливоЛасточка, грешная мать[909], гнездышко птенчикам вьет.Выпрыснул злак из земли, в бороздах таимый Церерой,Чуть огляделся — и ввысь тянется нежный росток.Всюду, где зреет лоза, проступают почки на ветке, —Только от Гетской земли лозы мои далеки.Всюду, где есть дерева, набухают буйно побеги, —Только от Гетской земли те дерева далеки.Ныне… там отдых в чести. Отошли говорливые тяжбыКрасноречивых витий Форума. Играм черед.Тут скаковые дела, тут на копьях, мечах поединки,Дротики мечут, звеня, вертится обруч юлой.Юность проточной водой, из источника Девы, смываетС тел, утомленных борьбой, масла лоснящийся след.Сцена царит. Горячи взрывы жаркие рукоплесканий.Три театра гремят форумам трижды взамен.Трижды счастливы! Стократ! Числом не исчислить все счастьеТех, кому в городе жить не возбраняет приказ.Здесь же… я вижу, снега растопило вешнее солнце,Не пробивают уже проруби в тверди озер.Море не сковано льдом. И погонщик-сармат, понукая,Не волочит через Истр нудный, скрипучий обоз.Медленно будут сюда прибывать одинокие шкуны:Будет качаться корма — гостья понтийских причал.Я поспешу к моряку. Обменяюсь приветом. Узнаю:Кто он, откуда, зачем прибыл, из дальних ли мест?Диво, коль он не пришлец из ближайших приморских окраинИ безопасным веслом не взбородил нашу зыбь.Редкий моряк поплывет из Италии этаким морем,Редко приманит его берег унылый, без бухт.Если же гость обучен латинской иль эллинской речи,Звуком пленит дорогим — есть ли что сердцу милей!Только обычно сюда от пролива и волн ПропонтидыГонит, надув паруса, ветер попутный суда.Кем бы ты ни был, моряк, но отзвук молвы отдаленнойВсе ж перескажет и сам станет ступенью молвы.Только бы он передал о триумфах Тиберия слухиИ об обетах святых Августа — бога страны,И о тебе не забыл, бунтовщица Германия; низко льТы к полководца ногам грустной склонилась главой?Кто перескажет, тому — хоть прискорбно, что сам я не видел, —Двери в доме моем я широко распахну.В доме? Увы мне, увы! Дом Назона не в дебрях ли скифских?И не свое ли жилье Кара мне в лары дала?Боги, пусть эту юдоль каратель не домом до гроба —Только приютом на час, долей случайной сочтет.

Перевод Я. Голосовкера

Если с плющом на челе мой портрет у тебя сохранился,Праздничный Вакхов венок сбрось с его гордых волос:Этот веселый убор подобает счастливым поэтам,Но не опальной главе быть изваянной в венке.Что говорю! Притворись, будто ты не услышал признанья,Сердцем пойми, — иль зачем носишь на пальце меня?Ты в золотой ободок мой образ оправил, и ловитВ нем дорогие черты друга-изгнанника взор.Смотришь, и, мнится, не раз замирал на губах твоих возглас:«Где ты, далекий мой друг и собутыльник, Назон?»Благодарю за любовь. Но стихи мои — высший портрет мой.Их поручаю тебе, ты их по дружбе прочти:О превращенье людей повествуют они, чередуясь.Труд довершить до конца[910] ссылка творцу не дала.Я, удаляясь, тогда в сокрушенье своими рукамиБросил творенье свое в пламя… — и много других.Ты Мелеагра сожгла, родимого сына, Алфея,[911]Испепелив головню, мать уступила сестре.Я, обреченный судьбой, мою книгу, мой плод материнский,Сам погибая, обрек жарким объятьям костра,Муз ли, повинных в моем прегрешении, возненавидя?Труд ли, за то, что незрел и, словно щебень, шершав?Но не погибли стихи безвозвратно — они существуют:Много гуляло тогда списков тех строк по рукам.Пусть же отныне живут, услаждая досуг не бесплодноТем, кто читает стихи. Вспомнят они обо мне.Впрочем, кто в силах прочесть не досадуя, если не знает,Что завершающий лоск мной не наведен на них.Труд с наковальни был снят, недокованный молотом. ТонкоТвердый напильник его отшлифовать не успел.Не похвалы я ищу, а милости. Счел бы за счастье,Если, читатель, тебе я не наскучу вконец.Ты шестистрочье мое в заголовке вступительной, первойКнижки моей помести, если готов предпослать.«Свитка, утратившего стихотворца, рукой ты коснулся.Место да будет ему в Городе отведено.Благоволенье излей, памятуя: не сам сочинительСвиток издал. Он добыт, верно, с его похорон».Если погрешность найдешь в неотделанных строках, охотноЯ бы исправил ее… но не судила судьба.

Перевод Я. Голосовкера