Стратегия: «Замок Россия». Том 2 - Вадим Денисов

— Эльза, ну хоть ты-то его сдерживай. Убьетесь оба, и машину погубите.

— Зато результат есть!

— Ладно, давай свой результат, — вздохнул я, протягивая руку и принимая у Демченко тоненькую пачку новых фотографий.

Ага. Как с бреющего шли, так Демон и щёлкал КПП таинственного кластера. Или не кластера, ничего не знаем про них, только французскую туфту. Кто такие… Млять, да тут видно, как пулемёт на них разворачивается! Сумасшедшие, отстраню к чёртовой матери, пойдут оба в детсад детям жопы мыть!

— Ты на лица смотри…

Я и смотрю. И глазам своим не верю. Не первый год живу, много где был, многих людей разных народов видел. Лица характерные, спутать, конечно же, можно, но и вероятность правильности первого впечатления очень высока. Четыре высоких, крепких мужика, профессионального военного вида, почему-то в пустынном натовском камуфляже, словно их с Афгана перекинули. И внешность-то у всех особая, очень и очень характерная. Если так, как я думаю, то дело тут зреет непростое. Сложное.

— Демон, — спросил я неуверенно, — что ты мне дал? Боюсь предположить… Это что, грузины?

— Вот и мы так подумали с Монголом…

Да быть такого не может.

Или может?

Глава 11

"Кастет", диверсант-оператор группы сталкеров,

вместе с читателями в полной мере

познаёт атмосферу "сталкеризма"

Двадцать четыре, двадцать пять, двадцать шесть… Аллес!

Двадцать четыре шага в длину. Ну. Всё точно. Я достал свою записную книжку-выручалку, посмотрел справочный раздел — сходится.

— Демон, окончательно! Это "отделка"!

Серега в другом конце здания, присев на корточках, что-то перетирал в руках.

— Понял, Костя!

На пути к воротам я спрятал книжку в карман, вжикнул молнией. Пробовали мы с собой мини-планшеты самсунговские таскать, по-модному — две штуки расколотил, ползая-лазая. Да и "топливо" в них горит, конструкторы сделали все эти девайсины не в помощь человеку, а в помощь продавцу. Потому, кстати, в них много соблазнов, а это отвлекает. Не вводи себя в искус. Записная книжка надёжней.

На улице шумит, не переставая, внезапно налетевший дождик, хороший такой — позднего июля дитя, с грозами, молниями в полнеба над высокими серыми платанами лесной чащи. А в здании почти тихо, кондовые стены гасят звук.

Досада дикая.

Пока я стоял в створе ворот, ко мне подошёл Демон, встал рядом, опасливо поглядывая то на небо, то на крупные сопливые пузыри на поверхности огромной лужи. Во-во… И бежать мо мокрому да скользкому к спасительному "Дункану" как-то не очень хочется, шмякнешься в глину, потом отстирывай.

— Представляешь, сколько тут всего было? — как-то обыденно спросил Серёга. Но тихая злость аж из ушей льётся.

А на кого злиться-то? На себя? На франков? На Смотрящих?

— Бляха медная кривая, даже не хочется представлять, — сообщил я, и тут же начал мысленно перечислять упущенное.

Доска обрезная. Половая — её много. Брус… Эх… Аховый сортамент. Даже паркет, наверняка, был, как и у нас — дубовый и из бубинги. Фанера всех мыслимых толщин, ДСП и ДВП. А ламинат! Сайдинг, ессно. Пластики листовые, цветов много. Короба и каналы. Трубы и трубки пластиковые, отводы. Черепица, какая хочешь — и керамика, и металл, и пластик ламинированный. Стекла тут лежало преобильно и всякого, оргстекло, даже двадцатки пару листов было. Обоев не так уж много, но имелось. А вот "лакокраски" сколько… Плюс реактивы и растворители, сухие смеси и "шпаклёвка". Цемент, между прочим. Метизов до чёрта.

— Шифер и оцинковку забыл, — уныло добавил Демченко и глухо закашлялся, надышался чем-то рассыпанным по полу, пока сидел на корточках и нюхал.

Ага… Я последние позиции, похоже, вслух перечислял.

Слетев по скользкому склону, в здание упущенной нами "дровянки" влетел сначала Монгол, мокрый, как морской котик, а следом за ним и Гоблин, на бегу красиво крывший матом всех небесных синоптиков и невинную кротость их.

— Ну, что? — кашлянув в последний раз, спросил Серый.

— Оттуда тоже не видно, — не переставая отряхиваться, быстро бросил Шам.

Хорошо, что камуфло у нас доброе, не впитывает, технология.

— Не, братва, я вот другое никак не срублю, — Гоблин скинул куртку и хлопнул ей в воздухе так, что звук можно было принять за выстрел "зушки". — Костя, как мы с тобой этот сарай с первой тырки не просекли?

— Как, как… Мы же сразу вверх пошли. От места причаливания "Конкорда", чего тут думать было! Впёрлись, млять, в эти платаны-хренаны, давай ломиться. А тут надо было — бочком-бочком, по берегу, и в кусты. Как они только и обнаружили-то, суки.

Что теперь говорить. Да и… в наш первый визит сюда "локалка" уже была пуста. Зачем бы они с баржой тут шастали?

С воды проклятую "локалку-отделку" никак нам было не засечь. И радаром не цапануть, само здание ниже земли. Параллельный берегу овражек, вход в который со стороны воды зарос молодым самшитом и диким лавром. Невообразимый случай, случайная же и находка. Кто-то с французского катера спрыгнул, и вдоль берега в кусты ломанулся, по нужде, не иначе. О-ля-ля! Так и орал, поди, гандон… Вот и выгребли соседушки.

Я с горестью оглянулся.

Пусто, как в понедельник — всё употребили, шаром покати, франки забрали даже европоддоны. Остались лишь серые пятна на земле из надорванных мешков.

— Ладно, чего тут стоять, — сказал Демон, — выдвигаемся к кораблю, дел много, идти долго, собираться надо.

— Льёт ещё, падла, — пробурчал Гоблин, натягивая куртку.

— Не растаем, — отрезал Серёга. — Пошли. Только не бегите дурниной, ноги берегите.

Всё-таки свой разъездной корабль под боком — высшее благо для сталкера.

Теперь нам уже полегче, "Дункан" берём по первому требованию, плавсредств в анклаве добавилось. Так пока и не разбитый на две части "Густав" работает "монитор-паромом" — ДШК на крыше ходовой надстройки поставили, обварили по кругу юбкой, щитки загнули — линкор! Каждый день мотается между берегами, как деловой, по расписанию. Капитаном там бывший машинист тепловоза — средних лет белобрысый злоровячок-толстячок Антон фон Зейдлиц, бывает же такое… Пытались люди его сдуру "Антошкой" прозвать, но не вышло, сначала дед разорался, а потом и сам немец, в молодости боксёр-средневик, когда уже достали, разбил нос одному дугинскому слесарюге. Но мужик он юморной, сам же и предложил — Oberbootsmann. С таким погонялом и живёт, Обербоцман и есть. Или просто Боцман. Да и походка — хоть в кино снимай.

Любит жирное, и вмазать с Коломийцевым по выходным.

Отстажировал дед немца вполне успешно, хотя допуск переквалифицировавшемуся железнодорожнику дали пока лишь на барражирование между Замком и Заостровской. Но Антон всё равно в кайфе: уверяет, что разница между паромом и тепловозом невелика — и тут, и там в сторону не свернёшь.