Стратегия: «Замок Россия». Том 2 - Вадим Денисов

Все согласились, куда бы они делись, — ещё ничего не понимая.

Я достал из спальни недавно полученный по каналу спиннинг "Шимано", взял пару "кастмастеров", пару серебряных "ложек", глянул на часы: самое время — и пошли мы всей оравой на речку. Все там были — от Зенгер до Бероева.

Пришли к воде. Там я усадил личный состав подальше от берега, чтобы не мельтешили и не шумели, и начал любимое дело.

На подобных реках, где человек практически ничего ещё не успел натворить, рыбы не просто много — чудовищно много. Даже на ближних к Енисею безлюдных речках "урожаи" более чем внушительны. Мой личный рекорд на речке в районе Сухой Тунгуски — семнадцать гольцов и тайменей за четыре часа. Мелких я тогда вообще выпускал без взвешивания…

Вскоре рыбалка была в разгаре.

Народ сидел, смотрел, а я с наслаждением ловил рыбу — так, что вообще забыл о присутствующих, просто ностальгически балдел. Закат пламенел, Волга притихла, в большой заводи, на слабом течении реки мерцало водное зеркало с кругами играющей на вечернем клёве хищной рыбы, гоняющейся за косяками мелочи.

Тайменей на Волге нет, по крайне мере, никто их ни разу не выловил, нет и привычных мне гольцов Дрягина или арктических. А вот форель тут водится — изумительных размеров и вкусовых свойств.

Остановился я тогда, когда на траве лежали девять голов, каждая рыбина более четырёх килограмм, и без весов видно. Солнце уже падало за степь, рыба успокаивалась, уходила в глубины, клёв закончился.

— Вот тут лежит пятьдесят килограмм свежего белка, товарищи зрители! — я указал кончиком спиннинга на блестящий ряд крупных пятнистых спин. — Высококачественной, деликатесной рыбы! Один человек натаскал их за два часа. На спиннинг, и с берега! На троллинг возьму больше и проще, а сетями за вечер один накормлю весь Замок. Хотите еды? Идите и возьмите, она тут рядом.

Я немного утрировал, хвастался, но урок пошёл впрок. На следующий день человек десять мужиков с тремя "бенельками" наготове, стояли возле ближнего северного пляжа, и по очереди тягали рыбу. Через пару недель все успокоились, и нормальной промысловой рыбалкой занялись профессионалы.

Бургомистр Берлина умён и хитёр.

Заметив, как мне всё понравилось в местном клубе, он спокойно и по деловому протянул мне бумагу, которую я, после минутного размышления, вынужден был подписать. Введение одной штатной единицы клубного работника. Это ляжет на бюджет, потому такие решения принимает только президент. Мы всё ещё кормим Берлин, хотя, с каждым днём всё меньше и меньше. "Ганновер" же на коммерческое предприятие ещё долго не потянет, одному такое дело не поднять, а большее число работников заведение не прокормит. Однако подобное место отдыха жителям необходимо — подписал. Курцбах вежливо кивнул, позвал степенную женщину, и показал ей бумагу, рассказав, что там значится. Фрау Ирма обрадовалась, поклонилась, и вручила мне цветок.

После клуба мы с Якубом пошли к машине, мне нужно было понять, встретимся мы сегодня с Гонтой, или нет. Водитель включил рацию.

Пш-шш…

— "Горка", ответь "Стилету". "Горка", приём…

Гриша шерстит берега Волги вблизи впадения в неё Шпрее. В пустой Тортуге всё спокойно. Но пару дней назад, как я слышал, очередная группа придурков с правого берега Волги, ничего не знающая о предшествующих событиях, опять попыталась закрепиться на реке, даже две лодчонки притащили на квадрах. Речной патруль квадры отогнал, лодки конфисковал. Но основная база пиратов так и не найдена. Вот Гонта и старается.

Через минуту прапорщик водной пехоты откликнулся.

Пш-шш…

— "Горка" в канале, приём.

— "Горка", здесь "Кабарга", жди.

— Принял. Жду.

Пш-шш…

— Алексей Александрович, трубочку возьмите, Гонта на связи.

— Гриша, это Сотников говорит… Пш-шш… Что там у тебя шипит? Или это у меня? Подожди-ка.

Я обернулся к водителю.

— Стёпа, мы в ЗАС-е? В телефонном режиме?

Тот кивнул головой, мол, говорите спокойно. Но, и хорошо.

— Гриша, приветствую, вы там это, где находитесь?

— Здравия желаю, тварищпрезидент! Нахожусь примерно в двадцати километрах севернее Тортуги, есть контакт.

— Сомалийцы?

Неделю Гонта ищет по реке осиное гнездо сомалийцев пиратов, но пока безуспешно. А вот одиночек находит, и успешно с ними общается. В его распоряжении две мотолодки и три германских бойца. Как говорит Гриша, немцы работают, как звери, во всех смыслах. Охотно, дисциплинированно, моментально учатся и жалости к пиратам не ведают, вошли во вкус.

— Так точно, товарищ Командор. Разрешите доложить?

— Давай.

— Состоялся огневой контакт в преследовании, противник частично уничтожен, остальные рассеяны по степи. В трофеях две лодки, обе без моторов: деревянная вёсельная и алюминиевая с транцем, обе взяты на берегу, у них тут хижина в притоке. Одна большая лодка утоплена вместе с мотором, не смогли иначе, Алексей Александрович, повинюсь.

Вот что значит это слово "рассеяны", а? Отбежали на полкилометра, набивают пустые магазины, или ждут ухода назойливых борцов с пиратством? Что за язык у военных такой?

— Понял, Гриша, давай дальше.

— Из стрелковки взяли два "спринга" и один "кольт", хороший, кстати. Ещё "таурас", револьвер, хромированный, вам не нужен?

— Нет, Гриша, у меня есть. Что ещё?

— Мы без потерь, в хижине освобождён один египтянин. Есть пленный сомалиец… Ох…

— Что вздыхаешь, Гриша?

— Да тупой он, как бубен! Ничего толкового сообщить не может. Или дурку гонит. Зубы выдавлю.

— А ты что, Сенеку там ожидал увидеть?

— Есть наводка на схрон, нужна "сухопутка", будем готовить операцию, завтра пойдём. И это, — Гонта замялся, взял паузу. — Алексей Александрович, у немцев лодок уже достаточно, а я деревянную Белой Церкви давно уже обещал добыть… Да и вторая пригодится в Замке. Переправить бы надо, вместе с "кадрами". Решаемо?

— Понял тебя, понял. Делаем так. Свяжись прямо сейчас с Корнеевым, он гоняет пароход на пробных, сейчас в Россию пойдёт. Подкатит к тебе и заберёт всё, и людей, и лодки, на меня сошлись. По итогам связи доложись Стёпе. Как понял?

— Принял, товарищ Командор.

— Гриша, я так понимаю, что мне тебя тут не дожидаться?

— Нереально, Александрович, пока то, сё… Долго буду возиться, в темноте придём.

— Ну, понял тебя. Тогда позже пообщаемся, когда сам приедешь. Давай, удачи тебе, Гриш, береги людей. СК.

В пределы стен берлинского Замка я всегда вхожу со сложными чувствами.

Тут и ревность, и неизбежное сравнение… и страх.

Крепость уже, двор более вытянутый. Стены пониже, но шире, есть внутренние портики по периметру с арочными перекрытиями и галереями — вот этому позавидуешь. Камень стен мельче и темнее нашего, во внутренних строениях больше средневековья, детали архитектуры поизящней. Но такой центральной площади с фонтаном, как в Замке Россия, тут нет.