Стратегия: «Замок Россия». Том 2 - Вадим Денисов

Так что медики за такой лакомый кусок тоже уцепятся.

Между прочим, бургомистр их точно поддержит, пусть он хоть четырежды любит маленьких детей — какой руководитель не захочет иметь при себе филиал медцентра?

Ох, ох. Если действительно надёжно заглушить лишний проезд, выбить хищников в округе и наладить охрану… Надо смотреть, самому интересно.

— Фотографии места есть?

Курцбах тут же достал из кармана флешку — чёрт, у него всегда и всё наготове. А Ковтонюк? Не умеем мы пока так прорабатывать вопросы.

— Ладно. Так о чём же тогда спор?

— Я предлагал валить лес трактором с отвалом, ельник тут невысокий. Но густой, плотный, чуть дальше начинается лес смешанного типа. Ульф же склоняется работать точечными подрывами малых зарядов и бензопилами. Вездеходы вывести первыми, тут больших трудностей не предвидится, они же и будут растаскивать завалы, расчищать дорогу грузовику.

— Хм… Интересно, а как ты трактор собираешься сюда перегонять? Своим ходом? При таком объёме работ на всех наших фронтах?

— Я хотел на самосвале…

— Герман, а я не дам. Вот будет у вас прицеп, тогда и тягайте, что ж никак не сделаете? Разбивать единственный бесценный самосвал, думаю, не стоит. Да и технику надолго займёшь. А численность бригады будет сопоставимая.

В Берлине ещё нет магазинов и таверны — нерационально, мало людей с деньгами.

Но берлинцы не остались без Центра отдыха. Я говорю "берлинцы", а не "немцы" — уж слишком много национальностей здесь оседает, далеко уже не моноанклав. Хотя слово "немцы", произносимое применительно ко всем жителям Берлина, уже прижилось. А уж на улице и в работе… мешанина языков — немецкие слова сочетаются с русскими и дополняются английскими, куда же от них денешься.

На главной улице горожане организовали вечерний клуб.

Не в Замке, а в зоне общей доступности. Там можно посидеть после работы за столиками, самостоятельно сварить чай или кофе, потрепать языком, отдохнуть после трудного дня. Заглянули и мы, кофейку мне давно хотелось выпить. Ульф тут же познакомил меня с двумя женщинами, ветеринаром и агротехником, ныне подчинёнными нашего главного агронома Зинаиды Тимофеевны. Теперь совместно занимаются сельским хозяйством всего анклава, завтра одна из них уезжает в Россию.

Здесь же самое главное — оливки и свиньи.

В разговоре я в грязь лицом не ударил — просветили уже… Это когда первых тёлушек получил, всё переживал, где нам взять быка, и как мы будем его эпизодически таскать от египтян. Ну что ж, таёжному сибиряку такое невежество простительно, у нас в посёлке всё происходило именно так — просто и натурально. Поэтому мысли о животноводческих банках спермы мне и в голову не приходили. Попробовали — дают Смотрящие, так же, как и свежие яйца птиц. Первую партию подросших поросят скоро повезём в Медовое, следующих — в другой посёлок, ветеринар настаивает на этом, отчаянно боится заболеваний и падежа.

Мы же переправили сюда четверых котят, на радость взрослым и детям. Нехватка домашних животных заставляет детвору приручать скворцов, притаскивать из леса черепах. Собак вообще мало. Единственный на весь анклав заводчик-собаковод, из последний волны потеряшек, сразу и безоговорочно зарубил все идеи приручения местных волков. Утверждает, что тема мертворожденная: выводок будет шкодить и драть птицу даже в пятом поколении. Теперь собирается выводить потребную породу сам, из имеющегося собачьего разноклычья.

Птица у немцев с недавних пор имеется в достатке, корнеплоды в берлинской зоне уже посажены, люди ждут урожая. Посадки зерновых затевать не стали — полосу вдоль реки засадили кукурузой и бахчевыми. Сады в берлинском Посаде хорошие, угробить их зусулы не успели. Ну и маслины, конечно, итогов первого урожая с огромным нетерпением ждёт весь анклав.

Частные огороды тоже в порядке, каждый сантиметр задействован. Хотя в Берлине они ещё не "частные". Это у нас по прошествии полугода владения, хороших результатах хозяйствования и исправно уплаченных налогах, хозяин забирает землю в собственность; пока установили норму до десяти соток. У немцев такой привилегии нет, на них положение распространится только после референдума.

В клубе пахнет жареным.

Уютное место. Три масляных светильника на уличной стене.

Наши крыши более технологичны, на каждой стоят антенны, висят панели солнечных батарей, во многих домах имеются свои резервные мини-генераторы, строения Посада соединяют электрокабели подземной гидроэлектростанции Замка. Ничего этого здесь ещё нет, работать и работать. Но есть другое — признаки и детали уюта при минимализации затрат. Наша художница вообще переселилась сюда — большинство оформительских заказов ныне идёт из Берлина.

Клуб находится в конце единственной улицы города, некогда простой амбар с высокой крышей коллективными усилиями был превращён в подобие большой средневековой харчевни с длинными столами. Флюгер на коньке и кованая вывеска с надписью "Ганновер" над двустворчатой дверью украшают здание.

Играет губная гармошка, тихо тренькает гитара. На гитары спрос велик, в "локалках" нашли пять штук, но у меня заказы ещё на семь. Ребята из старших классов уже собрали группу, а Сотников всё обманывает их, никак не соберётся выписать ударную установку.

Я достал записную книжку и написал на первой странице — "уд/уст. "Людвиг"- надо выполнять, это не мелочи, это признаки нормальной, полноценной жизни сообщества.

Позади здания немцы каждый день на вертелах жарят целую тушу косули или дикого кабанчика. Посетители, из числа наиболее опытных, следят за температурой жаровни и по очереди крутят вертел. Потом каждый сам отрезает себе потребный кусок. Дичи здесь много, очень много. На том берегу наши охотники работают не глубже полукилометра — дикие, нетронутые места. В этом новом мире, пока, во всяком случае, просто невозможно умереть с голоду, белковой пищи переизбыток. Остаётся вопрос сбалансированности питания, но голод нам не грозит.

Мне вспомнилась история первых наших дней в этом мире, когда нервозность порой была очень высока, и мы ещё не знали, какие страхи заслуживают большего внимания — не было понимания момента, не было опыта заказов и добычи нужного на месте.

Вокруг развелось неожиданно большое количество убеждённых мальтузианцев.

И вот, в один прекрасный день, когда на очередном совещании, ближе к вечеру, разговоры о катастрофическом голоде, грозящем вскоре превратить нашу жизнь в нормальный книжный постапокалипсис, меня уже просто достали, я предложил участникам совещания присутствовать при небольшом эксперименте.