Герои битвы за Крым - Юрий Викторович Рубцов

Безрадостной предстала картина и на самом плацдарме на южном берегу Сиваша, где командир корпуса побывал вместе с командующим армией. Бескрайняя степь просматривалась до самого горизонта, и генералу явственно представилось, с какими трудностями столкнутся его наступающие войска, совершенно открытые для огня противника.

«На плацдарме не имелось никаких источников пресной воды»{330}, отсутствовало какое-либо топливо для приготовления горячей пищи, обогрева людей, сушки одежды. Как решать эти казавшиеся неподъемными задачи? На выручку приходили смекалка, наблюдательность, способность командиров и хозяйственников по-хорошему извернуться.

Кошевой стал свидетелем того, как проявлялась эта способность найти выход из самого безнадежного положения. В одной из частей 267-й дивизии он обратил внимание на сарай без крыши, из-за двери которого слышался храп спавших людей. Казалось, в такой холод никакой сон не возьмет, а люди спали. В чем дело? «„Парниковый эффект“, — пояснил командир полка. Оказалось, один из солдат, агроном по специальности, случайно узнал, что местные жители свезли в этот сарай сухой конский навоз. Он знал, что, если такой навоз слегка увлажнить, он нагревается. Солдат сообразил, что природа дает шанс организовать массовый обогрев людей. Он доложил начальству. „Спальню“ создали быстро: на навоз клали шинели, на них ложились в ряд люди и сверху укрывались шинелями. Не комфорт и не розарий, но в условиях фронта — все-таки возможность отдохнуть и выспаться в тепле», — резюмировал Кошевой{331}.

Тем временем, несмотря не все немыслимые трудности, полным ходом развернулась подготовка к наступлению. В войска прибывало пополнение. Круглые сутки шли работы по усилению дамбы и моста через Сиваш. Но природа в конце февраля устроила новое испытание. Разразившимся штормом переправы были разрушены. Разбушевавшаяся стихия перечеркнула всю многодневную работу инженерно-саперных частей, выделенных от корпуса, армии и даже фронта. Пришлось начинать все заново.

Третьего марта район переправы осмотрел Маршал Советского Союза А. М. Василевский — представитель Ставки на 4-м и соседнем 3-м Украинском фронтах. Маршал, проведя вместе с командующим фронтом Ф. И. Толбухиным и другими представителями руководящего состава фронта, 2-й гвардейской и 51-й армий, рекогносцировку, отдал приказ усилить прикрытие переправ с воздуха, увеличить запасы стройматериалов для быстрого восстановления переправ. О результатах своей работы маршал доложил в Ставку и просил Сталина ввиду разрушения переправ и страшной распутицы перенести начало Крымской операции на 15–20 марта{332}. Необходимая отсрочка была получена. В течение нескольких дней смытые переправы вновь поднялись над Сивашем.

Началась переправа войск корпуса Кошевого на плацдарм. Погода наудачу была нелетная, это позволило произвести переброску артиллерии, не ощутив воздействия вражеской авиации. «С началом переправы стрелковых дивизий установилась ясная теплая погода. На наших глазах стали подсыхать дороги. Вскоре по ним могли проходить все виды транспорта. Теперь уже было легче с подвозом»{333}, но и немецкая авиация оживилась. Тем не менее к 25 марта на крымский берег было переправлено все, что требовалось для предстоявшего наступления.

Но еще 11 марта на командном пункте Я. Г. Крейзера в Строгановке состоялось совещание, созванное командующим фронтом. Ф. И. Толбухин ознакомил присутствующий командный состав с замыслом предстоящей наступательной операции. Главный удар он решил наносить силами 51-й армии и 19-го танкового корпуса с Сивашского плацдарма: наступление вести там было много труднее, но тем неожиданнее для врага. Вспомогательный удар поручался 2-й гвардейской армии из района Перекопа. Удачный прорыв обороны противника в полосе 51-й армии сулил нашим войскам двойной выигрыш: они получали возможность не только выйти в тыл Перекопским и Ишуньским позициям, но и при наступлении на Симферополь, Севастополь рассечь всю крымскую группировку немцев.

Операция по прорыву обороны 17-й немецкой полевой армии проводилась фронтом во взаимодействии с Отдельной Приморской армией генерал-полковника А. И. Еременко, которая решала аналогичную задачу на Керченском полуострове. Забегая вперед скажем, что события в ходе наступления развивались таким образом, что именно стрелковому корпусу Кошевого пришлось обеспечивать левый фланг 51-й армии и стык с соединениями Отдельной Приморской армии.

Начало наступления было назначено на конец марта 1944 г.

Прорыв в межозерных дефиле

Под руководством Кошевого и штаба корпуса шли последние приготовления к операции. Но вновь вмешалась неустойчивая в эту пору погода. После полуночи 28 марта вдруг резко подул сильный северо-восточный ветер, а еще через час начался сильный буран с морозом, буквально парализовавший боевую жизнь на фронте. Только 30 марта с нормализацией погоды удалось приступить к завершению подготовки к наступлению. Наконец последовал приказ: начало операции назначить на 8 апреля.

Первый эшелон боевого порядка корпуса составляли две дивизии — 267-я (командир — полковник А. И. Толстов) справа и 263-я (полковник П. М. Волосатых) слева. 417-я дивизия полковника Ф. М. Бобракова находилась во втором эшелоне. «В своем решении на прорыв обороны противника, — вспоминал П. К. Кошевой, — я исходил из реально сложившейся обстановки и приказа вышестоящего командования. Поскольку фронт и армия наносили главный удар в полосе действующего справа от нас 1-го гвардейского стрелкового корпуса, было целесообразно и наши главные усилия сосредоточить на правом фланге соединения. Поэтому основная группировка пехоты, артиллерии и танков была именно там.

На направлении главного удара действовали две стрелковые дивизии — 267-я в первом эшелоне и 417-я во втором. Они должны были уничтожить противника в районе Каранки, где находился мощный опорный пункт обороны противника и некоторые органы его управления войсками, Асс-Найман, Саман. В дальнейшем намечалось овладеть Ново-Александровкой, совхозом Кирк-Ишунь, не допуская контратак противника с юга. 263-я дивизия должна была наступать в восточном направлении (на Чучак, Пасурман 2-й, Таганаш) с целью отрезать группировку противника на Чонгарском полуострове… Учитывая большую глубину и многополосность обороны противника, боевые порядки войск на направлении главного удара строились в два эшелона…»{334}

Учитывая важность задачи, стоявшей перед 267-й дивизией, в полосе ее наступления Кошевой сосредоточил «почти все артиллерийские части корпуса, в том числе 845-й Краснознаменный морской артиллерийский полк, хорошо обученный, на механической тяге, с энергичными командирами во главе. Соединению… придали 22-й отдельный танковый полк, имевший всего 15 танков, почти половину их составляли быстроходные, но легко уязвимые Т-70, работавшие на бензине. В полосу дивизии нацелили и поддерживающую авиацию.

Второму стрелковому батальону 848-го стрелкового полка 267-й стрелковой дивизии поставили задачу вброд форсировать Айгульское озеро и одновременно с атакой главных сил соединения ворваться в тыл обороны противника в районе высоты юго-западнее Каранки, где была сосредоточена основная масса немецкой и румынской артиллерии. Было необходимо дезорганизовать и уничтожить ее, не допустив отхода врага из Каранки на юг. Этот маневр Кошевой предпринимал по личному указанию генерала Ф. И. Толбухина»{335}.

Непосредственно перед наступлением войскам 267-й стрелковой дивизии удалось серьезно улучшить позиции, с которых предстояло начать разгром врага. В ночь на 8 апреля при разведке боем удалось овладеть