Герои битвы за Крым - Юрий Викторович Рубцов

Кандидат в члены ЦК КПСС в 1961–1971 гг., депутат Верховного Совета СССР 6–7-го созывов.

Скончался 30 августа 1976 г. Похоронен в Москве у Кремлевской стены.

Тихвинский урок

Сформированная в Сибири 65-я стрелковая дивизия в середине ноября 1941 г. прибыла в район Тихвина. Командира дивизии полковника П. К. Кошевого вызвал к себе командующий 4-й армией (вскоре назначенный командующим Волховским фронтом) генерал армии К. А. Мерецков. Познакомив подчиненного с обстановкой, он поинтересовался, бывал ли тот в реальном бою. Получив отрицательный ответ, по-отечески посоветовал:

— Тогда побывай завтра на передовой. Когда обстреляют, другими глазами будешь видеть бой. На рожон переть не следует. Зря голову под пулю не подставляй, все делай с умом… Смотри и вникай. Приметь, где находится противник, как он себя ведет. Погляди, как воюют наши люди, как командный состав организует бой и взаимодействие войск, как управляет войсками. К тому, что увидишь, относись критически…{314}

Узнав, что командный состав дивизии в боевых действиях тоже еще не участвовал, командующий посоветовал пропустить через передний край командиров полков и батальонов: «Пусть понюхают пороху и увидят что к чему в настоящей войне»{315}.

Кошевой так и поступил. Всего день провел он на передовой, а взгляд на многие фронтовые реалии стал иным. Главное правило, которое сформулировал полковник, возвращаясь на КП фронта, заключалось в обязанности командира делать все возможное, чтобы победа над врагом достигалась наименьшей кровью.

«Я хорошо запомнил тихвинский урок Мерецкова, — писал много позднее Маршал Советского Союза Кошевой, — и позднее, командуя соединениями под Сталинградом, Севастополем, в Белоруссии и под Кенигсбергом, всегда старался хоть немного приучить необстрелянных людей к боевым условиям, не бросать новичков в огонь с ходу. Даже короткая закалка позволяет людям освоиться с обстановкой на передовой и в итоге сохраняет немало жизней»{316}.

С этого ценного урока началась боевая практика Петра Кирилловича. Спустя несколько дней после описанных событий его дивизия оказалась в эпицентре контрнаступления советских войск, предпринятого с целью освобождения Тихвина. Бои были тяжелыми. Но и значение города для участи блокадного Ленинграда невозможно было переоценить: отбросив врага, наши войска получали возможность восстановить единственную железнодорожную магистраль к Ладожскому озеру, по которой в город на Неве шли важнейшие грузы.

После ожесточенного ночного штурма 9 декабря Тихвин был освобожден. Это — первый город, за который сражалась 65-я дивизия, и потому он, по признанию Кошевого, навсегда остался в памяти. Особое удовлетворение у бойцов и командиров вызывала мысль, что своим контрнаступлением они помогли не только Ленинграду, но и столице. В те же самые дни под Москвой началось масштабное контрнаступление, а немецкое командование не имело возможности снять в полосе 4-й армии ни единой части, чтобы усилить группу армий «Центр».

Позднее, убывая с Волховского фронта, Кошевой посчитал необходимым обратиться к Мерецкову с личным письмом: «Я ехал на фронт под впечатлением рассказов об отходах, окружениях, проигранных боях… Вы мне не говорили об отступлении или окружении. Наоборот, Вы говорили, как заставить противника повернуть вспять. В Ваших советах я нашел моральную опору. Я шел в бой уверенно… Уезжая, пишу откровенно и правду. Вы меня научили воевать и бить фашистов»{317}.

Научили воевать… Да, так получилось, что в Красную армию Кошевой добровольно поступил еще в феврале 1920 г., а в настоящем бою ему довелось побывать лишь на двадцать первом году службы. Война быстро учит. 17 декабря 1941 г. в ознаменование победного участия 65-й стрелковой дивизии в Тихвинской наступательной операции она была награждена орденом Красного Знамени. Что касается комдива, то генерал-лейтенант В. Ф. Яковлев (командующий 52-й армией, в состав которой с декабря 1941 г. входила дивизия) в боевой характеристике П. К. Кошевого отмечал, что, хотя ему еще недостает широты взгляда, он «за время боевых действий дивизии проявил себя как волевой, энергичный командир».

В середине октября 1942 г. Кошевой вместе с 24-й гвардейской стрелковой дивизией, которую он возглавил 2 июля того же года, покинул Волховский фронт. Под стук колес офицеры управления гадали: куда держит путь их эшелон? После Москвы повернули на юго-запад, миновали Тамбов. Вскоре последовали остановка и команда на выгрузку. Оказалось, дивизия включена в состав 2-й гвардейской армии. Уже по тому, что армию вскоре возглавил генерал Р. Я. Малиновский, о котором, как писал Кошевой, «мы были наслышаны как о человеке с весьма большим и разнообразным военным опытом»{318}, было ясно: армия предназначена для серьезных дел. Так и было. По первоначальному замыслу Ставки ВГК 2-я гвардейская армия в составе Донского фронта К. К. Рокоссовского должна была стать главной ударной силой в ликвидации окруженных под Сталинградом немецких войск.

Однако в начале декабря резко осложнилась ситуация на Сталинградском фронте. Э. фон Манштейн из района Котельникова крупными танковыми силами начал наступление, стремясь деблокировать окруженную Сталинградскую группировку Ф. Паулюса. По предложению А. М. Василевского, армия была передана в состав Сталинградского фронта и спешно выдвинута на рубеж небольшой степной речушки Мышковы. В первом эшелоне пешим порядком форсированно выдвигалась 24-я гвардейская дивизия Кошевого. Комдив, на несколько часов опередив свои части, первым оказался на северном берегу речки, чтобы осмотреться и принять решение на оборону. Буквально на его глазах с юга к расположенному на другом берегу хутору Нижне-Кумский стала подходить немецкая колонна: танки, бронемашины, пехота. День клонился к вечеру, подчиненная дивизия все не показывалась, и Кошевого охватили невеселые мысли. Организовывать оборону придется в темноте, не будет возможности на местности согласовать огонь артиллерии, минные поля придется ставить без точной привязки к местности, направления контратак до деталей тоже разведать невозможно.

Комдив внимательно следил за концентрирующимся в Нижне-Кумском противнике и пришел к выводу, что тот явно не собирается никуда двигаться на ночь глядя. Вероятно, противник не допускал возможности выхода советских войск в этот район и вел себя беспечно, не организовав даже наблюдения и не выставив за пределами хутора охранения. Родился замысел использовать это обстоятельство и под покровом ночи нанести внезапный упреждающий удар по врагу.

Предложение поддержали начальник штаба дивизии, командиры полков. В 2.30, в самую глухую пору декабрьской ночи, загремели пушки. «Работать пришлось без пристрелки, но стреляли хорошо, — описывал обстановку Кошевой. — Снаряды рвались в центре хутора, где располагалось, как мы думали, командование противника. В хуторе поднялась суматоха. Раздался грохот моторов фашистских танков. Враг пытался вывести их из-под обстрела. Суматоха на улицах перерастала в панику. В это время батальон ворвался в расположение противника и косил метавшихся возле домов гитлеровцев. На окраине завязалась ожесточенная схватка. Особенно жаркий бой вела рота лейтенанта В. Ф. Кречетова, которая вышла к стоянке фашистских танков. Ее поддерживали огнем минометчики лейтенанта Нургая Орумбекова. Они не дали немецким танкистам завести остывшие на морозе моторы. Бойцы Кречетова