Шестая койка и другие истории из жизни Паровозова - Алексей Маркович Моторов
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
— Рябятушки, милые! Вы ж меня спасли! Избавили от этой заразы! Да мне за такую выручку рекордную, может, и премию в тресте выпишут! Век вас помнить буду, дорогие вы мои!
Она заботливо протерла все бутылки тряпкой, смоченной в керосине, полюбовалась ими напоследок и решительно произнесла:
— Вот что, я вам теперь хлеб продавать буду. Заходите с утра по нечетным, пока горячий, три буханки за мной.
Вот это действительно означало отблагодарить по-царски. Хлеба на кордон привозили немного и продавали только своим. А рыбалка без хлеба, как известно, не рыбалка.
В восемьдесят седьмом мы приехали туда на несколько последних дней августа. Я тогда поступил наконец в Первый мед и решил перед началом учебного года восстановить силы, подорванные сдачей экзаменов после бессонных суточных дежурств.
К полудню тридцать первого числа мы прибрали за собой на стоянке все следы нашего пребывания и двинули в Москву. До Рязани с нами напросился ехать крупный бородатый мужик в штормовке — егерь заповедника. Место в машине было, чего ж не взять? Егерь оказался человеком словоохотливым, дорогой он рассказывал всякие истории о местной жизни, почти все я забыл, а вот одну запомнил хорошо.
Однажды, в самом конце мая, ранним утром, к директору заповедника прикатил мотоциклист и вручил ему, еще толком не проснувшемуся, правительственную телеграмму из Москвы:
Срочно! Секретно! Завтра к вам с визитом прибудет важный американец тчк Встречайте тчк Не подведите тчк
И подпись министра сельского хозяйства.
Директор заповедника мигом проснулся, залез в газик и помчал в село Ижевское, где находился ближайший телеграф. На адрес министра была тут же отбита «молния»:
Прошу оказать содействие продуктами тчк Магазин пустой тчк Встречать нечем тчк.
Москва отнеслась к проблеме с пониманием, и следующим утром с какого-то спецсклада в заповедник был доставлен ценный груз, сопровождаемый уполномоченным из столицы. Судя по выправке и пристальному взгляду, товарищ был из серьезной организации. Именно он и пояснил, что к ним едет американский орнитолог. За неимением холодильника продукты сначала положили на ледник в подвале одного из домов, а затем торжественно перенесли в магазин и разложили там на полках. Изумленным жителям кордона были представлены: пять кило масла, пять кило сыра, несколько кружков краковской колбасы, десять пачек сахара-рафинада, дюжина печенья «Юбилейное», полблока сигарет с фильтром «Пегас» и пара плиток шоколада «Аленка».
Люди выходили из магазина, как из музея, качая головами, потрясенные этой встречей с прекрасным. Никогда раньше они не видели у себя такого изобилия. Тут не то что какого-то американца, тут саму английскую королеву впору было принимать.
Уполномоченный из Москвы попросил собрать всех, вышел к народу и произнес пламенную речь:
— Товарищи! На дворе гласность и перестройка! К нашей стране сейчас обращены взоры всего человечества. Я рассчитываю на вашу сознательность, товарищи! Не дайте опозорить нашу страну перед Америкой. Не заходите в магазин, пока здесь будут гости, не толкайтесь, не толпитесь, пусть думают, что у вас тут каждый день такой богатый выбор. Тем более что продать вам товар нет никакой возможности, на него и цены не установлены, потому как все проходит по статье представительских расходов.
Люди разочарованно загудели.
— Спокойствие, товарищи! — не дав разгореться народному негодованию, продолжил человек из центра. — Я даю вам слово коммуниста: все, что останется после американца, будет поровну разделено и выдано без промедления!
Пораженные люди разом притихли.
— Более того, товарищи! — решив закончить на торжественной ноте, произнес уполномоченный. — Мне поручено сообщить, что все это вам будет отпущено совершенно бесплатно!
Бурные аплодисменты были ему ответом.
Американец прибыл на лимузине с дипломатическими номерами посольства США ближе к обеду. Уважают орнитологов в Америке! Он был одет как на сафари, долговязый, с трубкой во рту. С любопытством оглянувшись, он что-то сказал своей свите. Те дружно засмеялись. Затем он перебросился парой слов с переводчиком. Тот сообщил, что Джеймс хочет посмотреть на птиц, ему это очень важно. Ага, понятно, орнитолог ведь. И его тут же было решено отвести к журавлиному питомнику.
Там американец провел некоторое время, немного раздосадованный, что журавлики еще маленькие и пока не летают. Ему, как оказалось, было очень важно запечатлеть птицу в полете и сделать отметку в специальной тетради.
Тогда ему показали зубров в загоне. Американец уважительно закивал, рассматривая этих представителей отряда парнокопытных. Видимо, они символизировали для него времена Дикого Запада, караваны переселенцев, стада бизонов, набеги команчей, золото Маккены.
Когда шли обратно, директор заповедника широким жестом пригласил американца зайти в магазин. Не зря ж готовились. А потом, нужно было показать, что у нас есть еще кой-чего, помимо богатств природы. Пусть там всем у себя расскажет, что здесь хоть и не столица, но живут не тужат. Джеймс любезно согласился. Местные тут же напряглись, в немалой тревоге представляя, как обалдевший от такого изобилия американец скупит, к чертям, всю краковскую колбасу и печенье «Юбилейное», с него станется. Но тот, к большой радости жителей кордона, вскоре вышел, причем с пустыми руками. Хотя по всему было заметно, что под большим впечатлением. Вот так-то, гражданин хороший, у нас тут не хуже, чем у вас в Техасе.
Затем Джеймсу этому было решено показать берег реки. Там было и в самом деле красиво. На полдороге, на небольшой прогалине, заморский гость вдруг разглядел в высокой траве коростеля. Тот шуршал, явно занятый какими-то своими делами. Увидев американца, коростель стал смешно трещать и косить на него глазом.
Американец встал как вкопанный, даже трубка вывалилась изо рта. Стараясь не дышать, он ткнул в сторону коростеля пальцем и негромко проговорил:
— I want to see it!
Переводчик вторично пояснил, что для Джеймса очень важно увидеть птицу в небе, а не на земле, чем немного всех озадачил. Дело в том, что коростель хоть и перелетная птица, но без нужды от земли отрываться не любит и жизнь проводит, бегая в зарослях. Было немного странно, что американский орнитолог не в курсе.
Но чего не сделаешь гостеприимства ради. Место в момент окружили полные решимости сотрудники заповедника и лесничества. Они неумолимо сжимали кольцо, сопровождая свои действия хлопаньем и свистом, а бедный, ничего не понимающий коростель крутил головой, продолжая трещать с каждой секундой все беспокойнее.
Наконец его все-таки допекли, и он, взмахнув крыльями, тяжело оторвался от матушки-земли и взлетел над прибрежным лугом.
