Государево кабацкое дело. Очерки питейной политики и традиций в России - Игорь Владимирович Курукин
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Так возрождалась уже опробованная в 1914–1915 гг. на практике идея участия общественности в разработке и проведении в жизнь социальной политики. Но тот же проект считал вполне возможным «в генеральном пятнадцатилетием плане хозяйства предусмотреть полное прекращение в десятилетний срок в СССР производства и продажи водки, водочных изделий и пива». Предлагался и целый набор административных мер: воспрещение всякого импорта вина, открытия новых мест торговли спиртным, его рекламы и продажи «во всех курортных местностях СССР, клубах, буфетах всех общественных учреждений» и лицам моложе 17 лет{502}. Многие из этих рекомендаций вошли в изданные в 1929 г. постановления Совнаркома РСФСР «О мерах по ограничению торговли спиртными напитками» и «О мерах по осуществлению борьбы с алкоголизмом».
Первое из них запрещало открытие новых винных магазинов в городах и рабочих поселках, торговлю спиртным в предпраздничные, праздничные и выходные дни, в период выдачи зарплаты и проведения наборов в Красную Армию. Не допускались торговля вином в общественных местах, продажа его несовершеннолетним и любая алкогольная реклама. Другое постановление требовало создания сети противоалкогольных диспансеров, ежегодного сокращения производства водки и крепких спиртных напитков, увеличения изготовления и продажи безалкогольных напитков и спортинвентаря и развития системы общественного питания{503}.
Официальная поддержка кампании, естественно, способствовала росту трезвенного движения. Только в Москве в 1931 г. существовало 400 первичных организаций ОБСА, насчитывавших более 20 тысяч членов. Кадры для трезвенного движения готовили открывшиеся в 1929 г. Центральные курсы антиалкогольной пропаганды. Активисты движения следили за соблюдением антиалкогольного законодательства, в чем им помогало принятое в апреле 1929 г. постановление «О мерах борьбы с шинкарством». Они проводили рейды по борьбе с подпольными торговцами, организовывали антиалкогольные выставки в Москве (в Центральном парке культуры и отдыха, Третьяковской галерее) и других городах.
В конце 1928 г. в Москве был открыт первый вытрезвитель, где задержанные находились не более 24 часов.
С рабочих, крестьян, служащих, инвалидов, кустарей и красноармейцев за обслуживание брали по 2 рубля, а с прочих граждан (нэпманов, творческих работников и пр.) — по 5 рублей. Медицинский персонал мог выставить доставленному в вытрезвитель один из четырёх диагнозов:
«— Совершенно трезв
— Лёгкое опьянение
— Полное опьянение с возбуждением
— Бесчувственное опьянение».
К середине 1929 г. в Москве появились около 30 специальных противоалкогольных диспансеров.
С 10 ноября 1930 г. ОБСА вместе с ЦК союза железнодорожников, Наркоматом путей сообщения СССР и редакцией газеты «Гудок» провели антиалкогольный месячник на транспорте. Совместно с Госиздатом Общество организовало Первую беспроигрышную книжную лотерею: было выпущено 2 млн. билетов по 30 коп., распространявшихся ОБСА, Госиздатом, потребкооперацией и комсомолом в Москве и других городах. Тираж проходил под девизом «Книга вместо водки!». Ячейки ОБСА на предприятиях выпускали специальные листовки с фотографиями пьяниц и прогульщиков, карикатурами и соответствующим текстом; устраивали производственные суды, выставки бракованных изделий, выпускаемых пьяницами.
Местные ячейки ОБСА объявляли конкурсы на звание «непьющее предприятие», «непьющий цех» или «лучший трезвый рабочий»; призывали к заключению на предприятиях и в учреждениях коллективных обещаний-договоров о неупотреблении спиртных напитков, вроде приведенного для образца в журнале «Трезвость и культура»:
«…обязуется:
1) Не опаздывать на работу
2) Выполнять требования по службе
3) Не получить ни одного выговора
4) Не пить
5) Не играть в денежные игры
6) Не курить»{504}.
Активисты-трезвенники брали шефство над пьющими и их семьями, проводили лекции и беседы о вреде алкоголя. Для оперативности и наглядности пропаганды трезвости устраивались «антиалкогольные киноэкспедиции» и поездки на «антиалкогольных грузовиках» с яркими лозунгами и проведением импровизированных митингов. Тогда же появились и первые фильмы на эту тему: «Косая линия», «Танька-трактирщица», «За ваше здоровье».
О художественных достоинствах этой продукции можно судить по рекламе тех лет (о фильме «Косая линия»): «Рабочий Власов, поддаваясь плохому влиянию товарищей, начинает пьянствовать, плохо работает, проводит все свое свободное время в трактире «Утюг11. Он спивается окончательно и его увольняют от службы. Жена Власова, в противовес мужу, принимает активное участие в общественной и клубной работе, организует жен рабочих на борьбу с трактиром и при содействии клуба им удается трактир закрыть и организовать образцовую чайную. Плохо налаженная работа клуба оживается, и клубу удается втянуть в свои ряды даже бывших прогульщиков. Власов погибает, сорвавшись в пьяном виде с подъемного крана»{505}.
В солидных учреждениях в ту пору можно было встретить и чествование «годовщины трезвой жизни» сослуживцев, и торжественные «похороны пьянства», совершенно в духе «похорон бюрократизма» из «Золотого теленка» Ильфа и Петрова. Несколько месяцев в 1929 г. держалась в московской «Рабочей газете» полоса «Я бросил пить! Кто следующий?» с публикацией имен объявившихся трезвенников. Там же 31 мая 1929 г. появилось сообщение о том, как 200 рабочих — «потомственных пьяниц» отпраздновали в городе Орехово годовщину своей трезвой жизни.
Общество издавало научную и пропагандистскую литературу, плакаты, листовки. В 1928–1932 гг. тиражом 25–30 тысяч экземпляров издавался журнал «Трезвость и культура» (с 1930 г. — под названием «Культура и быт»). На его страницах публиковались научные статьи о влиянии алкоголя на организм, статистические данные о потреблении спиртного, критические материалы о нарушениях антиалкогольного законодательства, отчеты о слетах и «бытовых конференциях» по борьбе с пьянством; пропагандировался опыт местных ячеек ОБСА по организации трезвого досуга. Материал подавался броско, с сатирическими сюжетами и фоторепортажами с улицы, хотя и в строго классовом духе: исторические корни российского пьянства возводились к библейскому Ною, Христу и «первому русскому пьянице» — князю Владимиру. Издана была даже специальная хрестоматия с целью художественного показа отрицательных сторон пьянства{506}.
Ударная роль в движении за трезвый образ жизни отводилась комсомолу. К нему обращались и председатель ОБСА Ю. Ларин, и ЦК ВЛКСМ с письмом «О борьбе против пьянства», содержавшим призыв «отвоевать» молодежь у старых традиций и стать главной силой в борьбе
