Государево кабацкое дело. Очерки питейной политики и традиций в России - Игорь Владимирович Курукин
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Растущее пьянство стало беспокоить и властные структуры. В 1925 г. ЦКК РКП(б) опубликовала тревожную статистику, свидетельствовавшую о растущем количестве партийных взысканий и падении престижа партии по причине пьянства и разложения ее активистов и руководящих работников. Через несколько лет обследование Политического управления РККА показало, что 40 % армейских парторганизаторов привлекались к ответственности за пьянство{485}. Судя по протокольной статистике НКВД, бытовое хулиганство возросло в 1927 г., сравнительно с 1925 г., в городах на 13 %, а в селах на 45 %{486}. Нужно было принимать меры.
Необходимость борьбы против пьянства вызывалась не столько ростом потребления спиртных напитков (по данным ЦСУ РСФСР, среднегодовое потребление спиртного на душу населения составляло в 1913 г. 8,6 л, в 1927 г. — 8,7 л), сколько озабоченностью последствиями массового пьянства. В те годы советская статистика еще соответствовала своему предназначению и показывала, что динамика продажи спиртных напитков в течение всего периода от введения винной монополии до 1929 г. была подвержена резким колебаниям, а в целом имелся незначительный рост. Но влияние пьянства на производительность труда в СССР в 1927 г. уже выражалось в красноречивых цифрах: прогулы на почве пьянства принесли 135 млн. руб. убытка, понижение производительности труда — 600 млн. руб. убытка{487}.
На XV съезде партии уже стоял вопрос о постепенном свертывании выпуска водки и расширении таких источников государственного дохода, как радио и кино. Однако уровень развития радиофикация и киноиндустрии еще не позволял этим отраслям стать в финансовом отношении заметными статьями дохода. В директивах по составлению пятилетнего плана съезд подчеркнул необходимость повышения культурного уровня населения города и деревни как одного из условий индустриализации. Там же провозглашалось: «Необходима энергичная борьба за решительное переустройство быта, борьба за культуру, против пьянства, за настойчивую ликвидацию неграмотности, за трудовую сознательность и трудовую дисциплину рабочих и крестьянских масс»{488}.
«На баррикадах быта». В 20-е годы появились и ростки нового антиалкогольного движения в наиболее восприимчивой ко всему новому молодежной среде — причем раньше, чем оно стало официальной линией комсомола. Уже в 1924 г. по инициативе Сокольнического райкома РКСМ в Москве был создан первый отряд комсомольцев-наркодружинников, прошедших специальную медицинскую подготовку. С их помощью создавались «противоалкогольные уголки» на заводах и фабриках и боевые группы по борьбе с пьянством. Комсомольцы устраивали агитсуды над любителями спиртного, вручали им специальные «почетные дипломы», организовывали публичные выступления людей, порвавших с алкоголем{489}.
В преддверии скорого наступления коммунизма комсомольские ячейки тех лет принимали решения «не пить всем с 15 числа сего месяца, всем бросить курить, а то скоро износимся»!, боролись с самогонщиками, устраивали «красные вечеринки», где высмеивали местных пьяниц и хулиганов. Однако трудно назвать благополучным тогдашнее положение в молодежной среде, да и в самом комсомоле: проводившиеся в то время социологические исследования показали, что комсомольский актив как раз пьет больше других{490}.
В 1926 г. пленум ЦК ВЛКСМ уже рассматривал эту проблему как важнейший политический вопрос. Докладчик, один из видных комсомольских лидеров А. Мильчаков, достаточно объективно объяснил причины роста пьянства и хулиганства социально-экономическими причинами: «Безработица и беспризорность в городах, перенаселение деревни, тяжелые жилищные условия значительной части молодежи, вовлечение в производство новых общественно и культурно отсталых слоев молодняка из деревни»{491}. В качестве мер противодействия предлагалось перестроить всю идейно-воспитательную и просветительную работу.
Выступавшие призывали удовлетворить культурно-бытовые и общеобразовательные запросы молодежи; разъяснять необходимость здорового образа жизни, привлекать юношей и девушек к новым формам организации досуга (под лозунгом: «Вместо бутылки пива — билет в театр!»), образовать на добровольной основе кружки и объединения молодежи по интересам. Вожди комсомола направили всем организациям письмо с призывом к объединению в кружки по борьбе с алкоголизмом и созданию нетерпимого к пьянству и хулиганству общественного мнения: «Пьянство несовместимо со званием коммуниста, комсомольца, нового человека»{492}.
Затем последовали и соответствующие решения V Всесоюзной конференции и VIII съезда ВЛКСМ (1928 г.), где в качестве важнейших задач комсомола на культурном фронте выдвигались «упорная и напряженная борьба с пьянством, хулиганством, половой распущенностью и неряшливостью», создание специальных кружков и объединений для активных действий «на баррикадах быта против старья, плесени, предрассудков…»{493}
Выдвижение молодежи на передний план в ходе огромного по масштабам культурного переворота было не случайной, а вполне сознательной акцией высшего руководства страны: в 1927 г. на XV съезде ВКП(б) были утверждены директивы по составлению первого пятилетнего плана и подчеркнута важная роль комсомола как «инициатора и проводника новых начинаний в городе и деревне по рационализации хозяйства, труда и быта». В это время борьба за трезвость становится одним из элементов «большого скачка» — форсированного строительства экономики и социальной структуры общества на рубеже 20 —30-х гг. Но это произошло не сразу.
В 1926–1927 гг. в партийной печати опять стали публиковаться материалы о распространении пьянства и его последствиях. Особенно интересными были попытки оценки экономического ущерба (потери рабочего времени, производственный брак, пожары и т. д.), хотя и дававшие разные результаты, но тем не менее весьма интересные для сопоставления с дореволюционными расчетами и современными экспертными данными{494}.
В 1926 г. декрет Совнаркома РСФСР «О ближайших мероприятиях в области лечебно-принудительной и культурно-воспитательной работы по борьбе с алкоголизмом» обязал ведомства здравоохранения, юстиции и внутренних дел организовать принудительное лечение алкоголиков.
Наркомпросу же поручалось разработать систему противоалкогольного воспитания, в том числе «ввести в программы школ всех ступеней и типов основные сведения о вреде алкоголя». Это решение имело под собой основания: школьная комиссия врачей-наркологов выяснила в 1925–1926 гг., что 90 % учащихся уже начали приобщаться к спиртному{495}. Предполагалось также выпустить соответствующие пособия, разработать план проведения антиалкогольной пропаганды в избах-читальнях, «домах крестьянина», рабочих клубах, красных уголках и т. п. Предстояло активно использовать в борьбе за трезвый образ жизни периодическую печать и радиовещание, создать кинофильмы «по вопросам борьбы с самогоноварением и алкоголизмом».
В 1926 г. в Ленинграде появились первые в СССР вытрезвители. В следующем, 1927 г. постановление правительства РСФСР «О мерах ограничения продажи спиртных напитков» запрещало продажу водки несовершеннолетним и лицам, находившимся в нетрезвом состоянии, а также наделяло местные советские органы правом прекращения продажи спиртных напитков в праздничные и нерабочие дни{496}. Тогда же появилось за подписью М. И. Калинина еще одно постановление
