Когда под ногами хрустит империя - Вера Ковальчук
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Он вернулся довольно скоро и со сложным выражением лица, Кенред сразу обратил на это внимание, нахмурился и жестом показал Райвену на свой личный кабинет. Крей поспешно открыл дверь им обоим и, плотно её закрыв, ещё и спиной прижал – видимо, тоже почувствовал неладное и, может быть, предположил, что могут понадобиться и его услуги.
– Ну, что такое? – отрывисто бросил Кенред, заранее холодея и пытаясь представить, какое ещё известие может быть страшнее сообщения о гибели Меллгрея.
– Граф известил, что у него находится ваша жена, сэр, он рад будет её самолично к вам доставить.
– Моя жена?
– Да, сэр.
– Значит, она жива?
– Жива и цела. То есть, очевидно, её светлость сбежала из Ярсу до того, как произошёл взрыв. И заметно до того, раз успела добрести почти до самой Бренны – или где там её перехватил дамский ловец, после чего продал графу. Это всё должно было забрать много времени.
– Дамский ловец? Продал? И дорого?
– Его милость не сказал. Он вообще не стал заговаривать о покупке первым, это я спросил, как дама у него оказалась. Он не назвал сумму, так что, видимо, намерен оставить вопрос оплаты в тени. Я был уверен, что вам будет интересен сам факт.
– Да, интересен. Когда он её привезёт?
– Обещает, что в течение двух часов.
– Ладно. Дай знать на переходе, чтоб пропустили… Спасибо, Райв.
– Сэр… – Он кивнул и, миновав Крея, сам закрыл дверь.
В кабинете стало очень тихо. Крей и Кенред обменялись взглядами – в них было взаимное понимание. И молчание, в которое они погрузились на несколько мгновений, звучало как разговор. Довольно тяжёлый.
– Вы захотите, чтоб я самолично её удавил, сэр?
– Хочешь отказаться?
– Сэр, я уверен, об измене речи не идёт. Она, конечно, сбежала не с каким-то мужчиной и не к мужчине, а от испуга или из глупой гордости. Небо знает, что могло прийти в эту чужестранную голову.
– Да, верно. Но как это объяснить всему свету? Или пусть бы даже просто высшему свету?
– О… Понимаю. Ваше теперешнее положение…
– Моё положение требует безупречной репутации. Моя жена – это и есть моя репутация, моя честь. А начинать нам придётся с того факта, что она прошла через руки дамского ловца, и с объяснения, что в её чужеземную головку могут приходить странные идеи. И что ещё может в неё прийти, никто не предугадает. Объясняться в этой ситуации вообще немыслимо. Будь она хотя бы из нашей высшей аристократии, можно было бы вести какие-то разговоры, но она – пленная простолюдинка. И это не даёт ей права совершать такие ошибки. Да, следует отдать ей должное – она меня не обманывала. Она с самого начала оговорила, что никаких обязательств не даёт, сказала это прямо. Она-то честна. Но суть нашего с ней договора не имеет отношения к той реальности, в которой мы окажемся, если дойдёт до спора за престол. Думаю, это ты способен понять.
– Я понимаю, сэр. Но вы же хотя бы поговорите с ней прежде, чем… принимать окончательное решение?
– Может быть, поговорю. Она могла что-то видеть или слышать. Но о причинах побега слушать, вероятнее всего, не стану. Какая разница, что она может сказать. Оправдания тут бесполезны… Я же сказал – я могу многое понять. Но не такую выходку. Она поставила меня в слишком сложное положение своим побегом, и скандала, полагаю, можно избежать лишь при одном исходе – он тебе известен. Я постараюсь что-нибудь сделать для неё. Я сам предпочёл бы, в конце концов, отослать её, развестись. Но какова вероятность, что получится? Её практически нет… Так что – ты откажешься?
– Я попрошу вас этого не приказывать.
– Почему? Она так тебе нравится?
– Да, сэр, – с очень большой заминкой ответил Крей.
– Если дойдёт до наказания, я предпочту, чтоб это сделал ты. Ради неё самой. Никому другому я не доверю её быструю и лёгкую смерть. Ну?
– Да, сэр, – повторил Крей.
Кенред долго смотрел ему в глаза, прежде чем кивнуть, и отвернулся.
– Сообщи мне, как только граф прибудет в Альтере. И пусть подготовят медицинскую палату. Если Кира ранена или контужена, её нужно обследовать. – Кенред провёл ладонью по лицу. Именно сейчас он ощутил, насколько вымотан. Даже полчаса сна будут полезны. – И больше не будем об этом говорить.
– Да, сэр.
20
Кире было очень холодно на обочине – утро только занималось, по полям полз густой туман, и, хотя ветра не было, пробирало её буквально до костей. Сказывалась и усталость. Она присела на бетонный отбойник, но быстро поняла, что долго так не просидит – окоченеет – и заковыляла вдоль обочины в сторону перекрёстка, навстречу движению по полосе. Однако машина всё равно остановилась рядом с ней внезапно – вывернула из-за спины и сделала крутой разворот. Наружу выбрался молодой парень в потёртой штатской одежде, заросший бородой по уши, а больше ничем особо не примечательный – и автомобиль тут же умчался.
– Моё почтение, ваша светлость, – сказал он скрипуче, протягивая Кире чей-то китель. – Он великоват, но хотя бы не замёрзнете. Мне поручили эту игру, и не знаю уж, стоит ли для достоверности связать вам руки. Давайте обсудим.
– Я бы не советовала. – Кира поспешно накинула на себя одежду и задрожала всем телом – больше уже от облегчения, что скоро станет теплее. – Во-первых, со связанными руками я буду ещё медленнее ковылять, а во-вторых, это чересчур. Попахивает дурной пьеской. Вполне убедительно, если, сперва сбежав, я быстро осознала, какую глупость совершила, оказавшись в лесу без еды, нормальной одежды и денег, и то, что вы меня поймали, восприняла с радостью и облегчением. Как вам кажется?
– Звучит убедительно. Нога болит? Давайте посмотрю. – Он осторожно ощупал ей голень, подтянул ремешки шины и вытащил капсулу с лекарством. – Только говорите мне «ты», пожалуйста, а то ваше слишком любезное обращение будет выглядеть подозрительно. Ну и я, понятно, буду изображать грубияна – хватать, толкать, может быть, разговаривать резко.
– Только толкай несильно. Хорошо?
– Конечно же. Не волнуйтесь. Но уж извините, если что будет
