Стеклянный город - Мария Сергеевна Руднева
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
— Какое странное название, — поежилась Бритт.
— Да, и само место… Я хочу показать его тебе. Если и надо откуда-то начинать наши непростые беседы, то лучше оттуда. В каком-то смысле это место — душа и сердце Марблита.
— В самом прямом… — вздохнул Роуз.
Бритт поежилась снова. То ли день выдался настолько холодным, то ли пальто Гвендолин не грело, но она ощутимо мерзла.
— Бритт, идем! — позвала Гвендолин.
— Да, да, сейчас! — тряхнула бирюзовыми волосами девушка. — Руки мерзнут…
— Возьми мои перчатки! — Гвендолин сняла перчатки. — Надень. Нельзя морозить руки художника, уж я-то знаю.
— Знает она, — проворчал Роуз. — А мне приходилось зимой таскать с собой муфту, без которой Гвен просто не хотела меня видеть!
— Ты сам виноват, что не любишь перчатки! — улыбнулась Гвендолин.
— Вы же замерзнете! — возмутилась Брит.
— Я к местным зимам привычная!
Гвендолин проследила, чтобы Бритт надела перчатки, и только потом двинулась вниз по улице.
— Что такое сад спящих скульптур? — дорогой допытывалась Бритт. — Я уже слышала это название… То ли от Федуччио, то ли от тетушки Долл, а может, и от обоих…
— Одна из достопримечательностей, да. Ее обязательно стремятся всем показать. Только вот о том, что это такое, не распространяются.
— И что же это?
— Подожди, сама увидишь, — мотнула головой Гвендолин. — Лучше не говорить о таком на улицах. Никогда не знаешь, где у Дросселя припрятаны глаза или уши.
— Кстати, а почему вы так легко поверили, что я не с ним заодно? — вдруг спросил Роуз.
Бритт и Гвендолин остановились и с изумлением уставились в зеркало. Роуз развел руками:
— Просто спросил. Опрометчиво с вашей стороны…
— Ничего себе опрометчиво! — возмутилась Бритт. — Да вас в пыльном углу под покрывалом забыли! Если ваше отношение к Дроссельфлауэру можно еще подделать, то вековой слой пыли точно нельзя!
Гвендолин расхохоталась.
— Вот так вот, не выйдет из тебя соглядатая, братец.
— И не стремился. — Роуз снова улыбался. — Я только хочу, чтобы вы были осторожнее и осмотрительнее. Кто знает, что ждет нас впереди.
Бритт кивнула.
Она была согласна с Роузом. Больше всего ей хотелось покинуть этот жутковатый город и больше никогда о нем не вспомнить, но она понимала, что ни за что не смогла бы уйти сейчас — даже если бы нашелся такой способ. Не смогла бы уйти, не докопавшись до сути происходящего.
— Идем, идем, здесь уже близко, — вновь заторопилась Гвендолин.
Между бровей у нее залегла хмурая складка.
Видно было, что слова Роуза смутили ее и заставили задуматься — вряд ли над идеей того, что он может быть предателем, сколько над причинами его нынешнего состояния. А может быть, и обстоятельств его смерти…
Бритт охватило предчувствие, что она невольно стала частью невероятной истории.
— Здесь кто-то недавно был, — проронила Гвендолин, осматривая ворота.
Потом достала из кармана ключ и отомкнула замок.
— Почему здесь заперто? — недоумевающе спросила Бритт.
— Потому что считается, что в сад стоит ходить только с сопровождающим. Тем, кто расскажет правильную, на взгляд Дросселя, версию существования этого места, — отозвался вместо сестры Роуз. — Такие ключи были только у Долл, Таласса и у меня. Рад, что он попал в правильные руки.
— Его искали, но посчитали утерянным. Я умею хранить сокровища, — печально улыбнулась Гвендолин и снова нахмурилась. — Проходи, Бритт. Я закрою замок. Пусть со стороны будет незаметно, что здесь кто-то есть.
Они побрели по тихому саду. Бритт завороженно озиралась по сторонам, рассматривая скульптуры. Казалось, мрамор, застывший во времени, дышит и наполняется жизнью, но сонная пелена не дает пробудиться. Оттого кажется, что снег на ресницах статуй слегка дрожит.
Гвендолин уверенно прошла вглубь сада, где притаилась небольшая, усыпанная снегом беседка.
— Давайте поговорим здесь. Здесь нас некому подслушать. А мы издалека увидим, вздумай к нам пожаловать гости.
Она поставила на деревянный стол, влажный от снега, свою сумочку и бережно прислонила к ней маленькое зеркало.
— Итак, Роуз, ты что-то собирался нам рассказать. По-моему, сейчас самое подходящее время.
В наступившей тишине Бритт отчетливо слышала, как хрустнула ветка, подломившись под весом скопившегося на ней снега.
— Я… даже не знаю, с чего начать, — признался Роуз.
Его лицо казалось бледным и почти прозрачным.
— Лучше все по порядку, — попросила Бритт. — Я хочу понять, что здесь происходит.
— Возможно, вы разочаруетесь в своем желании, — вздохнул Роуз. — Некоторые вещи лучше не знать.
— А в некоторых местах — не появляться, но тем не менее Бритт уже здесь, — вмешалась Гвендолин. — И я сама хотела бы, наконец, узнать все твои мрачные тайны. Думаю, тянуть уже некуда, брат. Ты и так достаточно затянул.
— Это правда, — согласился Роуз. — Но с чего мне тогда начать? Наверное, с того самого дня, когда Дроссельфлауэр впервые прибыл в город…
Узкие улочки и пряничные домики затерянного в горах крошечного городка — что может быть тоскливее для человека, который всегда стремился к большему? Роуз был настоящим художником, верящим в то, что впереди у него — большое будущее. Но наивным мечтам свойственно разбиваться о реальность. Его картины не находили отклика у галерейщиков в соседних городах. Попытавшись несколько раз и потерпев поражение, Роуз впал в отчаяние.
Лишившись веры в себя, он становился все более замкнутым и мрачным. В конце концов, единственным человеком, кого он мог терпеть рядом с собой, осталась его сестра.
— Странно… Я почти не помню это время. Как будто это было не со мной, — пробормотала Гвендолин. — Сейчас, когда ты говоришь, я
