Решимость: почти святой Брайан - Анастасия Сагран
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
– Я сумею всё исправить! – крикнул Рэйн.
Брайан вылетел и направился к дерущимся в воздухе Сапфиру и Классику. Сияние было нестерпимым, сами враги мгновенно взлетали и падали вниз, мелькали вокруг, и одному – тут ясно – не остановить кровопролитие.
Попытки Брайана придумать выход внезапно прекратились небольшим шоком. Он вздрогнул, когда ему на лицо брызнула обжигающе горячая чёрная жидкость. Классик, а это была его кровь, не смотря на ранение, не сбавлял темпа, знал, что Сапфир воспользуется замедлением врага и мгновенно рассечёт его тело на две половинки. Но и голубоватая кровь блеснула на солнце. Дважды.
Брайан решил отвлечь соперников ещё более сильным сиянием и стал выбрасывать свет, как если бы даже не яйцо высвечивал, а решил достать светом до одной из лун. Чувствовал только, что света ему не хватает.
Он уже ничего не видел, но продолжал. Даже если они приняли логичное решение и улетели дальше, чтобы продолжить драку, за другую сторону планеты им за такое короткое время не перебраться, так что ещё немного больше сияния не помешает.
Но одно это, он знал, не может помочь. И как к последнему, что у него было из мирного оружия, он обратился к молитве.
«Господь, умиротвори враждующих! Во славу твою, дай им милости!»
– Брайан, хватит! Ты слышишь меня?! – это был голос Рэйна.
И настала такая тишина, что уши резало.
В этой тишине Брайан понял, что он ранен, каким-то образом, в то плечо, где раньше были шипы. Плечо полностью разворочено, хорошо, что с того плеча у него работало магическое крыло, иначе он бы разбился. Левой руки не было, хотя рукав был тяжел и тянул вниз куртку.
Брайан не видел ничего, только ощупал себя и стал исцеляться. Рэйн, а это был он, судя по голосу, подлетел и стал помогать возвращать руку. Затем подлетел отец и стал задавать вопросы, на которые было проще всего отвечать.
Постепенно всё наладилось. Рука полностью вернулась, правда без доспеха и шипов. Зрение в течение нескольких дней восстановилось, даже цвет глаз постепенно вернулся. Почерневшие волосы, отрастая, оказались по-прежнему рыжими. Спустя год стали проступать шипы. Плечо немного болело ещё два года.
Башня стояла в первозданном состоянии, до разрушения стены. Это означало, что Рэйн каким-то образом восстановил стену за мгновения.
Что касается Сапфира и Классика, то они признали, что их драка была сущим баловством. Мэйн, воспитанный на легендах о Сапфире, подтвердил, что Классик был в мире Сапфира, но к тому времени звезда, гревшая материнскую планету Сильверстоуна, уже выжгла каждое ущелье на его Родине. «Хангерра» на родном языке Сапфира означает безлично-строгую форму слова «дочь».
Рашингава на одном из собраний хотел спровоцировать стычку между Адмором и Даймондом, а когда не вышло, стал планировать другой вариант, но не успели утихнуть шепотки титулованных, сопровождающие обоюдное молчание Адмора и Даймонда, Сапфир заявил:
– Рицка желает посмотреть, что ещё может выкинуть Брайан, чтобы помирить дерущихся. Интересно, видите ли!..
Император отреагировал не сразу, зато Коул Крэйг вклинился:
– А что он может ещё выкинуть?
– Может зажечь себя как звезду и уничтожить планету, если перестарается со светом. Хотя теоретически… ну да ладно, Брайан отныне будет только молиться, я надеюсь. Брайан?
– Что?
– Твоя молитва ещё может быть чудотворна. Я сделаю всё, чтобы вернуть это. Главное, чтобы ты верил в это.
– Ладно.
– Хороший мальчик.
– Хороший мальчик? По меркам крылатых? – переспросил Ли и следующие слова перевёртыша бросили в глаза Брайану нестерпимый стыд: – Он падший, он больше не девственник, он…
– Наш Бог решает сам, что возможно, а что нет. Допустил же он перевёртышей в этот мир… чтобы мы, крылатые, не только пели и танцевали.
– Хорошие слова, – сказал Колин Хант. – У меня предложение. Как насчёт арены для тренировочных боёв? Страсть как хочется напинать хоть кому-нибудь… могу не убивать?..
Надо сказать, что Хант вносил это предложение каждый год. И каждый год Сапфир говорил, что это либо не та реальность, где можно обойтись совсем без смертей, либо что будет не интересно, потому что ещё нет каких-то Андерсонов, и пока Роджер не вернулся. И Ханту всегда предлагали купить эскорта для спарринга. Мол, хорошие бойцы, почти бессмертные. И всегда разговор заходил о Моргане. Кто-то обязательно говорил вслух, сколько осталось до конца её контракта и насколько повезло или не повезло Рэйну. В тот год никто ничего не сказал, будто бы забыли о Красивейшей из женщин.
Но Брайан помнил.
И она вернулась в Ньон как раз тогда, когда исполнилось восемь лет с последней встречи. Будто бы в их взаимоотношениях есть цикличность. А если так, то его ждут полгода жёсткого самоконтроля, а затем всё снова постепенно утихнет.
Но что странно… она вернулась в Ньон одна, пару раз была на собраниях, посещала дом Санктуариев и всё вертелась возле Ксениона, почти не танцуя, не флиртуя, не касаясь губами бокала, который держала в руке.
Она то и дело поглядывала на Брайана. Сильвертон обратил внимание сына на этот факт:
– Последи за ней.
– Зачем?
– Что-то она замышляет. Поверь мне, я уже хорошо различаю такие вещи.
Брайану хватило всего один раз встретиться с эскортесс взглядом, чтобы понять правоту отца. Моргана опасалась каких-то действий со стороны Брайана. Но чего она ждала? Что он сделает… что?
Брайан посетил казарму доспешников в Цитадели.
– Чем обязан? – спросил Кристиан едва войдя. Его вызвал дежурный.
Брайан подождал, когда доспешник закроет двери, сел в указанное кресло:
– У меня всего пара вопросов.
– Но ты заехал сам?
– Ты знаешь, у меня с каждым днём всё меньше забот. Ньон повзрослел и уже живёт сам по себе. Часть моих забот легла на твои плечи… скажи, не случалось ли в последнее время что-то необычное?
– Каждый день у доспешника как битва. Особенного много. Ты бы конкретизировал…
Брайан поводил подбородком из стороны в сторону и расстегнул верхнюю застёжку куртки.
– Когда Моргана была у вас во дворце Санктуариев, о чём она говорила?
Кристиан сразу что-то понял. Он некоторое время смотрел вбок, затем стал ходить по кабинету, размышляя. Брайан следил, ждал.
– Хорошо, – Кристиан остановился. – Ксенион сделал ещё одного эскорта. Ему сейчас примерно тринадцать и он уже начал сбегать и кусаться. Я не видел его и доспешники не видели. Но след вёл к Кер Глассу, и когда я
