Покуда я тебя не обрету - Джон Ирвинг

— Слушай меня внимательно, — словно священник, пропел мистер Рэмзи. — Если тебе, Джек Бернс, придет в голову мысль отсюда сбежать, прошу тебя — подумай трижды и не делай этого! Места, куда ты попадешь, вырвавшись отсюда, могут оказаться куда враждебнее, чем сама школа. К тому же, как ты видел сам, у людей тут полно оружия!

— Меня пристрелят, как слепого пса, вы это имеете в виду?

— Блестяще сказано, Джек Бернс! — воскликнул мистер Рэмзи. — Какая глубокая проницательность и какие веские слова, как у настоящего мужчины, как у предводителя!

Вылезший из машины Джек мало походил на предводителя; сходство совсем пропало, когда он, всхлипывая, прощался с мистером Рэмзи в коридоре школы. Впрочем, его всхлипов никто не услышал — мистер Рэмзи рыдал так, как будто у него разом умерли все родственники.

Соседом Джека по комнате оказался бледный длинноволосый еврей из Бостона по имени Ной Розен; Джек сразу нашел, за что быть ему благодарным — мальчик отвлек его от желания еще поплакать, выразив свое глубочайшее возмущение тем, что им с Джеком досталась комната без двери! Лишь какая-то несчастная простыня обеспечивала хлипкую защиту их частной жизни от вторжений извне. Джек сразу пожал Ною руку и тоже выразил свое глубочайшее возмущение по поводу простыни, после чего мальчики перешли к обмену изысканными любезностями, по очереди предлагая друг другу выбрать лучшую парту (у окна) и лучшую кровать (подальше от простыни). Однако заниматься джентльменством им пришлось недолго — кто-то резко отдернул простыню и вошел; это оказался агрессивного вида мальчик из тех, что постарше (то ли семи-, то ли восьмиклассник). Громким голосом он задал им столь грубый и хамский вопрос, что Джек испытал сильнейшее искушение немедленно отказаться от зазубренной с младых ногтей философии миссис Уикстид:

— Эй вы, говнюки, кто из вас сын того пидора-коротышки?

— Джек, знакомься, это Том Аббот, он представился мне в туалете с полчаса назад и обозвал меня жиденком.

— Добрый день, Том, — сказал Джек, протягивая гостю руку. — Меня зовут Джек Бернс, я родом из Торонто.

Так, я уже был вежлив единожды, подумал Джек, но решил, что долго считать у него не получится — слишком жаркие события грядут, он обязательно запутается (арифметика плохо давалась ему и когда он стал взрослым).

— Короче, тот коротышка-пидор с седой вшивой бороденкой — твой отец? — спросил Том Аббот.

— Должен огорчить тебя, Том, но он не мой отец, — ответил Джек. — Он друг семьи и по случаю мой школьный учитель. Он отличный человек, смею тебе доложить, ставил мне сценическое мастерство.

Сказав это, Джек обернулся к Ною:

— Ной, пожалуйста, веди счет, я не силен в математике. Я уже был вежлив дважды. Стало быть, на этом с вежливостью покончено.

После чего он прошествовал в коридор мимо Тома Аббота с таким видом, будто того и на свете нет.

— Что ты сказал, недоносок? — угрожающе произнес тот, выйдя за Джеком в коридор. — Думаешь, тебе поможет кто-нибудь из старших?

— Помощь мне не нужна, — сказал ему Джек. — Мне нужны лишь зрители.

В коридоре стоял чемодан, на нем сидел еще один малыш, наверное, пятиклассник, как и Джек; рядом стоял сосед этого малыша, прислонившись к косяку (вместо двери у них тоже была простыня).

— Привет, меня зовут Джек Бернс, я родом из Торонто, — обратился Джек к двум незнакомцам. — Если я не ошибаюсь, то сейчас у нас будет драка; приглашаю посмотреть, если вы не против.

Джек сознательно стоял к Тому Абботу спиной. Повысив голос, чтобы слышали еще двое мальчиков дальше по коридору, он сказал:

— Как вы знаете, в школьной книге сказано: "Обращаясь к соученикам, нельзя применять уничижительные слова и выражения". Я поэтому хочу знать ваше мнение — "жиденок", например, это уничижительное слово или нет? Тот же вопрос насчет слов "пидор" и "недоносок". Вам не кажется, что они входят в категорию уничижительных?

Тут Джек почувствовал, как кто-то положил ему руку на плечо; он сразу понял, что это не Ной. Ченко так учил Джека — когда кто-либо кладет тебе из-за спины руку на плечо, он рассчитывает, что ты повернешься в определенную сторону, так вот, секрет в том, чтобы поворачиваться в противоположную, противник этого не ждет и не готов атаковать тебя в этой позиции. Джек так и сделал и оказался лицом к лицу с Томом Абботом. Джек едва доставал ему до подбородка, тот был выше на десять с лишним сантиметров и весил килограммов на двадцать больше, но бороться не умел и поэтому навалился всем телом на Джека.

Тот немедленно сделал захват руки с броском, и Аббот рухнул на четвереньки; Джек прижал его голову рукой себе к колену и сдавил изо всех сил. В Томе не было и трети от мощи Эммы Оустлер — что там, даже от способностей миссис Машаду в нем имелось едва ли две трети. Джек впервые выполнил такой жесткий захват головы; нос Аббота был раздавлен о Джеково колено, он дышал, словно у него насморк. Тут Джек услышал, как кто-то сказал:

— Неплохой захват, но и не хороший; от хорошего здесь процентов пятьдесят.

— И чем же нехорош мой захват? — спросил Джек; он не видел, кто говорит, только понял, что это голос мальчика постарше.

— Слабоват. Могу научить, как сделать жестче, — сказал мальчик постарше. Вокруг собрались несколько человек, судя по виду пятиклассники. Джек решил, что собеседник стоит аккурат у него за спиной; плюс он знал, что Том Аббот говорить не может (тому едва хватало сил дышать). Джек не отпускал его, сдавливая все сильнее; он просто выжидал.

— Думаю, пора тебе его отпустить, — сказал тот же голос.

— А я думаю, ему не стоит обзывать людей жиденками и пидорами, — ответил голосу Джек. — Это уничижительные слова, они у нас запрещены.

— Отпусти его, — сказал голос; Джек отпустил хулигана и встал на ноги.

— Том, позволь поинтересоваться, а что ты делаешь в общежитии пятиклассников? — сказал голос.

Джек воспользовался шансом разглядеть своего собеседника; он еще не знал, что перед ним проктор, то есть надзиратель его этажа, зато сразу понял, что парень умеет бороться. Росту в нем было едва метр семьдесят три, по телосложению Джек поместил бы его в Эммину весовую категорию или чуть тяжелее. Ушам его было далеко до "украшений" Ченко и "минских", но хозяин явно ими гордился.

Том Аббот никак не мог вновь обрести дар речи. Казалось, он смирился со своей судьбой — с тем, что проктор сейчас покажет Джеку, как делать захват еще жестче.

— Ну что, хочешь, покажу, как сделать захват еще жестче?

— Будьте так добры, — сказал Джек.

Проктор немедленно повторил на Томе захват Джека, но предварительно прижал Тома ребрами к другому колену; тому пришлось так вывернуться, что бедра оказались у него под углом к шее.

— Такой захват, во-первых, плотнее, во-вторых, противнику больнее, — объяснил проктор.

Фамилия проктора была Лумис, и все звали его именно так; родом из Пенсильвании, он учился в восьмом классе и занимался борьбой уже десять лет. У Лумиса были какие-то проблемы с успеваемостью — будучи младше Эммы всего года на два, он дважды ходил в четвертый и второй классы.

Джек еще не знал, что в Реддинге есть своя команда борцов. В школе, где у учеников воспитывают прежде всего характер, где желание приложить усилие ценится выше, чем результат, чрезвычайно естественно развивать именно такой спорт, как борьба.

Еще в Реддинге имелась собственная система штрафных очков. За каждое "уничижительное" слово тебе записывали один балл, за каждый плохой поступок — тоже. Например, Том Аббот за один вечер заработал три штрафных очка — одно за то, что обозвал Ноя жиденком, второе за то, что обозвал Ноя и Джека говнюками, третье за то, что учинил драку ("он первый меня тронул", сказал Джек Лумису, и тот ничуть не удивился).

А еще одно очко вкатили Тому за то, что он, старшеклассник, явился в общежитие к пятиклассникам — для посещения мальчиков помладше требовалось разрешение проктора, благодаря чему Том оказался в весьма щекотливой ситуации, так как по школьным правилам за месяц можно было набирать не более четырех штрафных очков. Наберешь больше — до свидания, из этого правила нет исключений. Том Аббот выбрал месячную норму за один вечер; не прошло и двух недель, как он был отчислен из Реддинга.

В Реддинге тяжело учиться не с начала, а Тома перевели сюда из другой школы. Наибольшие шансы дотянуть до восьмого имели те, кто приходил в пятый класс. Лумис, как и большинство его одноклассников, провел в Реддинге полные четыре года.

Если ты трудился — делал домашние задания и исполнял другие обязанности (в Реддинге всех учеников ставили на ту или иную работу), — то к тебе не было претензий. Кроме этого, нужно было относиться к соученикам с уважением, причем с самого начала (более жесткий вариант, чем "вежлив дважды"; знай миссис Уикстид о Реддинге, она бы одобрила местные правила).