Корпорация цветов - Константин Соргунов

Я поставила коробку на кровать и метнулась в ванную комнату. Света там не было. На то, что в ванне не было и коврика, внимания я не обратила.

Потом я долго сидела на полу, обхватив руками щиколотки, и думала о том, что, черт побери, в мире происходит что-то неладное. Я давно живу с ощущением "что-то будет" и давно привыкла к нему, но сейчас оно вошло, так сказать, в решающую стадию. Меня всю трясло, сердце колотилось в груди, кровь пульсировала в жилах. Мне казалось, что ещё немного, и что-то непременно случится, что-то страшное, или, наоборот, радостное, но наверняка неожиданное. Так я просидела около получаса, а потом медленно встала и прошлась по комнате. Ничего не происходило, кругом была тишина, и мне очень хотелось есть. Я открыла коробку с пиццей, села на кровать и принялась за еду. Чай Ирина мне почему-то не торопилась нести, а выходить из номера у меня не было никакого желания. Я налила воды в стакан, стоящий на полочке в ванной, бросила боязливый взгляд на сток ванны и залпом выпила резко отдающую хлоркой воду. Вкус пиццы я почти не разобрала.

Ночь, которую я провела в том гостиничном номере, я помню так ясно, будто бы это произошло вчера. Мне не спалось, я пластом лежала на кровати и думала о том, что надо бы встать и почистить зубы. Все остальные мысли я каким-то непостижимым образом сумела вытеснить из головы. К четырём часам утра, когда мой утомлённый взгляд уже вычленял узоры из теней на потолке, я поняла, что уснуть мне сегодня не удастся и встала на ноги. Час или около того я бродила взад и вперёд по номеру, потом умылась холодной водой из крана и доела оставшуюся половину пиццы. Обычно я ем мало, так что тут мне показалось, что живот раздулся как барабан, но я ничего не могла с собой поделать и автоматически засовывала в рот кусок за куском. От водопроводной воды у меня свело желудок, и на языке появился неприятный привкус, но я не обратила на это внимания и сделала ещё один глоток из стакана. Затем я оделась, положила в карман деньги, карту и ключ с деревянной грушей и выскользнула в коридор.

Мне захотелось немного подышать свежим воздухом. Администратора не было, я решила, что Ирина отправилась спать и направилась к двери. Она оказалась запертой, и я уже решила, что мне придётся будить бедную девушку, как вдруг увидела ключ, лежащий на столе у администратора. Уверенности в том, что это тот самый ключ, у меня не было, но я перегнулась через стойку и спокойно его взяла. К моему удовольствию, ключ подошел, я открыла дверь и вышла на улицу. Ключ я оставила в замке. Конечно, нехорошо было оставлять дверь незапертой, но я решила, что далеко отходить не буду, дойду только до Фонтанки и вернусь обратно. Но отойдя от гостиницы всего на пару шагов, я уже поняла, что маршрут может разительно измениться.

На небе было пять лун. Не две, не три, а именно пять, и это единственный образ, который запечатлелся в моей памяти яркими красками. Все остальные воспоминания давно потускнели и начали постепенно терять очертания. Я с трудом вспоминаю даже то, сколько пальцев у меня на руках и как они выглядят, но пять лун, пять бледных дисков в ночном питерском небе я вижу ясно и отчетливо. Их было пять, пять круглых блестящих окошек, пять сверкающих бляшек, пять серебряных монеток. Они были расположены так близко друг к другу, что некоторые соприкасались краями. Размера они были одинакового, но светили немного по разному, некоторые чуть ярче, некоторые бледнее. Луны заливали небольшой дворик приятным желтоватым светом и совершенно не выглядели угрожающими. Наверное это прозвучит странно, но в тот момент, когда я их увидела, я совершенно не почувствовала страха или волнения. Вместо этого по всем моим жилам разлилось довольно приятное тепло, а на душе стало очень легко и спокойно. Совершенно не по собственной воли, подсознательно я подумала "ну вот, наконец, началось", потом на мгновение закрыла глаза и глубоко вздохнула. Когда я снова посмотрела на небо, луны немного изменили своё положение, расположившись чуть посвободнее. Опять же невольно губы мои тронула лёгкая улыбка и я быстрым шагом отправилась к Фонтанке. Мне вдруг очень захотелось увидеть, как же выглядят в воде отражения пяти лун.

Я вышла из дворов, перешла безлюдную улицу и зашагала по набережной, изредка бросая взгляд в тёмную воду. К моему великому сожалению, к тому времени небо заволокло тучами и мне не удалось полюбоваться отражениями лун. Тогда я просто бесцельно побрела вперёд, чутко прислушиваясь к собственным шагам, отдающимся гулким эхом. С Невского изредка доносился шорох автомобильных шин, чей-то громкий смех и музыка, но это только дополняло ту удивительную тишину, которая меня окружала.

Я дошла до моста Ломоносова и, подумав, свернула на него. На середине моста я остановилась, подошла к перилам и, согнувшись почти пополам, оперлась о них локтями. Я наклонилась так низко, что на секунду испугалась, как бы не упасть в воду, но быстро успокоилась, вцепившись руками в холодный металл. Так я простояла около десяти минут, вперив бессмысленный взгляд в спокойную воду, а потом меня окликнули.

— Эй! Эй, ты! Какого… какого черта? Тут нельзя находиться!

Голос был громкий и резкий, я вздрогнула и тут же внутренне сжалась, готовясь к неприятной встрече. Оглянувшись, я увидела на противоположной стороне дороги человека в форме, похожей на военную, но без погон и с непокрытой головой. Удивительным было то, что этот человек отчего-то казался мне двухмерным, словно бы он был вырезан из картона. Несмотря на то, что голос его был довольно громким, он доносился до меня как из далёкого далека. Я внимательно оглядела незнакомца с головы до ног и почему-то уверилась в мысли, что он не причинит мне никакого вреда. Да и он, судя по всему, совершенно не спешил наброситься на меня кулаками, ограничиваясь лишь тем, что продолжал требовать от меня сойти с моста.

— Тут нельзя находиться, — повторял он как заведённый. — Нельзя находиться! Тут идут…

Он не договорил, махнул рукой и чуть ли не бегом бросился в сторону Невского. Я равнодушно пожала плечами и вдруг обратила внимания, что кисти моих рук окрашены в нежно-зелёный цвет. Взглянув вверх, я увидела прямо у себя над головой огромное зелёноватое облако, которое и освещало меня приглушенным светом. Этот свет вызвал у меня смутную тревогу, у меня сильно закружилась голова, и я с трудом устояла на ногах, тесно прижимаясь к ледяным перилам. Пальцы, которыми я их сжимала, одеревенели, в горле запершило, перед глазами поплыли радужные пятна. Зелёный свет, казалось, проникал в лёгкие, одурманивал разум и тяжелым комом оседал в желудке. Я судорожно вздохнула, закусила до крови губу и, теряя сознание, рухнула с моста. Я успела почувствовать, как разрезала ногу едва ли не до кости каким-то острым элементом декора моста, потом на несколько секунд отключилась и очнулась уже в холодной воде.