Корпорация цветов - Константин Соргунов

— Садитесь, пожалуйста, — попросил Алексей, приятно улыбаясь. — Что у вас с ногой?

— Ничего, — буркнула я, не зная, садиться или нет. С одной стороны стоять мне было тяжело, но с другой мне было как-то неловко сидеть в его присутствии. В конце концов я решила, что в данной ситуации мне плевать на приличия и плюхнулась обратно на кровать.

— Не обманывайте, — мягко пожурил меня гость. — Я же вижу, что с вами не всё в порядке. Вы позволите?

Я ничего не успела сказать, а он уже взял аптечку, достал оттуда бинт и направился в сторону ванной.

— Зои! — позвал он меня оттуда, — вы сможете сами дойти? Тут нам будет удобней. Вам надо промыть рану.

— Гм, не думаю, — проговорила я с сомнением. Одна мысль о том, что сейчас придётся куда-то идти приводила меня в ужас. Алексей вышел из ванной с куском бинта в руках, и, не говоря ни слова, поднял меня на руки. В первый момент я была до смерти напугана, мне казалось, что он непременно меня уронит, но потом меня охватило чувство полного безучастия к собственной судьбе. Я думала, что уже неважно, упаду ли я на пол, умру или сойду с ума. Мне хотелось только, чтобы утихла мучительная боль в ноге. Хотелось уснуть, хотя я точно знала, что не усну.

А Алексей уже спокойно усаживал меня на край ванны.

— Снимите брюки, — скомандовал он, а когда понял, что даже это мне не под силу, раздел меня сам. Судя по его невольному вздоху, с ногой у меня было всё совсем плохо. Некоторое время Алексей молчал, машинально наматывая бинт на большой палец правой руки, а потом сказал с нарочитой бодростью:

— Ну ничего, бывало и хуже. Будем лечить.

Я ничего не ответила и закрыла глаза. Смотреть на то, что он будет делать, совершенно не хотелось.

— Будем немного больно, — предупредил Алексей. Я внутренне усмехнулась — после того, что мне довелось испытать сегодняшней ночью, меня уже ничего не пугало.

Прикосновения Алексея были мягкими, деликатными, он явно боялся причинить мне лишние страдания и потому действовал очень осторожно. Вода, которой он промывал рану, естественно попала на искусственные сухожилия, и это было особенно неприятно, но я не издала ни звука. Боль постепенно стихала, вернее, отходила на второй план. На её место пришла безграничная усталость, усиленная головной болью.

А Алексей уже заматывал мою измученную ногу. Меня удивило то, что бинтовал он её не абы как, а наглядно демонстрируя познания в нашей анатомии. Он завязал её не слишком плотно и не слишком свободно, так чтобы при сгибании колена не была задета ни одна косточка.

— Выпейте.

Я открыла глаза и увидела протянутую ко мне ладонь с лежащей на ней маленькой продолговатой таблеткой.

— Что это?

— Обезболивающее. Выпейте.

Я осторожно взяла белую таблетку, повертела её в пальцах и, после небольшого раздумья, сунула её в рот. На вкус она показалась мне приторно сладкой и я быстро запила её водой из протянутого стакана.

— Спасибо, — я наконец-то догадалась поблагодарить.

— Всегда пожалуйста, — улыбнулся Алексей. — Вы хорошо себя чувствуете?

— Более-менее, — сказала я и осторожно спросила: — А вы, собственно, кто?

Алексей хихикнул (у него это получилось необычайно мило) и присел рядом со мной на край ванны. Одной рукой он приобнял меня за пояс. Это было очень кстати, потому что на меня снова накатил приступ слабости. Так мы и сидели в ванной, сохраняя молчание. Вода мерно капала из неплотно закрытого крана. Я слышала собственное дыхание. Алексей улыбался.

— У вас сегодня был трудный день, верно? — спросил он через несколько минут.

— Ночь, — машинально поправила я.

— Ночи, — повторил Алексей. — Ну что ж, это не первая трудная ночь в вашей жизни.

— Да, — зачем-то кивнула я. Мне было совершенно безразлично, что он будет мне говорить. Хорошо было сидеть так, в тишине, чувствовать, как боль в ноге постепенно утихает и думать… нет, просто ни о чем не думать.

— Его зовут Фарго, — неожиданно сказал Алексей. — Золотой Фарго.

— Кого? — не поняла я.

— Мост, — улыбнулся мой гость.

— Какой мост? Ломоносовский?

— Нет, — рассмеялся Алексей. — Другой. Он прямо здесь, там, где мы сидим.

— Но здесь нет никакого моста. Здесь и реки-то нет. — робко улыбнулась я, решив, что Алексей шутит.

— Это сейчас нет, — вздохнул Алексей и улыбка его погрустнела, — а вот давным-давно здесь протекала великая река Фриттэ, над которой и парил мост Фарго.

— Мост… парил?

Взгляд моего гостя затуманился. Алексей потёр рукой переносицу и заговорил негромким голосом. Мне показалось даже, что он говорит не со мной, рассказывает не мне, внезапно вообще позабыв о моём существовании. Отчего-то эта мысль меня необыкновенно разозлила. В человеке, который был ко мне так добр, я вдруг увидела врага, представителя ненавидящей меня расы, готового ударить, как только я повернусь к нему спиной. Разумной частью собственного сознания я понимала, что такое суждение в корне ошибочно, я чувствовала угрызения совести, но ярость, клокотавшая в груди, была сильнее меня. Я вспомнила все обиды, когда-либо причиненные мне людьми, вспомнила парней, избивших меня сегодня вечером. Я припомнила каждую мелочь и была готова сорваться в любой момент. Не знаю, оправдывает ли меня то, что я потеряла много крови и практически не контролировала собственное поведение. Мне до сих пор стыдно за свою тогдашнюю злость.

Алексей же, казалось, совершенно не замечал того, что творилось в моей душе. Он спокойно продолжал:

— Да-да, они так его и называли — парящий мост, потому что он казался таким невесомым и воздушным, что, казалось, парил в воздухе. Он был построен из маленьких золотых крыльев, таких тонких, что они свободно могли протиснуться в игольное ушко, ничуть не задев его. Конструкцию моста придумал Фаргор, великий мастер, путешественник и чудак, который прославил народ аюров далеко за пределами приграничья. Мост назвали в честь него. И…

— И хватит, — грубо оборвала я его, срываясь на крик. Одним движением поясницы я сбросила его руку со своей талии. — Я не хочу слушать ваши россказни. Лучше объясните мне, что вы здесь делаете… Или нет, не объясняйте ничего. Просто выметайтесь отсюда! Вон, вон!

Последние слова я едва ли не прокричала в лицо Алексею, немало удивляясь собственной храбрости. Разговаривать в таком тоне с человеком! Даже сейчас, в то время, когда в школах проводят уроки толерантного отношения, а по городу развешивают плакаты, призывающие к терпимости (висят они обычно пару дней, не больше), нам не следует высоко задирать голову. Блюстители правопорядка смотрят сквозь пальцы на преступления на межвидовой почве, если, конечно, их исход был на стороне людей. А законы… мне ли говорить о том, как они соблюдаются? Власти всегда найдут, за что зацепиться. А потому надо быть бдительным и, так сказать, держать себя в руках. Но я была настолько уставшей, что моя природная раздражительность, от которой обычно доставалось только сородичам, вырвалась наружу. Я была раздраженной и злой, я уже не помнила того, что этот человек всего несколько минут назад ухаживал за мной. Я хотела кричать и бросаться чем-нибудь тяжелым. Хотела причинять боль, не действиями, так хотя бы словами.