Ярость огня - Розария Мунда
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
– Зовите меня Ли, – отозвался я, услышав в своем голосе резкие нотки.
Они с дядей Мегары заняли последние места за столом. Тейран был стройным, смуглым и ухоженным мужчиной, в то время как тучный Вэл Лазаре заполнил оставшееся пространство своим огромным телом, на котором едва ли не трескалась по швам неопрятная туника. Как у Мегары и Кора, у Лазаре была оливковая кожа, выдающая его дамианское происхождение, а в голосе выделялись четкие согласные, характерные для говора жителей Саутсайда. Несмотря на его скромный вид, судя по поведению остальных, стало понятно, что Лазаре – их лидер.
– Молодец, Мегара, – заговорил он, оглядывая меня и Кора так, словно мы жирная дичь, привезенная с охоты. – Это настоящий успех.
Мегара с улыбкой обернулась ко мне:
– Ли! Расскажи, о чем говорил раньше.
Многие за столом были достаточно молоды, чтобы быть студентами Лицея. Дядя Мегары и Ло Тейран – единственные из взрослых, а из женщин здесь присутствовала и Ана, сестра Кора из железного сословия. Я откашлялся:
– Если во Внутреннем Дворце начали издавать указы против вас, значит, вы по-настоящему привлекли их внимание. Воспользуемся этим. Позвольте мне взять на себя письменную часть работы. Я могу вести риторику, писать тексты для листовок Отверженных таким образом, что золотые воспримут их всерьез.
Лазаре вскинул бровь.
– Я же говорила тебе, дядя, – отозвалась Мегара.
– У нас для тебя была более важная роль, Ли, – сообщил Ло Тейран.
Казалось, я был единственным, кто оказался в замешательстве: Кор со своей сестрой с ухмылками на губах переглянулись, а Лотус, вздохнув, поднял на меня глаза.
– Ты уже на полпути к тому, чтобы тебя воспринимали как одного из главных кандидатов на должность Защитника, не так ли? – подсказал Тейран, словно я нерадивый ученик. – Возможно, любимый кандидат золотых?
О! Так вот почему Мегара так стремилась завербовать меня.
Меня охватило внезапное беспокойство.
– Это случится нескоро. Атрей не собирается уходить в отставку в ближайшее время.
Тейран и Лазаре переглянулись.
– Да. Он не планирует, ты прав. Но мы ставим перед собой долгосрочные цели. А когда придет время, начнем укреплять позиции, – сказал Лазаре.
– Я хотел добиваться конституционных реформ…
– Отлично. У тебя будут все возможности для их проведения в качестве преемника Атрея.
– Любые реформы потребуют сильного руководства, – добавил Тейран. – Голоса, к которому люди будут прислушиваться.
Прозвучало не слишком демократично.
Впервые я обсуждал преемственность с Энни – единственным человеком, который еще меньше, чем я, был заинтересован в том, чтобы сын Повелителя драконов вновь обрел власть. Но только сейчас я осознал, как это было важно. Мегара, золотые, все эти люди в комнате… Неужели они просто смотрят на меня, видят Грозового Бича и наделяют меня властью? Все свое детство я пытался избавиться от убеждения, что драконорожденный заслуживает власти по праву рождения, но теперь, когда моя личность раскрылась, остальные, казалось, были намерены снова навязать мне прежние убеждения.
Хотя в аргументах Лазаре и Тейрана был какой-то смысл. Самый простой способ обеспечить реформы – взять бразды правления в свои руки.
Но я не видел взгляда Энни, который успокаивал бы меня, и ее отсутствие давило на меня пустотой.
– Я могу… могу это сделать. Но я бы хотел писать.
Голос Ло Тейрана безжизненно прошелестел в тишине:
– Это можно устроить, но тебе пока придется писать под псевдонимом. Тем временем вам следует начать посещать мероприятия на Яникуле и возобновить посещение городов с визитами для поддержания боевого духа. Необходимо наладить контакт с людьми по обе стороны реки.
Я услышал собственный голос, задающий последний вопрос, словно торговец, пытающийся найти выгоду до последнего:
– Что с набегами?
Мегара вздохнула. Лазаре, упершийся мозолистыми руками в стол, словно собираясь подняться, остановился:
– А что с набегами?
Удивительно сложно противостоять этому владельцу паба.
– Это может повредить вашим долгосрочным планам.
Лазаре помрачнел, будто я неудачно пошутил.
– Не будет никаких планов, если люди не будут есть, Ли, – ответила за него Мегара тихо.
Джестер, повелитель улиц, фыркнул, словно был твердо убежден, что перед ним человек, который ни дня в жизни не голодал. Что было, конечно, ошибочно, но я все равно удержал себя от ответа.
Конечно, я был согласен, но все не так просто.
Лазаре бросил взгляд на окно, затянутое темными шторами.
– Может, остальное обсудим в другой раз? Город голодает, а у нас есть хлеб, чтобы накормить их.
То, что происходило в течение следующего часа, казалось странным искажением моих ежедневных обязанностей стражника.
Мешки с хлебом, испеченным из украденной муки, ждали в подвале вместе с корзиной, набитой зелеными платками. Лазаре назвал улицы, и члены группировки Отверженных распределили их между собой, а затем взяли по мешку и шарфу для сокрытия лица. Раздавались радостные крики, и Отверженные с нетерпением дожидались момента, когда отправятся в город, чтобы оставить хлебные дары на ступенях ничего не подозревающих бедняков. В отличие от раздачи продовольственных карточек, которой обычно занимались стражники, здесь присутствовало нечто благородное, поступок, которым можно гордиться, а не чувствовать себя виноватым.
Но мне не давал покоя другой вопрос: хлеб, испеченный из краденого зерна, получит лишь тот, кому повезло, что их улицы находятся в нескольких минутах ходьбы от «Мизантропа», что они всего-навсего живут по соседству с тем, кто осмелился ограбить городское зернохранилище. Металлическое расслоение было несправедливым, но и это бессистемное продовольственное перераспределение тоже…
Проследив, как Отверженные один за другим исчезали в ночи, мы с Кором вернулись по темным улицам во Дворец.
– Мегара не скажет тебе этого, – заговорил Кор тихим голосом, чтобы не потревожить спящий город. – Она ни с кем не говорит об этом. Но ее мать была арестована Комитетом по Перевоспитанию, когда ей было… восемь? Девять? Она провела около года в Подземелье. Мегару воспитывал Лазаре. И даже после, потому что, если верить слухам, ее мать так и не смогла… оправиться.
Значит, не только у меня были личные претензии к режиму Атрея. В Подземелье располагалась штаб-квартира Министерства Информации и типография «Народной газеты», там же Комитет по Перевоспитанию содержал политических заключенных.
– За что была арестована ее мать?
Кор покачал головой:
– Этого мне неизвестно.
Над нашими головами ярко светили звезды, а свежий зимний воздух пощипывал лица.
– Я думаю, они действительно верят в то, что делают, – сказал Кор.
Я услышал отчаяние в его голосе, желание верить вместе с ними. Но у меня не хватило духу сказать, что Атрей тоже верит в то, что делает.
* * *
Со дня Праздника Четвертого Ордена в
