Куриный бульон для души. Прощение исцеляет. 101 теплая история о том, как оставить прошлое и начать двигаться вперед - Эми Ньюмарк
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Сейчас, сидя в этой гостиной, мы обсуждали свадьбу дочери нашего младшего брата, перекусывали и вспоминали наших родителей, наше детство, нашу общую жизнь. Разговор протекал примерно в таком ключе: маме бы понравилась такая свадебная церемония, а вот отцу – нет, потому что он вообще не любил свадеб.
– А было ли что-то, что он любил? – спросила я, не адресуя свой вопрос никому конкретно.
– Отец просто был злым, – заметила Сью.
– Да нет! – возразил Эдди. – Он не был злым. Скорее – требовательным. Просто у него насчет нас были завышенные ожидания.
Однако Стив и Дон в один голос сказали:
– Он был просто невыносим!
В отличие от Эдди, мы-то помнили, каково это – получить взбучку от отца! Мы вечно были загружены домашними делами – с самого детства. А в подростковом возрасте наша нагрузка по хозяйству еще больше увеличилась, и мы стали работать наравне со взрослыми – еще и учиться нужно было на отлично! Дон и Стив все лето были заняты заготовкой сена – они уходили вместе с отцом в поле с раннего утра и возвращались затемно. А во время учебы вставали в четыре утра, чтобы до того, как идти в школу, успеть подоить коров. Мы со Сью готовили и убирали, пока мама помогала братьям с коровами. А отец на весь день уезжал на работу на фабрику. Основной обязанностью малыша-Эдди было кормление телят из бутылочки. Будучи самым младшим и самым любимым, он пользовался и другими привилегиями – сидел на переднем сиденье с родителями, в то время как мы вчетвером теснились на заднем сиденье нашего старого «Форда».
В ту нашу встречу, в доме Эдди, мы проговорили до самой ночи, и у нас обнаружилось довольно много разногласий по поводу того, как каждый из нас воспринимал одно и то же событие детства. Сью вспоминала то, чего на самом деле не было, – и мы вчетвером подтрунивали над ней. У каждого из нас была своя версия одних и тех же происшествий из детства, поэтому я в конце концов сказала, что если у двоих версии сойдутся – значит, так все и было на самом деле.
– Ты помнишь, как Дон сбил стрелой консервную банку с моей головы? – спросила Сью.
– Это была не стрела. Он пульнул в тебя из рогатки, – возразил Дон, и Стив с ним согласился.
– Ты помнишь, как Диана разбила окно, когда бросила камень в Стива, потому что он прочитал ее дневник? – задала она следующий вопрос.
– Нет, – поправила я Сью. – Стив бы был покойником, если бы прочитал мой дневник. Дон и Стив разбили окно, когда боролись друг с другом. Это был первый раз, когда мама и отец оставили нас одних дома.
– А я помню! – воскликнул Дон. – Нам тогда здорово влетело из-за разбитого окна. Отец пришел в бешенство.
– Да… день тогда не задался, – со вздохом заметил Стив. – Хотя… отец даже в лучшие дни вел себя так, будто мы вечно перед ним в чем-то виноваты. С трудом верилось, что он нас любил. Хотя он, вероятно, считал, что строг с нами от большой любви.
– Он любил нас, – возразил на это замечание Эдди. – Он просто этого не показывал.
Мы долго обсуждали отца и вспоминали его методы воспитания, в которых трудно было усмотреть любовь к нам. Мы с горечью вспоминали его вспыльчивость, его требовательность и непреклонность. Но потом наш разговор плавно перешел в маме, к ее последним дням жизни, к ее смерти… Мы удивлялись, как ей удавалось терпеть тиранический характер отца. И все впятером сожалели и немного обижались на нее за то, что она никогда не вмешивалась в воспитательные методы отца и никогда не перечила ему, если он обходился с нами несправедливо.
Затем наш разговор как бы сам собой перешел к обсуждению наших собственных методов воспитания – к тому, какими мы были родителями со своими детьми и все ли правильно делали.
– Если бы я могла начать все сначала, – сказала я. – То я бы была более строга со своими детьми. Я всегда хотела дать им то, чего сама не получила от отца, – любовь, внимание, поддержку, прощение и снисхождение. Но в итоге моя мягкость вышла мне боком – мои дети выросли не такими, как были мы. Они не считаются с авторитетом – делают что хотят.
В итоге мы все сошлись на том, что, если бы у нас была такая возможность, мы бы по-другому воспитали своих детей.
Остаток дня мы провели в целом весело. Мы смеялись, спорили, кое-кто из нас даже всплакнул. Мы вспоминали и оспаривали воспоминания друг друга, но в наших спорах уже не было прежнего соперничества, какое в детстве бывает у братьев и сестер. Нас сблизило общее сожаление о наших ошибках и о том, что мы должны были сделать и чего не сделали. Эмоциональная кривая этой встречи была весьма нестабильна – от горечи мы переходили к смеху, он смеха – к слезам и печали, но потом снова плакали, только уже от радости.
Когда за окном поселилась ночь и наше общение постепенно стало приближаться к финалу, Дон сказал:
– А знаете, как бы там ни было, хоть мы многое сделали неправильно и наши родители тоже накосячили немало – мы все же выросли хорошими людьми, и жизнь у нас у всех сложилась хорошо.
Да, у нас все сложилось отлично. Четверо из нас поступили в колледжи и сделали успешную карьеру. Сью работала волонтером и на дому обучала трех своих девчонок. Мы все были честными и надежными людьми, как в личной жизни, так и в работе. И если посчитать всех рожденных нами детей (на всех пятерых), то у нас их было двенадцать. И все наши дети выросли тоже ответственными людьми.
– От мамы мы взяли способность радоваться жизни, быть веселыми, не унывать. Но от отца мы усвоили основные жизненные уроки, – заметила я.
– Да, он научил нас трудиться, – согласился Стив. – Он часто говорил: тяжелая работа поможет в продвижении. Может, конечно,
