Сокровенная Россия: от Ладоги до Сахалина - Анджей Анджеевич Иконников-Галицкий

восьмилетний Дмитрий, сводный брат царя Федора, носил титул князя Углицкого. В этот день он, как обычно, играл с дворовыми мальчишками «в тычку», то есть упражнялся в метании ножей. Внезапно во дворе поднялся страшный крик. Выбежав, княгиня Мария увидела своего сына мертвым, с перерезанным горлом. Немедленно по городу пронеслась весть: царевича убили по приказу царева ближнего боярина Бориса Годунова. Вспыхнул стихийный мятеж, представители власти были растерзаны толпой.

Царские войска подавили мятеж, более 200 его участников были казнены. Смерть Дмитрия официально была объявлена следствием несчастного случая. Царевич страдал эпилепсией – «падучей болезнью». И якобы ранение нанес себе сам, во время внезапно начавшегося припадка.

Это было только начало великих бед. От гибели царевича Дмитрия начинается отсчет разрушительной Смуты. Углич, родина Смуты, более других городов испытал на себе ее ужасы. Составитель местной летописи, именуемой Супоньевской, приводит данные о разорении Углича и Углицкого уезда в 1609 году. В городе было убито разного звания 20 000 человек; священников, диаконов и церковнослужителей – до 500 человек; сожжено и истреблено 10 мужских монастырей и два женских и в них два архимандрита, восемь игуменов и две игуменьи, монахов 500, монахинь более 500. Церквей разорено и сожжено 150, мирских домов до 12 000. Всего же убитых, повешенных, потопленных и прочими смертями умученных, всякого звания, пола и возраста, до 40 000.

Одним из монастырей, истребленных в эти страшные дни, был Алексеевский монастырь. После завершения Смуты, в правление царя Михаила Федоровича Романова, Алексеевская обитель медленно восстанавливалась из руин. В 1628 году (хотя об этой дате идут споры) в ней была построена церковь, как говорят – в память всех во граде Угличе невинно убиенных. Освящена она была во имя Успения Пресвятой Богородицы, а в народе получила имя «Дивная».

Церковь Успения «Дивная» – трехшатровая трехапсидная церковь. Основной объем представляет собой параллелепипед, на котором установлены три восьмерика с тремя восьмигранными шатрами, увенчанными луковичными главками. Центральный восьмерик с шатром значительно выше двух боковых. С запада к основному объему пристроена обширная трапезная с одним массивным столбом, поддерживающим своды. Все здание выстроено из кирпича и стоит на высоком подклете.

Церковь Успения скромна по своим размерам, но удивительно графична. Ее облик – чистота форм, цвета, линий. Ее три шатра стоят как три брата в белых одеждах. В Откровении Иоанна Богослова сказано, что одежды белые дает Господь мученикам, погибшим во Имя Его.

Углич – город маленький. Всего минут 20 ходьбы, несколько поворотов – мы на месте трагедии 1591 года. Тут стоит и ее свидетель – здание Княжеских палат. Это один из немногих сохранившихся памятников гражданской архитектуры XV–XVI веков.

Построены они были, как полагают, по велению углицкого удельного князя Андрея Васильевича, брата Ивана III. В прямоугольном кирпичном корпусе располагался парадный зал. Это бесстолпное сводчатое помещение занимает весь верхний этаж. Сохранившееся здание – лишь малая часть дворцового комплекса. Остальные его постройки были деревянными.

Князь Андрей Васильевич, прокняживший в Угличе три десятилетия, в 1492 году был схвачен по приказу Ивана III на пиру и уморен голодом в темнице. Поистине над старинным Угличем тяготел какой-то злой рок…

Романов-Борисоглебск (Тутаев)

Романов-Борисоглебск (в советское время зачем-то переименованный в Тутаев) – едва ли не единственный город во всем Поволжье, который равно расположился на обоих берегах великой русской реки. Образовался он из двух поселений. На левом берегу Волги в XIII веке основал небольшую крепость углицкий князь Роман Владимирович, правнук Всеволода Большое Гнездо. Городок стал прозываться Романов. Слобода, расположенная на противоположном берегу и носящая имя святых невинно убиенных князей Бориса и Глеба, впервые упоминается в письменных источниках XV века, но в действительности существовала гораздо раньше.

В 1345 году Романову повезло: он стал центром крохотного удельного княжества. Представители младшей ветви рода ростовско-ярославских князей владели Романовским уделом, пока его не отобрали у них московские государи. Тогда же и Борисоглебская слобода была приписана к великокняжескому двору. Почему бы не объединиться двум селениям, разделенным Волгой, не слишком широкой в этом месте? Вот они и объединились.

Нелишне напомнить, что святой князь Борис – в крещении Роман (его брат Глеб – Давид). И что Роман Углицкий причислен к лику святых в конце XVI столетия. Романов-Борисоглебск – «дважды Романов»: его название связано с именами двух святых князей, носивших это имя.

Расцвет торговых городов и ремесленных сел Поволжья наступил в XVII веке. В это время Волга стала главной магистралью, по которой двигались караваны с товарами из Англии в Персию, из Астрахани в сторону Архангельска и обратно. Богатели большие города – Ярославль, Кострома, Нижний Новгород; росло благосостояние малых посадов.

Борисоглебская сторона. Вид с Волги

Кирпично-каменное строительство в Романове-Борисоглебске началось в середине XVII века. Его основные архитектурные достопримечательности сооружены за полтора столетия: с 1650-х по 1790-е годы.

Творения романовских и борисоглебских зодчих нельзя назвать новаторскими. В созданных ими церквах и соборах повторяются архитектурные мотивы, освоенные московскими мастерами и растиражированные по всей Святой Руси. Куб основного объема, окруженный параллелепипедами галерей и приделов. Навершие, чаще всего пятиглавое, луковичные главки которого вытягиваются вверх на тонких шеях декоративных барабанов. Кирпичный или лепной декор: наличники, кокошники, колонки… Ну, словом, как везде. Конечно, шатровая колокольня, соединенная с храмом.

И все же в церквах Романова-Борисоглебска присутствует нечто неповторимое, оригинальное, незабываемое. Что? Два качества: бодрый, веселый оптимизм и точное соответствие окружающему ландшафту.

Казанская церковь

Вот Воскресенский собор: желтые стены, витиеватый белый декор, высокий подклет, крытая галерея, из которой как будто бы вырастает главный объем с высоким пятиглавием. Полукружия под карнизом, расписанные яркими фресками. Крыльцо с бочковидной кровлей, и тоже расписное. Все это радостно, жизнеутверждающе. На такую церковь посмотришь – и весело становится на душе.

Или Казанская церковь. Ее формы при близком рассмотрении грубоваты, даже неуклюжи, главки непропорционально малы по сравнению с массивным двухэтажным низом. Но она так прекрасно стоит на покатом волжском берегу, так задумчиво смотрит в водную гладь, а ее колокольня так приветливо встречает проплывающие по реке теплоходы, что хочется просто любить ее и вовсе не задумываться о ее архитектурных особенностях.

Церковь Ильи Пророка в Ярославле

Ярославль особенно хорош ранним летним утром, когда нет еще людей на улицах и пробок на перекрестках, когда от Волги поднимается прохладная свежесть и старинные дома и храмы, простые и причудливые, едва пробудившись ото сна, охорашиваются перед прозрачным