Воспоминания самоубийцы. Надиктовано Духом Камило Кастело Бранко - Ивона Ду Амарал Перейра
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Как вы можете видеть, дорогие друзья, мы все являемся почтенными храмами, поскольку имеем славу нести Бога в себе, и что, уже на Земле, как люди, или в Невидимом, как свободные Духи, мы должны уважать и почитать себя и наших ближних, зная, что все создания совершенно равны перед своим Творцом, очень любимые драгоценности вечной шкатулки Того, кто является высшим смыслом жизни. Не забудем основной божественный закон:
— Любить Бога превыше всего и ближнего как самого себя.
За этим последовала длительная пауза, во время которой верный служитель занимался требованиями своей должности, а мы оставались задумчивыми и молчаливыми, наблюдая, насколько это было возможно, за измученными фигурами бедных пациентов, которых мы могли видеть. По возвращении Марио Собрал, нетерпеливый и заинтересованный, нарушил тишину, сказав:
— Я хотел бы, если возможно, продолжить слушать ваши технические объяснения, достопочтенный брат…
Старый служитель Иисуса улыбнулся и, отвечая на скромную просьбу дружелюбным жестом, продолжил, вновь привлекая наше внимание:
— И все же, как я говорил, были случаи, когда наша Хранительница не разрешала реинкарнацию так, как мы ее спланировали, предоставляя нам тогда милостивую услугу своего вдохновения для более точного планирования, в соответствии с состоянием человека. Тем не менее, планирование воплощения тщательно изучается, комбинируется, реализуется и пересматривается, всегда в соответствии с самой справедливой справедливостью… всегда выполняя бессмертный приговор, утвержденный Божественным Учителем, который также проясняет все великие и неисправимые проблемы, которые огорчают и разочаровывают Человечество:
— Каждому будет дано по делам его.
Обычно именно человек, который собирается воплотиться, выбирает испытания, через которые он пройдет, и тернии, которые он встретит в своем новом земном существовании, чтобы помочь ему исправить последствия виновного прошлого. Он будет умолять Руководящие Силы о новых благоприятных возможностях, которые позволят ему продемонстрировать свое раскаяние и желание начать путь возрождения, которые благоприятствуют возможности исправить низшие импульсы, которые ранее увлекали его…, и эта демонстрация может быть реализована как в обычном теле, охваченном великими моральными страданиями, так и в теле, искалеченном или изувеченном неизлечимыми болезнями, если этого требуют отягчающие обстоятельства его ошибок или отсутствие накопленных заслуг…
Сам пациент организует набросок планов своего будущего телесного состояния и программу основных и неизбежных событий, которые он должен пережить, логических и неотделимых последствий причин, созданных совершенными нарушениями, но всегда при содействии своих наставников.
Что касается пациентов в этом больничном отделении, это не тот случай. Мои бедные больные не в состоянии пытаться что-либо добровольно. Их возвращение к плотскому перерождению будет выполнением положения Великого Закона, который позволяет нарушителю получить новую возможность, если он потерпел неудачу в предыдущей… Это будет импульсом к прогрессу, решающим лекарством, которое должно поставить их в положение выздоравливающих, отмечая рассвет искупительных этапов в их судьбах…
Ошеломленный этой глубокой и тонкой темой, которая могла бы уместиться во многих томах, я спросил затем, когда мы выходили наружу, думая о возвращении:
— Простите мою настойчивость, брат Директор… Тема, которую вы только что изложили, из-за ее беспрецедентного характера и интенсивности и глубины рассуждений, которые она вызывает, удивляет нас, когда мы думаем об этом, искренне трогая нас… Было бы возможно уже рассмотреть некоторые из этих планов, даже до подготовки тех, которые нам предстоят?… Как они выглядят?… Или эта благородная работа должна быть скрыта от непосвященных глаз?…
Я действительно был тронут и напуган, вспоминая, что я тоже был преступником, что я покончил с собой, убегая от слепоты глаз, что все указывало на то, что у бедного Марио в будущей телесной карте будут искалеченные руки, и что что-то говорило мне, что я должен буду снова стать слепым, в любой форме, но слепым…
Брат Иоанн почувствовал тревогу, омрачившую мой разум и сердце, так как он принял выражение несомненной доброты, отвечая:
— Верно, что служба такой ответственности не выполняется публично, чтобы развлекать любопытных, которые есть и здесь. Тем не менее, с соответствующим разрешением мы сможем совершить визит. Я уверен, что мы это сделаем, учитывая необходимость вашего обучения… Постарайтесь не падать духом перед будущими перспективами, друг мой. Доверьтесь нежности нашего возлюбленного Учителя и Господа, который является непогрешимым проводником наших судеб… И помните также, что Тот, кто установил мудрость законов, управляющих Вселенной, также сумеет укрепить вас для победы над самими собой…
Все было мягко вокруг индуистского Павильона, куда мы только что прибыли. Мы услышали нежное приглашение к ночной медитации. Это был торжественный момент, когда Колония посвящала себя ментальному общению со своей августейшей покровительницей Марией Назаретской…
Я все еще помню, что в тот вечер наши молитвы были более нежными, более смиренными, более чистыми…
ГЛАВА IV
СНОВА ДЖЕРОНИМО И ЕГО СЕМЬЯ
"Горе миру от соблазнов, ибо надобно прийти соблазнам; но горе тому человеку, через которого соблазн приходит".
Евангелие от Матфея, 18:7.
Карлос де Каналехас пришел за нами в Индийский павильон рано утром и, после нескольких сердечных приветствий, сказал нам:
— Я считаю, что сегодняшнюю программу следует начать с Изолятора. Там находится ваш друг Жероним де Араужо Сильвейра, и вы сможете воспользоваться возможностью нанести ему визит, который вы так давно планировали. Он будет утешен вашим присутствием, а вы в то же время выполните деликатный долг солидарности и братства.
Изолятор находился недалеко от центрального здания, в окрестностях которого мы были размещены.
Этот важный отдел располагался на возвышенном месте, где терялся взгляд, окутанный туманом. Вдоль дороги выделялись белые лилии и розы, которые, казалось, были самыми подходящими цветами для меланхоличного уединения. Больничный отдел, как и отдел Наблюдения, напоминали большие районы огромного мегаполиса, масштабы которого трудно было представить. Мы непринужденно беседовали, не осознавая, что уже не были людьми, а духами, лишенными телесных оболочек.
Управление Изолятором, как и братское обращение с пациентами, было идентично другим отделениям, которые мы посетили, все вдохновлялись самой убедительной справедливостью, любовной и братской благотворительностью.
За этими огромными стенами, которые даже имели подъемный мост, находились наши бедные собратья, чьи страдания, вызванные унынием или бунтом, превосходили раскаяние за совершенный злой поступок, ограничиваясь невыносимой печалью от осознания того, что самоубийство лишь расширило и продлило страдания, ранее считавшиеся невыносимыми, а также, среди прочего, разочарованием от того, что они все еще живы, но отделены от объектов своих наибольших привязанностей. Можно действительно
