Система научно-богословской аттестации в России в XIX – начале XX в. - Наталья Сухова

Научные командировки давались, по ходатайству Совета, с благословения Синода, обычно на год, в исключительных случаях, когда от этого зависела подготовка преподавателя по новой кафедре, – на два – и осуществлялись на средства из духовно-учебного капитала[707]. Иногда выделялись, по ходатайствам Советов, особые суммы: на приобретение во время командировок ценных источников, рукописей, книг, фотографических снимков и моделей с древнехристианских памятников[708].

Вот лишь некоторые примеры наиболее значимых командировок, имевших научные результаты, которые непосредственно или опосредованно представлялись на научную аттестацию. Первыми состоялись командировки по «западному» направлению – доцента СПбДА по кафедре метафизики М. И. Каринского (апрель 1871 – апрель 1872 г.), по «славянскому» – профессора МДА по кафедре истории Русской Церкви Е. Е. Голубинского (май 1872 – ноябрь 1873 г.) Обе поездки подтвердили действенность нового средства для развития науки в академиях[709]. М. И. Каринский ездил в Германию с «университетской» задачей: знакомился с состоянием немецкой философии, посещая университеты и библиотеки. Отчетом о командировке стала монография по последнему периоду германской философии[710]. Е. Е. Голубинский синтезировал «архивные» и «полевые» задачи: с одной стороны, он изучал литературные памятники стран, тесно связанных с русским православием (южных славян и греков), с другой – знакомился с их храмами, а также с современным состоянием жизни Православных Церквей. Плодами его командировки стало включение новых элементов в курс лекций по русской церковной истории, исследование о церковном просвещении у греков в XIII–XIX вв., а также приобретение для академической библиотеки редких изданий и рукописей[711]. Сам Е. Е. Голубинский, оценивая главные достоинства заграничных командировок в целом и своей в частности для развития науки, выделял: возможность самому исследователю познакомиться с древними памятниками и практически исследовать «церковную жизнь и церковные нравы и обычаи» народов, историей которых он занимается[712].

С этого времени научные путешествия стали заметным явлением в духовно-академической жизни. Интересна научная палитра командируемых и направления их поездок – профессор еврейского языка и библейской археологии КДА А. А. Олесницкий (Палестина, 1873/74 уч. г.), профессор новой гражданской истории МДА Д. Ф. Касицын (Германия и Италия, 1874/75 уч. г.), доцент по кафедре метафизики КазДА П. А. Милославский (Германия, 1874/75 уч. г.), доцент по кафедре Священного Писания Ветхого Завета СПбДА И. С. Якимов (Германия, 1876/77 уч. г.), приват-доцент по кафедре церковной археологии и литургики СПб-ДА Н. В. Покровский (Германия, Франция, Италия, Австрия, Чехия, 1876/77 уч. г.), доцент КазДА по кафедре церковной археологии и литургики Н. Ф. Красносельцев (Европа, 1881/82 уч. г.)[713]. В Европу для работы в лучших библиотеках и слушания лекций в университетах полезно было отправиться практически всем академическим преподавателям, но особенно тем, чьи науки имели преимущественное развитие на Западе, – библеистика, церковная история, археология, патрология, философия. На христианский Восток ездили преимущественно преподаватели-специалисты по библейской археологии, библейской истории, церковной археологии и литургике, патрологии, а также имевшие общее для всех представителей духовных академий благочестивое паломническое желание – посетить святыни христианской древности.

Особо следует отметить командировки церковных археологов и литургистов – Н. В. Покровского и Н. Ф. Красносельцева. Церковная археология в 1860‑е гг. в России начала бурно развиваться. Археологические съезды, устраиваемые начиная с 1869 г. регулярно, раз в три года, общие комиссии по сохранению и описанию памятников, экспедиции по отысканию источников соединили усилия светской и церковной науки. Особые надежды, возлагаемые даже светскими учеными на развитие церковной археологии в стенах духовной школы, требовали адекватного ответа: построения системы подготовки научных и преподавательских кадров, способных соединить знания историко-археологические и богословские[714]. Но в академиях эта наука лишь при Уставе 1869 г. получила особую кафедру, да и то в соединении с литургикой, и выработать новое направление, да еще стоящее на уровне мирового развития этой науки, уже серьезно и давно развиваемой в Европе, было очень непросто. Командировка Н. В. Покровского 1876/77 уч. г. в европейские университеты и музеи стала «ключевым» событием в истории отечественной церковной археологии. Она помогла Н. В. Покровскому выработать новое направление в преподавании, выработать свой особый – литургический – метод в исследовании памятников церковной древности, в учебный курс были введены изученные в лучших европейских музеях древнехристианские памятники, элементы наук, отсутствующих в академическом образовании, но необходимых для полноценных занятий археологией. Практические выводы о пользе музеев христианских древностей при учебных заведениях послужили начальным моментом организации Церковно-Археологического музея в СПбДА. Он был учрежден в 1879 г. и в некотором смысле последовал традиции КДА, однако его фонды формировались по определенной системе – Н. В. Покровским была разработана целая концепция музеев при высших учебных заведениях[715]. Аналогичное значение имела командировка Н. Ф. Красносельцева для развития церковной археологии и литургики в КазДА[716].

Командировка же И. С. Пальмова – выпускника СПбДА, только что защитившего магистерскую диссертацию[717], – была уникальной. Она предпринималась с конкретной целью – подготовки кандидата на проектируемую кафедру истории Славянских Церквей, продолжалась два года и положила основание церковно-исторической славистике в российских духовных академиях. Инициаторами этой поездки были профессоры И. Е. Троицкий, М. О. Коялович и В. И. Ламанский, при организации этой командировки и в переписке, ее сопровождающей, были сформулированы и высказаны определенные идеи и даже концепции по значению европейской науки для российского богословия. В 1882–1884 гг. И. С. Пальмов занимался в архивах и библиотеках Львова, Праги, Бауцена, Гернгута, Белграда, Вены, Загреба, Лайбаха, Болгарии, Константинополя, Афона, Афин, о. Патмоса и Румынии[718]. Результатом было открытие при кафедре новой общей церковной истории приват-доцентуры по истории славянских церквей и начало развития исторической славистики в академиях[719].

Наконец, ряд командировок членов корпорации СПбДА – протоиерея Иоанна Янышева и профессора И. Т. Осинина – был связан с присутствием на старокатолических конференциях, проходящих в 1871–1875 гг. в Мюнхене, Кельне, Бонне. Непосредственной организацией, посылающей их на конференции, был Петербургский отдел Общества любителей духовного просвещения, но его работа, обсуждения, богословское осмысление проблем диалога Русской Православной Церкви со старокатоликами были так тесно связаны с академией, что эти поездки можно занести «в актив» высшей духовной школы[720].

Особый подъем испытывала в эти годы экспериментальная психология, и преподаватели кафедр психологии и философии духовных академий были не чужды этого порыва. Они ехали преимущественно в Лейпциг, в знаменитый институт экспериментальной психологии профессора Вильгельма Вундта, в Геттинген, в школу профессора Георга Мюллера, в Берлин, слушать Генриха Эббингауза (до 1894 г.) и в Сорбонну, слушать Теодюля Рибо[721]. Философы посещали также лекции Эдуарда Целлера в Берлине и Жана Нуррисона в Париже[722]. На семинарах этих знаменитых ученых встречались представители всех стран, обсуждались проблемные вопросы и новые методы. Из философов, после первой поездки приват-доцента КазДА П. А. Милославского в 1874/75 уч. г., дважды ездил в Германию доцент, а затем профессор метафизики и логики МДА А. И. Введенский (1891/92, 1897/98 уч. гг.), в начале XX в. в командировки отправлялись приват-доцент МДА по кафедре истории философии П. В. Тихомиров (1903/04 уч. г.), профессорский стипендиат той же кафедры П. В. Нечаев (1908/09 уч. г.), доцент кафедры логики и метафизики СПбДА В. А. Беляев (1909/10 уч. г.)[723] Повышение уровня по экспериментальной психологии началось с поездки приват-доцента СПбДА В. С. Серебренникова (1892/93 уч. г.), затем традицию продолжили профессор кафедры психологии МДА П. П. Соколов (1906/07 уч. г.) и доцент кафедры психологии КДА И. П. Четвериков (1906/07, 1907/08 уч. гг.)[724] Эти поездки имели очень большое значение для изменения научной палитры в академиях – экспериментальная психология стала одной из наиболее популярных наук в студенческой среде. Этому способствовал и общий подъем интереса к экспериментальной психологии в России, но от преподавателей требовались компетентность, умение объяснить студентам суть новых идей и концепций, ввести стихийный интерес в конкретные аудиторные формы и возглавить движение. Конечно, далее составления рефератов и их обсуждения студенты не шли, но интерес был несомненен[725].