Осторожно, волшебное! - Наталья Викторовна Соколова

За все это время Жуков так и не успел кончить техникум, хотя в вечернем техникуме при заводе своих просто тянули за уши. Отсутствие диплома несколько мешало его благополучному существованию, но из года в год его отмечали как учащегося не то второго, не то третьего курса техникума, это всех устраивало, звучало прилично. Грубый, невежественный, технически безграмотный, житейски неглупый и цепкий, он отлично разбирался во всех интригах и завихрен ниях, которые возникают в большом коллективе, тонко понимал взаимоотношения цехов, отделов, людей, знал наперечет мелкие слабости руководящих работников и умело этим пользовался. Он, как пробка, хорошо держался на поверхности воды и всегда плыл по течению.

Никита сидел на трубах один (Дормидоныч уже ушел в цех), когда фотограф подвел сюда Жукова. С Никитой Жуков, конечно, не поздоровался, такие нежности были ему непонятны. Чего это, интересно, со своими рабочими здороваться, когда их видишь каждый день (не пансионат дворянских девиц). Прищуренные холодные глаза Никиты смотрели мимо Жукова,- он, когда не хотел замечать, умел не замечать.

Фотограф готовился к съемке, бренча амуницией. Жуков стал озабоченно на себе что-то поправлять, расправлять, причесываться маленькой гребенкой, которую вынул из футляра. Через некоторое время, наткнувшись взглядом на Никиту, он моргнул и представил его фотографу в строго официальном стиле:

- Наш молодой передовик Николай Иванов. Хороший производственник, рационализатор. Недавно Николай внес...

Никиту передернуло, как от зубной боли. Или уж не называй совсем по имени, не играй в демократизм, или будь добр не путать. Все ясно: у Жукова списочная память - просто мысленно увидел список, инициалы в списке, и подставил самое распространенное имя. И до чего же оно противно звучит, это фальшиво товарищеское «Николай»! (Тем более что имена-отчества нужных людей Жуков знал назубок, даже щеголял этим: «Позвонить прямо Алексею Кузьмичу? Или заму Сергей Сергеичу? Там нечетная секретарша Ан Пална, а другая...»)

- Выращиваем молодых, нацеливаем,- Жуков выпятил крепкую грудь,- Как идут дела, Николай? - Вопрос был чисто декоративный и не требовал ответа. Да Жуков и не стал его ждать: - А у нас гость из прессы. Из центральной прессы. Товарищ интересуется положительными примерами... зафиксировать, значит, на пленке...

Ах ты, Дышло! Что такое дышло? Не оглобля? Ну, какое-то технологическое устройство для телеги, деталь телеги. Кажется, толстая палка, дубина, в сущности дубье. И как это получилось, что Жукова направили к фотокорреспонденту? Кто-то наглупил? Или приятели сорганизовали, удру жили? У него их хватает. Такие же Жуковы. Жуков Жукова подпихивает по склону, жуков Жукову руку сверху протя гивает, тянет. Копошится мелочь, возится в пыли, а одолевает горы. Обеденный перерыв вот-вот кончится, пожалуй, надо трогаться. Никита встал с места, потянулся. Не ладится с фартуком станка, тугой ход, излишнее торможение Было гладко на бумаге, а в металле. А вообще-то красивый компактный станок, ладный.

- Надо будет его щелкнуть, сказал Жуков фотографу, ткнув пальцем в сторону Никиты,- для доски. Там у нас тусклое, народ критикует. И еще кое-кого. Оплатим но безлюдному фонду. Да и на будущее, учтите, товарищ Петровых, возможно... Вы тем более близко проживаете. Как же, наслышаны, хе-хе. ЖСК первой категории, двери фанерованные, шкафы с пластиком.

Фотограф нацеливался на Жукова то с одной стороны, то с другой, но все чем-то оставался недоволен. Кажется, солнце на небе стояло не там, где ему нужно, да еще было основательно заложено глухой ватой облаков. Он никуда не торопился, он очень старался, прямо-таки весь извивался, длинный, узкий, верткий, как уж, человек, увешанный дорогим, завидным фотооборудованием. Короткая кожаная курточка (до бедер) делала его длинные ноги еще длиннее, а концы красного шарфа, замотанного у шеи, взлетали при каждом движении, трепетали на ветру, как языки огня.

Жуков живописно стоял на фоне объемистой кучи металлолома, которую покровительственно похлопывал рукой, как лошадь по крупу (лом собирали недавно на воскреснике по очистке территории). Беспокойно спрашивал у фотографа, который его не слушал:

- Не перепутаете инициалы? А подпись, подпись... «Собранное лично...» Главное - инициалы, а то у нас ещё Жуков в кадрах, и другой...

Лом собирали под отчаянным ливнем, который не прекращался весь день. Брезентовых рукавиц не хватало, их отдали девушкам. Бракованные стержни за литейкой, которые таскали Никита с Соколенком, были тяжеленные, очень неудобные для обхвата. Жукова на воскреснике Никита не видел. Может быть, руководил из какого-нибудь сухого и теплого кабинета, сидел при телефонах? Докладывал, сколько собрали? Да нет, Никита вспомнил, он потом на собрании говорил своим зычным ораторским голосом, что вот, к сожалению... не имел такой... ввиду семейных обстоятельств. Добросовестный, обязательный Соколенок, который сидел рядом с Никитой, опустил глаза, ему стало неудобно.

- Товарищ корреспондент! - позвал Никита фотографа.

Тот, тощий, угловатый, как раз лег животом на трубы, подняв острые локти, похожий на кузнечика. Нехотя повернул голову. «А? Вы меня?» И опять уткнулся в видоискатель. Только полыхнули концы огненного шарфа...

До этого Никита никогда не позволял себе воевать всерьез с заводскими непорядками. Для успеха своей работы, ради какого-нибудь порученного ему конкретного дела он готов был зубами выдрать все, что надо.. А другие? Пусть тоже выдирают, он им не нянька. В разговоре с ближним начальством он не прочь был дать понять, что все видит и всему знает цену, от него не скроешься, его не проведешь. Но никогда не выносил сор из избы. И если появлялись посторонние, задавали вопросы - отвечал сдержанно, безлично, бессодержательно, пряча усмешку в углах упрямо сжатых губ. Это был твердый постулат невмешательства, выношенный и внутренне обоснованный, ставший привычным. Он не с Жуковыми. Он ни с кем. Сам по себе. Сам за себя. И поступает так, как находит нужным.

За последнее время в жизни Никиты рушилось многое. Неужели рушится теперь и это? Притормозить бы, задержаться... подумать хоть немного, сообразить... Можно ведь и потом сказать, даже когда готовые фото, будет еще не поздно. У Жукова зубы волка, волчий оскал. Боюсь? Я? Неужели я боюсь? Никогда не задавал себе впрямую этого вопроса. Или просто не хочу лишних хлопот? Лучше бы, конечно, не лезть в эту кашу, не связываться. Зачем мне это? Глупо.

- Товарищ корреспондент! Я возражаю. Ни на каком воскреснике Жуков не был, и поэтому...

12

Съездила в Берендеев. На дубах (сама видела) на каждом зарубка и надпись чернильным карандашом: «К списанию», «К спи...» Теперь надо выпросить у начальства два-три