Легенда дьявольского перекрестка - Виктор Никитин

Сначала Дикман увидел меня и вскочил со стула, покраснев от злости, но сразу же побледнел, подавился воздухом и сдавленно закашлял. Такую реакцию вызвал у него державшийся позади меня Вильхельм.

- Все вон! - гаркнул бургомистр, опершись руками о столешницу. Домочадцы и слуги не поняли его приказа, вынудив Дикмана обвести всех взглядом и повторить так громко, что стеклянная посуда на столе зазвенела: - Вон, я сказал!

Через секунду в столовой не осталось никого, кроме меня, Вильхельма и Дикмана. Стало понятно, кто здесь истинный хозяин положения. Словно провинившийся ребенок под пристальным взглядом строгого учителя, Дикман стоял, не смея выговорить ни слова, и по всему было заметно, что ему хочется сорваться с места, убежать подальше, забиться в темный угол, но духу не хватало. А купец тем временем важничал, прохаживаясь по комнате, изучая мебель и столовые приборы, будто в них и заключался его интерес. Один я не понимал в происходящем ничего, сгорая под косыми взглядами бургомистра, полных одновременно и ненависти, и ужаса.

- Пятнадцать лет, Дикман. Минуло долгих пятнадцать лет с момента нашей последней встречи, и могу отметить, ты провел их именно так, как мечтал когда-то, - сказал купец, жестом приглашая нас присесть за стол. Бургомистр проигнорировал предложение, продолжая стоять и трястись от напряжения. - Свою часть сделки я выполнил: помог тебе стать важной персоной, разбогатеть, жить той жизнью, которую ты бы сам не достиг из-за своего происхождения и отсутствия природных талантов. Я пришел взыскать долг, забрать несомненно причитающееся мне. Отдай мне его?

- Кого? - хрипло выдавил из себя Дикман.

- Предупреждаю: не нужно со мной играть, корчить из себя дурака, прятать принадлежащее мне. Позови своего сына и отдай его мне.

- Сына? - переспросил я. - Отдать сына?

- Закрой свой паршивый рот! - закричал бургомистр.

Я уверен, он бы накинулся на меня с кулаками, если бы нас не разделял стол, если бы ему не требовалось пройти в непосредственной близости от дьявола.

Вильхельм злобно посмотрел на Дикмана и одним только взглядом велел ему заткнуться и сесть. На этот раз бургомистр обреченно опустился на стул, руки плетьми повисли вдоль тела. Лицо его осунулось и стало белее мела, губы дрожали, а глаза превратились в темные провалы.

- Ты не в состоянии что-то изменить. Тебе ведь прекрасно известно, что так или иначе я заберу твоего сына.

Кивнув в мою сторону, Дикман спросил тихим, потухшим голосом:

- Зачем он здесь? Хотел сделать мне побольнее, взяв свидетелем того, кого я на дух не переношу?

Вильхельм презрительно фыркнул.

- И в мыслях не держал. Просто раз уж одна сделка подошла к завершению, самое время подыскать нового клиента, и я бы хотел, чтобы он изначально был в курсе предстоящего. Так пусть Виллем видит то, чего всенепременно достигнет, - дьявол демонстративно щелкнул ногтем по стоявшему перед ним подносу с золотым рисунком. - И пусть обязательно запомнит цену.

- Я обитал в нищете, в убогих трущобах, побираясь среди толп таких же бедняков, - неожиданно запричитал бургомистр, в голосе которого слышалось раздражение, обида и слезливые нотки. - У меня просто не было иного выхода.

- Мне не интересно говорить на эту тему, - оскалился дьявол. - Мне следует помнить лишь то, что ты сам призвал меня и предложил сделку, прося безбедного существования, которое получил, а теперь пытаешься выкрутиться. Извини, не получится.

С бургомистром приключилась настоящая истерика: упав на колени, он рыдал и задыхался от слез. Никогда я не видел его в таком виде и не забуду, как он боялся подползти к дьяволу, хотя явно намеревался расцеловать его сапоги. От страха он даже глаз не поднимал, умоляя оставить его сына в покое. Дикман рассказывал, как любит своего первенца, как готов ради него на все, чего потребует Вильхельм. Внезапно его осенило:

- Я откажусь от должности бургомистра. Если пожелаешь, я приложу все усилия к тому, чтобы со временем Виллем заменил меня на этом посту. Только, ради всего святого, не забирай моего сына!

Вильхельм склонился к Дикману и с издевкой ответил протяжно:

- Нет.

- Не просто так, - затараторил бургомистр, размазывая по лицу слезы, сопли и слюни. - Не просто откажусь от должности, а отдам тебе жену! Только оставь мне сына.

- Я не собираюсь отнимать того, что дал тебе, так что оставайся бургомистром, сколько тебе вздумается. Мне эта должность не нужна. А что касается твоей милой супруги, - Вильхельм расхохотался, - сдается мне, что ты из беды желаешь извлечь выгоду, посредством меня избавляясь от опостылевшей старой жены?

- Это самое что ни на есть серьезное предложение, - снова едва не разрыдался Дикман.

- Нет. Уговор есть уговор, и он касался твоего мальчишки, а не жены, - дьявол прищурился и добавил: - Странно, обещая ради спасения сына все, что угодно ты не предложил мне того, что нажил.

За долгий период бургомистр впервые посмел взглянуть на Вильхельма и обрадовано заголосил:

- Да! Я отдам тебе все! Забирай!

- И то, что припрятано в тайнике на чердаке? - с презрительной усмешкой осведомился дьявол. - Отдашь те сбережения, о которых не знает и жена?

Бургомистр обомлел. Он сдался. Встав к нам спиной, Дикман некоторое время стоял мучимый сомнениями, а потом пошел за сыном. На ходу он спросил:

- Как я объясню, что отдал сына?

- Это не моя забота, - ответил купец. - Ты ведь не спрашивал, как объяснить окружающим свой стремительный взлет к власти и богатству?

Уже ухватившись за дверную ручку, Дикман резко развернулся к нам. Нижняя челюсть его дрожала, слюна висела на перекошенной губе, но бургомистр улыбался. Это была улыбка безумного человека, только что придумавшего умопомрачительную гадость. Он ссутулился, вытянул трясущиеся руки и обратился к дьяволу:

- Я знаю, чем заинтересовать тебя. Дай мне отсрочку! Дай мне еще пятнадцать лет, а взамен по прошествии этого срока забери обоих детей!

- Нет, - холодно отозвался Вильхельм.

- Хорошо, десять лет! Пять! Хоть сколько-нибудь и назови цену отсрочки! По-жа-луй-ста, - по слогам произнес бургомистр.

Увидев, что Вильхельм отрицательно мотнул головой, он побежал на дьявола, схватив со стола нож.

Глава тридцать седьмая

Вспоминая и увлеченно рассказывая историю своего столкновения с дьяволом, Виллем Рангер вошел в раж, передавая пережитое жестами, мимикой и соответствующими интонациями:

- Еще один до глупости дерзкий рывок, равный нескольким обычным шагам, и Дикман добрался бы до Вильхельма, вонзил бы в него лезвие по самую рукоять, если такие фокусы проходят с демонами, - увлеченно вспоминал писарь. - Но он не успел.