Хозяйка дворца - Чжоу Мо

– А еще я рассердился, – вдруг добавил Хунли.

– Отчего же вы рассердились, если знали, что я здесь ни при чем?

– Я не о том, что ты сделала… – Он медленно подошел к ней, и до молодой женщины донесся легкий аромат чернил. – Почему ты ничего мне не объяснила?

Она молчала.

– Раз ты ничего не стала объяснять, значит, тебе все равно, что я о тебе думаю. – На беззаботном прежде лице проступила совершенно детская обида. – Это… мне не нравится.

Таким образом он пытался сказать, что раз он готов объяснять свои поступки, значит, она, Вэй Инло, небезразлична ему.

– Я… – Вэй Инло не нашлась с ответом.

Она сражалась за расположение императора с другими наложницами и супругами, не стесняясь в средствах.

Когда же он наконец готов был отдать ей свое сердце, она не знала, что делать.

Она всегда старалась отвечать добром на добро и злом на зло, но теперь… Хунли, может, и не догадывался, но Вэй Инло, которую он знал, отчасти была лишь ролью – идеальной женщиной из его мечтаний.

А вот Вэй Инло отлично понимала, что нужно делать в роли фаворитки императора, но понятия не имела, что ей делать как женщине, чья симпатия к мужчине взаимна.

Хунли вдруг вздохнул и прижал ее к себе, но, не желая признавать себя побежденным в этой любовной истории, нарочито сурово сказал:

– Ты вела себя глупо, я не должен был к тебе приходить!

– Но вы все равно пришли… – тут же невольно откликнулась она.

Император молчал.

– Это было в виде исключения, да? – подсказала ему супруга.

– И уже не в первый раз. Я не люблю исключения из правил, и мне не нравится, что с тобой я не похож на самого себя.

До встречи с Вэй Инло он всегда отличался строгостью и самодисциплиной.

Он полностью посвящал себя делам, избегал излишеств в еде, вовремя принимался за работу во дворце и вовремя заканчивал. Даже при выборе супруг и наложниц он старался быть справедливым и беспристрастным, никого не баловать чрезмерно и никого не оставлять без внимания.

Но появление этой женщины словно молотом разбило всю его несгибаемую волю и даже представления о самом себе.

– Вы же можете не изменять себе. И пойти к младшей супруге Шу. Ваше сердце в смятении, и мое тоже… Так, может, лучше нам расстаться ненадолго и немного остыть?

Хунли посмотрел на нее и, кажется, неправильно понял ее намерения.

– Ли Юй!

– Я здесь, ваше величество.

– Скажи младшей супруге Шу, чтобы не ждала меня. Сегодня я останусь во дворце Яньси.

– Слушаюсь, ваше величество.

Император потянул супругу Лин в опочивальню, а главный евнух покачал головой и отправился с сообщением к младшей супруге Шу, по дороге сказав Минъюй:

– С упаковкой циня можно не торопиться.

– Разве его не должны доставить младшей супруге Шу?

– Так ведь это только твоя хозяйка вечно отбирает вещи у других, – хохотнул Ли Юй. – Ты когда-нибудь видела, чтобы кому-то удалось забрать что-то у нее?

= На следующий день в павильоне Чэнцянь =

Императрица-преемница сидела у окна, склонившись над парой наколенников.

Тихонько постучали, Чжэньэр поднялась и подошла к дверям, после чего вскоре вернулась к хозяйке и негромко что-то ей прошептала.

Узнав о случившемся во дворце Яньси, императрица Сянь улыбнулась:

– Пускай себе сражаются, отбирая друг у друга добычу, я лучше займусь этим наколенником.

Служанка, полагавшая, что наколенники делаются в подарок императору, удивленно спросила:

– Госпожа, так эти наколенники…

Игла прошла через ткань, и взгляд госпожи в свете свечей казался необычайно нежным.

– Батюшка состарился, и колени у него совсем разболелись. А те, что делала матушка, уже совсем износились…

– Госпожа, вы опять вспомнили матушку?

Императрица усмехнулась:

– Продолжу шить. Когда я была маленькой, матушка была со мной сурова, все-то я должна была делать по правилам: и ходить, и сидеть, и лежать, ни малейшей небрежности мне не спускалось. Только батюшка баловал меня и всегда защищал…

В этот момент в покои вошла служанка и, поклонившись, произнесла:

– Госпожа императрица, господин Наэрбу ждет у ворот Цяньцин, он хочет вас видеть.

Сянь оторопела.

– Он ведь должен быть в восточном Чжэцзяне, помогать пострадавшим от стихийного бедствия. Почему он вернулся?

– Господин Наэрбу сказал, что с пострадавшими все уладил. И отпросился в столицу, потому что скоро день поминовения старой госпожи.

Госпожа Сянь взглянула в окно: солнце клонилось к закату, наступали сумерки. Пока она доберется до ворот, их пора будет закрывать на ночь. Она вздохнула:

– Скажи ему, что уже поздно, увидимся завтра.

Чжэньэр попыталась убедить ее:

– Господин ведь только с дороги, может, разок отступиться от правил?

Императрица еле заметно покачала головой: по крайней мере перед чужими людьми, перед супругом и его матерью она должна владеть собой не хуже, чем прежний Хунли.

– Я ведь императрица, значит, должна придерживаться правил строже прочих, чтобы никто не принялся болтать. Ступай.

Служанка поклонилась, вышла и направилась к воротам Цяньцин.

У ворот ждал мужчина с тронутыми сединой висками. Он вышагивал взад и вперед, заложив руки за спину, словно его терзали тяжкие думы. Увидев служанку, он стремительно двинулся навстречу, но, когда понял, что за ней не следует дочь, на лице его проступило явственное сожаление.

Выслушав объяснение, мужчина вздохнул.

– На все воля Неба.

Глядя на странное выражение его лица, служанка спросила:

– Господин, что с вами?

Наэрбу ничего не ответил, только повернулся в сторону дворца Чэнцянь, опустился на колени и произнес сдавленным от волнения голосом:

– Я всего лишь хотел увидеться с госпожой императрицей в последний раз, жаль, что ничего не вышло. Мне остается только издалека молиться о ее благополучии, здравии и счастье.

От его сбивчивой речи сердце у служанки гулко застучало. Как только он ушел, она бросилась в павильон Чэнцянь.

В то же самое время у павильона Янсинь двое мужчин, казалось, готовились к бою.

– Отдай! – холодно произнес князь Хунчжоу, заступая дорогу Хайланче. – Отдай докладную записку, где говорится о господине Наэрбу!

– Князь, вы в своем уме? – с изумлением посмотрел на него стражник. – Это доклад самому императору!

Хунчжоу попытался выхватить записку у него из рук, но не так-то просто отобрать что-нибудь у первоклассного воина. Увидев, что силой решить дело не выйдет, князь Хэ перешел к угрозам:

– Это всего лишь ложный донос. Не забывай, что те, кто возвел поклеп на господина Суня, в итоге лишились головы!

Хайланча махнул рукой.

– Пропустите!

Хунчжоу собирался помешать стражнику, но из-за дверей донесся голос