Хозяйка дворца - Чжоу Мо
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
– Инло, во время нашего прошлого урока игры на цине ты сказала, что инструмент нехорош, поэтому я приказал отыскать для тебя «Наперсника лунной росы», на котором учился играть сам.
Хунли сел перед ней и сказал мягко:
– Попробуй поиграть на нем, хорошо?
Вэй Инло легко улыбнулась в ответ.
– Но я сегодня не хочу учиться играть на цине, я хочу мастерить змея.
Лицо Хунли заледенело, и Ли Юй поспешил вмешаться:
– Милостивая супруга Лин, что за пренебрежение? Его величество специально запросил этот цинь из резиденции Юаньмин!
Она улыбнулась ему, а потом повторила действия своего гостя в обратном порядке: небрежно отодвинула в сторону древний цинь, подняла бумажного змея и склонилась над ним.
Она снова подняла голову только после того, как Хунли в раздражении удалился.
– Инло! – Минъюй, все еще бледная от испуга, наконец осмелилась открыть рот и сказала с укором и беспокойством: – Ты ведь знаешь, из-за чего умерла благородная супруга Чунь! Тебе лучше стараться избежать подозрений, а не мастерить змея!
Вэй Инло посмотрела в сторону, куда удалился император, пустым взглядом.
– Разве от того, что я не буду делать змея, меня перестанут подозревать?
Вернувшись в павильон, Хунли отдал перепачканный кровью шнур евнуху:
– Разберись с ним.
Слуга, кажется, не ожидал от императора подобной реакции на дерзость, с которой тот столкнулся в Яньси, а потому немного замешкался с ответом:
– Слушаюсь.
Некоторое время он наблюдал за выражением лица господина, а потом осторожно сказал:
– Ваше величество, супруга Лин, конечно, весьма упряма, но она не кажется настолько жестоким человеком.
Хунли холодно хмыкнул, и евнух тут же отвесил себе пощечину.
– Простите ничтожному слуге его болтливость!
Он уже собирался уйти, но услышал:
– Я злюсь, потому что она совсем со мной не считается – она ведь даже не попыталась объясниться!
Помолчав немного, император добавил со вздохом:
– Она правда так уверена, что я поверю ей и буду ее защищать?
Ли Юй про себя тоже вздохнул: в переполненном подозрениями дворце подобная вера была редким сокровищем.
– Ваше величество, вот опомнится немного супруга Лин и непременно придет просить прощения. – Он решил сказать собеседнику то, что тот хотел услышать.
Казалось, что император его не слышал, но, когда евнух уже стоял в дверях, до его ушей донеслось:
– Если она придет, не впускайте ее… Пусть постоит у дверей в наказание!
Глава 150. Исключения из правил
– Инло, почему ты не бежишь поскорее просить прощения у императора? – встревоженно спросила Минъюй, сделав стоящему рядом Чуаньцзы знак глазами.
Евнух тут же поддержал ее:
– И правда, зря вы так медлите. Младшая супруга Шу сегодня сложила новую песню и пригласила императора ее послушать. А перед этим…
Не дав ему закончить фразу, служанка сердито договорила:
– А перед этим император отправил слуг к нам, во дворец Яньси, чтобы они забрали цинь. Если этот инструмент так и останется у нее, что будет с репутацией дворца Яньси? Эх! Почему это тебя ни капли не волнует?
Вот уж верно говорят: император не волнуется, только евнухам неймется.
Пока Минъюй с Чуаньцзы суетились, Вэй Инло не спеша угощалась простоквашей. Только когда в миске показалось дно, она отложила ложку и направилась к зеркалу.
В надежде, что она одумалась, Минъюй обрадованно подобралась поближе.
– Вот-вот, я помогу тебе сделать все как следует, а потом ты поскорее иди в павильон Янсинь…
Но Инло зевнула:
– Я устала, сними с меня украшения, я пойду отдохну.
Ночью во дворце было тихо.
Вэй Инло спала, когда у нее над ухом вдруг раздался перебор струн. Она нахмурилась, перевернулась и попыталась спать дальше.
Дрынь-дрынь!
Дрынь-дрынь-дрынь!
Дрынь-дрынь-дрынь-дрынь!
Инло рывком поднялась на кровати, словно ей приснился кошмар.
Все говорят, что звуки циня благозвучны, словно журчание родника.
Но сейчас оно больше напоминало взрывы хлопушек.
Супруга Лин в гневе подбежала к дверям. Распахнув их, она напустилась на того, кто за ними расположился:
– Ваше величество! Сейчас третья ночная стража! Почему, вместо того чтобы отдыхать у младшей супруги Шу, вы явились сюда?
Только один человек во всем Запретном городе мог заявиться в этот час во дворец Яньси и устроить кавардак, не рискуя быть схваченным и забитым палками.
Хунли сидел у дверей с прямой спиной, на коленях его располагался древний цинь. С невозмутимым и вдохновенным видом, словно древний мастер музыки Боя у источника, он провел рукой по струнам…
Дрынь-дрынь-дрынь-дрынь-дрынь!
Даже у Ли Юя дергались уголки глаз от этого грохота.
– Как тебе? – с беззаботным выражением лица глянул на нее царственный супруг. – Я сочинил новую мелодию и пришел сыграть ее тебе, чтобы узнать мнение.
Так это было исполнение новой песни?
– Шутить изволите, ваше величество? Какая еще музыка среди ночи? Вы пришли меня распекать?
– Так, значит, ты понимаешь, что была неправа?
– Вы ведь заподозрили меня в убийстве благородной супруги Чунь, поэтому велели мне не делать змея? Вот я и закрылась у себя в покоях, чтобы как следует поразмыслить о своем поведении. – Договорив, Вэй Инло собиралась закрыть дверь и снова лечь спать.
– Я знаю, что ты ее не убивала, – ответил император.
Готовая затворить двери рука остановилась, Вэй Инло посмотрела на него, словно надеясь прочитать в его глазах правду.
– Все во дворце говорят, что я убила благородную супругу Чунь.
Хунли слегка покачал головой – слова окружающих мало на него влияли.
– Ты не из тех, кто добивает упавшего. К тому же… Я ведь сослал благородную супругу Чунь в опальный дворец с пустыми руками. В твоем духе было бы оставить ее там на пару лет, это принесло бы ей куда больше мучений.
Вэй Инло не сдержала смешка.
– Ваше величество, вы меня хвалите или ругаете?
Он бросил на нее быстрый взгляд.
– Просто говорю тебе, какой ты мне кажешься, Вэй Инло, – способной на мелочную жестокость.
Император был прав.
Смерть – это слишком просто: глаза закрываются, ноги подкашиваются, вот и нет человека.
Не этого хотела Вэй Инло.
Императрице столько всего пришлось вытерпеть, она умерла такой одинокой и беспомощной – разве могла Вэй Инло позволить благородной супруге Чунь просто взять и погибнуть? Вот если бы та пережила такие же муки одиночества и отчаяния – тогда Инло могла
