Решимость: почти святой Брайан - Анастасия Сагран
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
– Мир же.
Ючин согласно кивнул:
– Выпьем.
Моргана с опозданием осознала, что ей глубоко противны и вино, и привлекательный дядюшка-дракон.
«А может это с Брайаном случилось?! – думала она. – А вдруг, когда он вышел от неё, то попал в уличную потасовку? И я должна оставить его?»
Бокал её покатился и упал со стола. Она положила руки на стол и склонила голову. Как ни старалась она не плакать, всё же это началось.
– Что это с ней? – тихонько спросил Ючин у брата.
– Любовь.
– Отличный тост!
– Нет, нет.
– А что?
– Наслаждайся один, прошу, – Ксенион взял Моргану на руки и понёс куда-то.
Через мгновение он разбудил её.
– Вставай, надевай лучшее платье и лети к выходу.
– О, уже утро? Я не хочу. Я бы ещё немного поспала. Да и в теле какая-то слабость. Однако ж вино – отрава не хуже, чем та, что Оллуа насыпал… Ну…
– Ладно, поспи.
Эскортесс просыпалась и снова засыпала. Много раз. Так много, что самой ей пробуждение и решение ещё немного поспать казались привычными. Снились ей сны всегда разные, но часто снился Брайан, так что она вновь засыпала с надеждой на сон, в котором можно будет увидеть его. Затем сны стали редкими. Чаще всего ей снилась её комната. Однажды ей приснился экипаж и Брайан в нём, затем был сон, в котором Брайана не было. Потом ей всегда-всегда снилось, что она просыпается в своей спальне в Кер Велле и засыпает снова.
Но однажды её разбудил Ксенион. Делал он это не в один приём, а в несколько, потому что сначала она думала, что ей всё снится. Но когда он пришёл будить её с чашкой горячего латкора с двойным кофе и тарелкой лиоловых булочек, она сумела удержать глаза открытыми и сесть в постели. Потом ей показалось, что она может сожрать не только булочки, но и тарелку, и чашку, и шкуру, ту, что серого кремола с изножья кровати.
– Ну? Как? Проснулась? – Ксенион провёл чашкой с благоухающим питьём у неё под носом и высыпал булочки ей на колени. Тарелку буквально бросил на столик, что шагах в трёх от него, стоял под окном. Утварь несчастно, со скрежетом, зазвенела, и, отскочив от стены, остановилась на краю.
– Как себя чувствуешь? – Ксенион принёс одной рукой кресло к её кровати и сел на него так, чтобы не расплескать латкор. – Ешь аккуратнее. Ты в Кер Велле, кстати. Что смотришь? Я тебе уже всё объяснял… ну… ладно… расскажу ещё раз. Ты легла спать восемь лет назад. Кушай-кушай. У меня, в ньонском Кер Глассе.
– Я это помню. Как я оказалась здесь?
– Всё твой Брайан. Пытался тебя разбудить раз пять, но затем просто вынес из дома, закинул в экипаж и вылез у северных ворот. А ты так и поехала на север.
– И что, я так и спала?
– Ага.
– И меня больше не пытались разбудить?
– Пытались пару раз. Потом перестали. Сапфир сказал, что для тебя долгий сон не вреден и не имеет никакого отношения к их долгому сну, ну, когда они вроде как по миллиону лет не шевелятся и не дышат, а затем… ну ты слышала.
– Слышала.
– А вот Пэмфрой…
– Пэмфрой?
– Тот сын Шерил Чедвик, который…
– Шерил Чедвик?
– Это вдова древнейшего Макферста. Сказала, что не хочет носить высокий титул и сидеть в зале с розой, потому что родители её – крестьяне и сама она крестьянского рода. Так этот Томас Пэмфрой, который надоумил её так вести себя с Роджером Кардифом, чтобы тот отстал, сказал про тебя, что ты можешь слегка регрессировать, но только немного, так что это не беда.
– И что? Думаешь, я регрессировала?
– Чего хочешь ещё?
– Крови.
– Думаю, да.
– Что да?
– Думаю, ты действительно регрессировала.
– А докажи.
– Это ты мне должна доказать, что тебя не надо продавать каждому, у кого деньги лишние имеются.
– Хм… – Моргана положила остатки булочек на одеяло, подумала и переложила их под подушку. – Я ещё посплю.
– Нет.
– Почему нет? Зачем и кому я нужна? Тебе – из-за денег? Я отказываюсь.
– Подумай, может, хочешь? Я к тебе могу только симпатяг…
– Нет, я лучше посплю.
– М-м-м… – задумчиво помычал Ксенион. – Но ты не можешь.
– Почему?
– Недавно приняли новые Каноны. Те, что про совместную уживаловку видов-подвидов. Подписали и в парламенте, и в принсипате. Эрик – само собой. Решено было назначить тебя представительницей вида эскортов. При одном условии – если ты докажешь, что осталась такой, какой была. Их!.. До своего сна, разумеется.
– А если нет?
– Решат вопрос иначе, – Ксенион то говорил, то почти пел какую-то чушь: – Скорее всего, о ла, ла-ла, выдавать лимиты на кровь, секс и прочее будем мы, да-да, драконы. А это… м-м-м, сильно усложнит всё. Дошло до того, что Ли и Адмор боятся, как бы эскорты не стали отрекаться от своих отцов, лишь бы у другого получить побольше вкусненько-го-о. Я бы рад зачислить, таким образом, в клан нескольких дамочек эскортских. И дело-то пары дней. Наваляем кому надо – как на аукционе всё будет… но будет ли? – дракон осёкся. Теперь заговорил почти монотонно: – Это жаль, но только я не знаю всей системы лимитирования. Так что мне сложновато будет всё исполнить. Единственное, в чём я уверен, так это в том, что все желают как-то ограничить лицензии на кровь и всякие ваши пытки, а на секс – ну нет, нет.
– Мне всё ещё всё равно.
– Это плохо. Это значит, что ты стала намного тупее, чем была. Пэмфрой и Сапфир не правы. Неправы? Ну, быть не может!.. Ты просто ещё не пришла в себя. Я найду, чем тебя расшевелить.
– Дай, – Моргана указала на чашку с латкором.
– Уже остыл, другой принесут.
– Не, дай этот.
– Ладно. Но я!.. – Ксенион закончил на высокой ноте, вытаращил глаза и застыл, словно накрепко забыл, о чём говорил и где находится, но взмахнул рукой и тихо закончил: – спрошу другой.
Моргана не смогла промолчать:
– Ты либо сам регрессируешь, либо тебя здесь очень интересует какая-нибудь служанка. В первое я не хочу верить, а потому я и спрошу: сколько человеческих женщин уже умерло из-за вас драконов?
– Перестань, я не один такой. Ючин куда чаще делает этим женщинам беременности, чем я.
– А ты старше и начал раньше. Никто никогда не говорил, сколько эскортов казнила Игрейна Вторая, но ведь их было много, чтоб тебя! Эскорты будут продолжать рождаться, их матери
