Избранное. Том первый - Зот Корнилович Тоболкин
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Бесследно не для Володея. Зорко оглядевшись, мотнулся вокруг землянки. Следов не оставили, но по малым приметам угадал: шли почему-то не к болоту, за которым мог быть скит а в обратную сторону. «Ясно, следы запутывают. Куда ж они Лучку девали? Не дай бог, пристукнули!» Хоть и не терпел он эту породу, много сотворившую Отласам зла, а всё же Луку стало жалко.
Вскоре вышел к ручью, у которого следы потерялись. Эту хитрость он тоже знал. Надо искать следы выше или ниже. По воде долго не побредут. Скорей – выше, поскольку ручей вытекает из болота и бежит далее к реке. Володей так и сделал и через полверсты на правом берегу обнаружил след сапога и менее чёткий след лаптя. Оба следа вели к болоту. Но прежде чем шагнуть в эту хлябь, Володей вырубил длинную палку и, прощупывая перед собой каждую пядь, осторожно двинулся вперёд.
Кочки, поросшие мхом и осокой, прогибались. Иные уходили в тухлую тинно-грязную воду. Видно, недавно тут шли. Слева и справа зелень на воде была ярче. Раза два провалился по пояс, спину запощипывали мурашки. «Так с головой недолго ухнуть!» Выкинув перед собой палку, опёрся об неё грудью, дотянулся до ближайшей чахлой сосёнки, за которой оказалась сухая полянка. Вылив из сапог воду, отжал штанины, очистился и увидал свитую из лозы верёвку, конец которой был привязан к стволу. Слегка обсохнув у наскоро разведённого костра, держась за лозины, вышел к полю, за которым высился частокол.
«Крепко от мира отгородились! Голыми руками их не возьмёшь!» – глядя на скит, на башни, в которых томились безмолвные сторожа, присвистнул Володей. У нешироких ворот тоже две башни. Пройти через ворота незамеченным невозможно. Сторожа не спят. Подашь голос – не пустят или, того хуже, угостят из пищали. Таясь, обошёл кустами скит и вдруг замер: прямо из-под земли показался человек. Не заметив Володея, заложил дыру, из которой вылез, дёрном, поверху насыпал сушняку и незримо растворился в лесу. Выждав положенное время, Володей ещё раз огляделся, приподнял палкою дёрн, затем крышку, нырнул вниз и оказался в непроглядном мраке. Ступал неслышно, прощупывая палкой пол и земляные стены.
Подземный ход был довольно длинным, но здесь, у выхода, стояла лестница, Володей взобрался по ней и оказался в погребе. Над головою стояла тяжёлая кадь с соленьями, и, прежде чем её сдвинуть, ему пришлось изрядно попыхтеть.
Поставив кадь на место, выбрался из погреба, вошёл в сени трапезной, а затем и в трапезную, переполошив обитателей скита и порадовав Григория.
Удивление и испуг были тем более велики, что о подземном ходе знали только пятеро: Иона, Ефросинья, Михайло и братья Макаровы.
38– Ну сказывай, молодец удалой, как и для чего сюда проник? – холодно брызнув на Володея стылой зеленью глаз, грозно спросил Иона. Мощный бас его был приглушён, но и без того он не сулил ничего доброго.
«Глаза-то, как у моей Стешки... зелены!» – отметил Володей. Ему ответил:
– С братаном хотел повидаться. И тёща тут у меня. Поклон ей привёз от внука, от дочери.
– Ты, парень, со мной не шуткуй. Не то и я шутковать стану, – всё так же грозно предупредил Иона, но глаза потеплели. «Так вот он каков, мой зять!» – подумал уважительно. Сам лихим был когдато воином.
– Есть охота – давай пошуткуем, – бесстрашно глядя ему в глаза, сказал Володей. На всякий случай приврал: – Там казаки у меня с пушками и пищалями... Ежели что, городьбу-то вашу в два счёта сметут...
Иона пружинисто взметнулся, сбросил с себя вериги и вынул из-под топчана два пистоля.
– Ну-ко, живо всё оглядите, – приказал Макаровым, и те стремительно исчезли. – Кто же тебя навёл на нас?
– Не гоношись, отче, – довольный переполохом, который вызвал, посмеивался Володей. – Я с миром пришёл. Верно, жечь вас велели. Да казаки-то не знают, что я здесь. А проник через тайный ход. Худо спрятали его братья-отшельники! Окажись на моём месте кто другой – вмиг бы вас всех тут передавили.
Вернулись, никого не обнаружив, братья Макаровы.
– Брусит он, отче. У скита ни души.
- Брусит, а ход выведал. Ты указал ему, Семён! Поди, выследил, где вино куришь.
– На Семёна не греши. Сам я выведал, – выручил Макарова Володей. – Говорю, супротив вас не замышляю. Но ежели кто другой сюда путь отыщет – бойтесь. Я за Григорием пришёл, – и рассказал обо всём, что произошло за последнее время в остроге.
Посоветовавшись, Григория решили отпустить. Он же и скажет, что староверы подались, по слухам, в Китай, где и тепло, и хлебно. Сам Григорий в пути занемог, отлёживается у якута в зимовье. Выправится – вернётся.
Решили, да об одном не подумали: захочет ли возвращаться домой Григорий.
– А мне и тут не худо, – сказал он, подсев к Володею.
– Не о тебе речь, сыне. Господу послужить надобно, – нажал на него Иона.
– Усомнился я, отче, в боге, – кощунственно высказался Григорий, вызвав яростное возмущение старообрядцев.
– Пошто пасёшься в стаде Христовом? Ты сын мой духовный! – загремел Иона.
–
