Посткоммунистические режимы. Концептуальная структура. Том 1 - Балинт Мадлович
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
• «устойчивая рациональная иерархия» нарушена. Члены приемной политической семьи свободно проникают в нижние и верхние уровни государственного управления; централизованный и полностью субъективный способ принятия решений о продвижении по службе начинает преобладать по мере того, как нормативная система заменяется дискреционными механизмами, в основе которых лежат политические интересы. Если эластичные законы все еще слишком тесны для того, чтобы приемная политическая семья могла реализовать все свои предпочтения в плане кадровой политики, она формирует «нормативную» среду путем создания индивидуализированных положений, чтобы эта среда удовлетворяла ее потребностям целиком;
• значение «профессионального обучения (как нормы)» умаляется. Когда это необходимо, на должность, которая ранее предусматривала обязательное наличие определенных профессиональных компетенций, может быть назначен человек, ими не обладающий;
• помимо «стабильного содержания», человек, поднимающийся по социальной лестнице и достигающий областей, выходящих далеко за пределы легальных источников дохода, получает также различные льготы и имущественные права.
Одним словом, веберианские черты профессионального бюрократического управления либо регрессируют, что происходит, как правило, в самом западном историческом регионе, где эти черты изначально существовали, либо не формируются вовсе, что происходит, как правило, в двух других регионах, где смена режима оказалась заменой лояльности партии и формальной иерархии на личную лояльность и неформальную иерархию. Тем не менее в таких случаях влияние бюрократии на приемную политическую семью нельзя недооценивать. Действительно, в случае номенклатурных кланов [♦ 3.6.2.1] патрональная бюрократия находит место для большей части бывшей номенклатуры, и поэтому патрональная бюрократия сама по себе является мощной ветвью правящей элиты. Как пишет Николай Петров, в номенклатурном клане Путина, который, как отмечалось ранее, следует рассматривать в качестве приемной политической семьи под патриархальным господством верховного патрона, «отсутствует ‹…› конкуренция между двумя вертикалями власти, – коммунистической и чекистской, – которая обеспечивала значительную внутреннюю прочность [первоначальной коммунистической номенклатуре]. С определенной долей упрощения можно сказать, что при Ельцине ослабленная административная вертикаль взяла на себя функции партийной вертикали, а вертикаль чекистов была урезана, но осталась в подчинении у Кремля. При Путине административная и чекистская вертикали были значительно усилены и фактически слились, причем чекистский компонент впервые стал играть доминирующую роль»[387].
Здесь мы приходим к рассмотрению коммунистических диктатур и бюрократии аппаратчиков. В коммунистических режимах аппаратчики действуют в условиях нормативности, как веберианские бюрократы, и подчиняются политическим требованиям, как патрональные служащие. Однако помимо традиционных различий между формальностью (коммунистическая диктатура) и неформальностью (патрональная автократия), следует отметить еще одно более тонкое различие, которое возникает, когда бюрократия оказывается под властью главного патрона, даже если она включает в себя бывших членов номенклатуры. Оно заключается в том, что аппаратчик следует той линии, которую диктует партия, и он предан ей как организации. Как иронично заметил венгерский историк Миклош Сабо: «хороший коммунист непоколебим в своей готовности колебаться вместе с партией»[388]. В свою очередь, патрональный служащий доказывает свою профпригодность и лояльность (верховному) патрону, нарушая закон по его указанию. Из этого следует, что, во-первых, в патрональных автократиях лояльность организации заменяется на личную лояльность. Во-вторых, тот факт, что патронального служащего заставляют совершать преступления, за которые тот может понести ответственность, если верховный патрон этого захочет, помогает создать и закрепить неформальное подчинение, на котором держатся патронально-клиентарные сети мафиозного государства. Ведь патрон может использовать сам факт совершения преступления, чтобы шантажировать или принудить к чему-то патронального служащего. Таким образом, в то время как в либеральных демократиях бюрократа увольняют, если он совершает преступление, в патрональных автократиях его увольняют, если он не смог совершить преступление и тем самым не доказал свою лояльность и готовность идти на компромисс.
3.3.6. Государственная служба безопасности – служба безопасности патрона – партийная служба безопасности
Спецслужбы играют различные роли в трех идеальных типах режимов в зависимости от того, кому они подчиняются[389]. В либеральных демократиях речь пойдет о государственной службе безопасности.
♦ Государственная служба безопасности – это спецслужба, которая подчиняется институту государства напрямую. Ее контролирует исполнительная власть, а секретность ее работы актуальна для всех, кто не входит в правительство или в саму службу, и не нарушается при смене политического руководства режима.
В патрональных автократиях служба безопасности подчиняется верховному патрону.
♦ Служба безопасности патрона – это спецслужба, которая подчиняется лично верховному патрону. Она находится под контролем исполнительной власти, а секретность ее работы может быть нарушена в угоду политическим требованиям двора патрона.
В коммунистических диктатурах служба безопасности и государственные исполнительные службы подчиняются небольшой группе высших партийных функционеров.
♦ Партийная служба безопасности – это спецслужба, которая подчиняется партии-государству. Она находится под контролем исполнительной власти (неотделимой от других ветвей), а секретность ее работы актуальна для всех, кто не входит в саму службу или в политбюро.
Секретность работы спецслужб и то, как она проявляется в трех режимах идеального типа, можно изучить на примере практики засекречивания. В целиком и полностью формальных политических системах либеральной демократии и коммунистической диктатуры информация считается «государственной тайной» на основании нормативных критериев, определяемых государством, и, соответственно, на долгие годы получает гриф секретности, то есть не может передаваться кому-либо без официального разрешения. С другой стороны, в глубоко неформальной политической системе патрональной автократии информация может объявляться «государственной тайной» и, соответственно, засекречиваться на долгие годы на основании дискреционных критериев, определяемых верховным патроном[390]. Засекреченная информация дискреционным решением патрона может использоваться либо для внутрипартийного шантажа (компромат), либо для публичных кампаний по уничтожению имиджа и криминализации [♦ 4.3.5.2].
Характер лояльности спецслужб в трех режимах полярного типа также различается. В коммунистических режимах лояльность генеральному секретарю партии неотделима от формальной должности, и в случае смены власти спецслужбы доказывают свою лояльность другому лидеру. В патрональных автократиях личная привязанность к патрону и зависимость от него и его «семьи» выражены более ярко. Хотя довольно трудно проверить, как сохранялась лояльность автократам после их смерти и транзитов, вызванных цветными революциями, пример Венгрии является показательным во многих отношениях. После того как партия «Фидес» не смогла переизбраться после завершения своего парламентского срока, длившегося с 1998 по 2002 год, верховный патрон снял с официальной должности некоторых сотрудников службы безопасности и учредил личную секретную службу безопасности, а затем, после победы «Фидес» на парламентских выборах в 2010 году, поставил ее во главе реформированной государственной службы безопасности. Этот новый Центр по борьбе с терроризмом, на который были возложены функции службы безопасности, контрразведки, полиции и следствия, возглавляет бывший личный охранник Виктора Орбана[391]. Аналогичную ситуацию в более широком
