Танец огня - Илана С. Мьер

Он подобрался к двери. Открыл ее.

— Куда ты? — Этерелл звучал раздраженно. Дорн закрыл за собой дверь. Она захлопнулась. Тишина. Он пошел, спотыкаясь, по коридорам, где ходил половину жизни. Он словно был выброшен из комнаты и не мог вернуть равновесие. Тьма проглотила его. Он упал во тьму. Дал себе пасть. Она открылась ему, стояла полная тишина. Даже не было музыки. Шумело лишь его сердце.

А потом раздался другой звук, откуда-то или внутри него — он не знал.

Дорн Аррин.

Его имя выдохнули в темноте. Словно с любовью, а, может, наоборот — он не знал разницы.

Впереди стало видно каменную колонну, на ней застыли вырезанные лица с насмешкой и горем. Черты были плавными, как рябь на воде. Лунный свет проникал со стороны лестницы.

Дорн Аррин.

Звучало снизу. Дорн сжал перила и осторожно пошел вниз. Казалось, важно сохранять осторожность, но он не знал, почему. Если он упадет, никто не расстроится, а ему было все равно.

Один шаг, другой. Камень был холодным под рукой. Дорн вспомнил, как сжимался раньше на ковре в мастерской отца с книгой, которую читал на ночь. Яркое воспоминание, отец отложил книгу, чтобы показать богатым клиентами, он получил ее у продавца редких книг, что проходил как-то через их город. Там были подвиги героев с рисунками. Мужчины с оружием, умные, уверенные и смелые, и их целью было только оставить след в мире. Смерть пришла за всеми, но некоторые сияли до сих пор в легендах.

В синих и красных плащах с золотыми листьями, сжимая мечи, мужчины легенд сияли со страницы. Там были бои, но не только, там были путешествия в Другой мир, простые, как шагнуть в ручей, стычки с гончими ада и Королем, что вел их — у всех были жуткие красные глаза. Король носил черный рогатый шлем. Его можно было обмануть, сдержать на время. Но не убить.

Дорн стоял у входа, он видел лунный свет на столбах и ступеньках, все было как из стекла.

Дорн Аррин.

Созданий Другого мира нельзя было убить. Смертные не могли даже пытаться. Они могли лишь прогнать их на время. Не навсегда. Но истории остались навеки, они озаряли имена, хоть истории и менялись с годами. Их суть заставляла запомнить шлем, впитывающий весь свет, зеленые холмы на границе реального.

Это он забрал с собой после часов чтения в мастерской отца. Он надеялся открыть это в себе в Башне ветров, когда остался ночью один со свечой, бумагой и пустотой, куда могли прийти слова. Только это требовалось поэту.

Но он каждый раз сам себе и мешал, был опасным чужаком на пути. Время и одиночество помогали Дорну совладать с гневом. Его песни появлялись из гнева, колесо продолжало крутиться. Он был завитком дыма, вихрем на воде. Его работа могла быть хорошей, ценной.

Она не отправляла его дальше. Не делала легендой.

Дорн Аррин.

Он повернул ручки больших дверей и прошел. Теперь был свет, огни поднимались к небу, и оно кровоточило. Вся Академия сидела на скамьях — архимастера и ученики. Огонь озарял их красками, но они выглядели плоско, как рисунки. Кожа сияла золотом и белизной. Медные волосы Диаров, отца и дочери, она была в красно-золотом платье с открытыми руками. На волосах был рябиновый венок. Рядом с ней Элиссан Диар был с серебряной короной.

Музыка звучала от них, ото всех тут, смешивалась с ревом огня. Они пели. Конечно, он слышал их. Все время.

Дорн Аррин.

Они звали его слаженным хором, серьезно, взволнованно и сдержанно. Они призывали его ступить в сферу света. Открыться.

Дорн Аррин.

Он так устал, свет манил, и, может, это он искал все эти годы, поглощающий свет. Оглушительная стена, что стала еще выше. Чары вернулись, и если Дорн не мог сбежать от них, тогда стоило поступить иначе. Сдаться.

Он видел, как белая мантия архимастера Лиана сияет золотом от света огня, он держал что-то, как знамя в бою. Листок бумаги.

Дорну не нужно было читать. Он знал, что там.

Дорн сделал еще шаг, а потом замер: они его увидели. Их глаза испугали бы его в другой раз. Он стоял и смотрел, как они идут. Ученики побежали, окружили его, схватили за руки и ноги, и его понесли, они бежали с ним все быстрее и быстрее. Они несли его, словно он был невесомым перышком, или это они стали сильнее. Его имя было их песней, их криком, их глаза сияли, как пустые зеркала. Жар ударял. Дым жалил глаза.

У огней они замерли. Стало тихо. Все застыло. Казалось, никто не дышал. И он полетел в огонь. Они пропели имя Дорна Аррина в последний раз, и он это услышал.

* * *

— Почему ты отпустил его? — она повернулась на бок. Этерелл лежал на спине на другой кровати, руки под головой, он выглядел задумчиво. Когда она заговорила, он не отреагировал сразу, он медленно приподнялся на локте. Он выглядел изумленно.

— Так ты это слышала?

— Я первая спросила, — Джулиен дрожала, но комната уже не кружилась.

Он рассмеялся.

— Точно. Думаю, ему нужно побыть вдали от меня. Наверное, он в библиотеке, своем любимом месте. Старые песни его утешат.

— Не думаю… — она с усилием стала подниматься.

Он задумался.

— Возможно. К сожалению, я должен остаться тут. Все думают, что у меня лихорадка, потому я и не на церемонии. Хоть это и не алиби, когда они найдут тела внизу… но Элиссан Диар не будет задавать много вопросов.

— Почему?

— Он увидит, что я могу быть полезным, а Марик… был непостоянным. Он стал бы проблемой.

Тела внизу. Кошмар вернулся. Чернеющие глаза Валанира. Он сказал, что не справился.

Чтобы отвлечься, Джулиен огляделась. Ее мысли путались. Она видела двойной слой значений, куда бы ни смотрела. Там было то, что она знала, как Джулиен Имара. Но добавилось еще одно измерение, не ее. Это запутало сильнее, когда она посмотрела на Этерелла Лира. Его красота была яркой, пронзала, как сосулька, она ощущала тоску при виде него. Но другой слой показал ей картинки, играя с ними, как с мотыльками. Мальчик с золотыми кудрями и большими голубыми глазами тренировался с мечом с решительным видом. Еще одно… но она отпрянула. Он был немного старше, весь в крови. И улыбался.

— Валанир дал тебе убить, — едва слышно сказала она.

— Порой это было необходимо, — сказал Этерелл Лир, выбравшись из кровати. — Но тебе они не