Танец огня - Илана С. Мьер

— Это твой цвет, — сказала шелково она, и Лин выдавила улыбку. Она так не думала.

Но ей нужно было носить то, что ей давали, ехать в паланкине по горе и ждать в замке с видом на Площадь соколов. Отсюда они будут смотреть на праздник. Ожидание занимало много времени, а с ним и разговоры. Лин лучше бы говорила о политике и войне в зале совета короля. День был ее слабостью, она поддавалась в это время мрачным мыслям. Если эти часы были пустыми, темная волна могла хлынуть через барьер, и каждый миг падал тяжелее песчинок в часах. Ночи в саду были лекарством, на которое она рассчитывала.

В тот день с ней не было ее помощника. Нед прислал весть ранним утром, что ему нездоровится. Что-то не переварилось за ужином, и он просил ее не беспокоиться. Он хорошо ее знал — она бы переживала. Но утро было занятым, она не успела навестить его. Доктора в Захре были лучшими, и он остался лежать до вечера, а потом она постарается проведать его. Она не могла пропустить праздник.

На балконе Захир Алкавар принес ей угощения, и она пыталась наслаждаться. Потом они смотрели, как чудо Тарика ибн Мора, его жуткий подарок на праздник, расцвел на площади внизу.

Вскоре она узнает, замышлял ли второй маг что-то против короля. Гарон Сенн в это время был в покоях мага — если все шло по плану. Он рассказывал о дружбе с Тариком, маг подходил к этому с опаской. Тарик вряд ли полностью доверял ему, но, как и Лин, видел пользу.

Свита короля и придворные вмешались в вежливый разговор, принеся угощения. Все вежливо шептались в восхищении, когда из фонтана полилось вино. Среди придворных Лин заметила Бакхора Бар-Гиора, посла короля Рамадуса. На миг она подумала, что он заговорит с ней, и она хотела так узнать намерения Рамадуса. Но он отошел и держался в стороне, хоть и не общался толком, изредка поддерживая беседу. Он многое узнавал, вино исчезало в кубках, слуги незаметно добавляли его. Лин пила мелкими глотками, не давала долить ей вина. Она редко доверяла тому, что может сказать — или Эдриен Летрелл может сказать через нее — когда она пьяна.

Внизу бушевал праздник. Женщины смогли забыть о скромности, юбки кружились, как лепестки. Музыка повторялась, манила и доносилась до балкона в ясном жаре утра.

— Я жду ночь, — сказал Захир Алкавар рядом с ней. Она молчала, он продолжил. — Такие дни… утомительны, хоть многим это нравится. Весь день будет парад, и люди приходят сюда увидеть это. А потом ритуал на закате, что отмечает высшую точку дня. Но ночью звучат песни, поэты читают перед королем. Может, ты узнаешь нескольких из Тамриллина. Прибыли лучшие, хоть не Валанир Окун. Он впервые не почтит нас своим выступлением на празднике.

— Он занят в Академии, — сказала Лин, сделав глоток вина.

— Ясно. Он намекнул, что там сложная ситуация, хоть я больше не знаю. Величайшего Пророка тут не будет. Может, нас порадует Придворная поэтесса Эйвара?

Он не шутил.

— Может, если я буду достаточно пьяна, — сказала она. — А что ты будешь делать?

— Первый маг должен быть готов помогать ритуалам Элдакара, — сказал он. — Но сегодня у меня будет шанс праздновать. И, может, ночью ты ко мне присоединишься?

Ее желудок сжался.

— Я была с тобой каждую ночь, если правильно помню.

— Да, — сказал он. — Но я о большем. Если ты против, мы продолжим, словно этого не было, обещаю. Как друзья.

У нее кружилась голова, но не от высоты балкона. Она смотрела на голубой стеклянный бокал на тонкой ножке.

— Я серьезно, — он звучал спокойно. — Думаю, ты знаешь или догадываешься, что я думаю о тебе. Я приму все, что ты предложишь, Лин Амаристот. Даже если это просто ночи музыки у воды.

— Твой подход интересен, — сказала она с улыбкой. — Ты не говоришь мне, что я должна успеть больше за время, что осталось. С умелым мужчиной это было бы интересно.

— Верно, — сказал он. — Никто не знает, сколько времени им осталось. Но если бы я догадывался, что твое время лучше провести со мной — это было бы ужасно, — он шагнул к ней. Он заговорил тихо, но она слышала его, словно вокруг не было шума, и они были одни. — Башня причинила тебе боль увиденным там, — сказал он. — Я не хотел причинить тебе еще боль, но сделал это. Я хочу лишь побыть с тобой наедине ночь, отдать тебе все, что есть во мне, чтобы ты забыла все. Да, я эгоист, и я хочу забыть это с тобой. Слиться с тобой так, чтобы забыть свое имя.

Она искала слова, а потом сказала:

— Но нам придется вернуться и вспомнить.

Его пальцы задели ее ладонь, рисовали линии, словно он знал их узор. И она ощущала, затаив дыхание, что он знал. Он сказал.

— Если согласишься, леди Амаристот, встретимся во дворе цветов мирьян после двух ударов гонга от полуночи. Я буду там. Если нет — мы продолжим как раньше. А теперь мне нужно идти к государю. Я буду думать о тебе, и ты должна уже знать, что ты часто посещаешь мои мысли.

«Я не знала», — но она сомневалась в этом. Сильным было ощущение, что она смотрела на все со стороны. Он ушел, и она ощутила пустоту. Она осталась одна на балконе с незнакомцами — придворные в яркой одежде смешивались, как краски на холсте. Начался праздник.

Платформа в золотом и алом прибыла на площадь, приблизилась к балкону. Она была большой, на ней стояли два десятки трубачей, их инструменты сверкали на солнце. За ними стояли лютнисты, а дальше — певицы в зеленом и золотом. Золотые шлиры вспыхивали в воздухе. Но внимание Лин привлекло то, что колеса платформы двигались будто сами по себе. Она знала, что механизмы так не могли.

Никто в Майдаре не был удивлен. Магия или механизм, но это была традиция. Она видела Захира внизу, он был нарядным, с золотым поясом. Он поклонился кому-то, и она увидела их: Элдакар в золотом с красном шагнул вперед, Рихаб Бет-Сорр была у его руки.

Шум толпы резко пропал, словно захлопнули дверь. Когда Рихаб стало видно, Лин поняла, почему. Платье королевы было роскошью. Оно было широким, заставляя Элдакара держаться на расстоянии, словно он был планетой у ее звезды. Они вместе забрались