Танец огня - Илана С. Мьер

Он принесет так свет. В этот раз.

Это была расплата за грехи.

Вот она.

Метка вокруг его глаза пылала, сияла сама по себе, не отражая свет луны.

Его потянуло вперед, его звало эхо песни, которую он создал. Мелодия, элегия о жизни Лин, какой он ее видел, которая отличалась от того, как сама Придворная поэтесса это видела. Он слышал ноты своей музыки, они вели его вперед, и когда он выбрал дверь, он ждал, что она будет на другой стороне.

Но Валанира Окуна встретил ледяной ветер, тишина, и песня резко пропала. Шок пронзил его, жертва была напрасной, а он не это планировал. Голос пропал, его искусство, слова и все остальное провалилось в воющую дыру боли.

Там ждала не Лин.

* * *

Она увидела перемену в его глазах, зрачки расплывались, как чернила на бумаге, и зеленое почти пропало. Его лицо стало белым, испугав ее. Джулиен кричала ему в лицо.

Его челюсть опустилась, звук, что вылетал из его рта, был жутким. С этим звуком трещала ветвь дерева, но звук продолжался, и он не должен был звучать изо рта человека. Его глаза все сильнее чернели, пропали уже и белки. Его глаза были дырами. И трещащий звук продолжался.

Она шептала его имя. Ее ужас был абсолютным, она смотрела на него лицо, и ей казалось, что резьба на стенах оживает по сторонам: драконы и женщины, поэты и рыцари раскрывали рты, насмехаясь над ужасом в этой комнате. Лиры замерли на местах.

Но хуже было, когда он ответил. Когда он произнес ее имя с этим хрипом. Он выдавил сквозь сжатые губы:

— Я провалился. Ты попробуешь сделать, что… я не смог?

— Валанир… как?

— Ты принимаешь это?

— Что…

— Ты принимаешь это?

Она смотрела в его глаза, задержав дыхание.

— Да.

Пророк схватил правой рукой Серебряную ветвь перед собой, охнул, словно она пронзила его светом. Серебро озарило его лицо, смягчившееся с жутким цветом. Его левая рука потянулась к Джулиен. Она пыталась схватить его за руку, но он тянулся вперед, мог вот-вот упасть. Но не упал. Он прижал ладонь к ее лбу. Его кожа была как высохшее дерево. Но Валанир Окун своим голосом произнес последние слова. Метка на его глазу вобрала в себя свет Серебряной ветви и пылала, как звезда.

— Все, что во мне… тебе, — он обмяк, рухнул на колени. — Боги. Простите меня.

Свет вокруг его глаза угас. Умер. Джулиен смотрела: метка Пророка пропала с лица Валанира.

Сначала она онемела. Мир застыл вокруг нее. Она видела, как Валанир Окун с серым лицом склоняется вперед, замирает в воздухе. Она ощущала сухую мертвую ладонь на своем лбу. А потом время снова пошло, и начались изменения, и она словно оказалась на склоне скалы, споткнулась и не могла остановить падение.

ГЛАВА 17

Он следовал за Этереллом весь день, но все пошло не по плану. Когда снаружи началось пение, Дорн подумал, что теперь Этерелл оставит свое место у Зала лир и займет место рядом с Элиссаном Диаром у костров, хоть цель и не была ясна. Планом Дорна было спасти друга от эффекта чар, даже если придется избить его на месте. Но Этерелл Лир расположился у двери — почему она была закрыта? — Зала лир и старался выглядеть спокойно. Дорн прятался на балконе выше и видел изменение. Ночью было темно, и коридор был залит луной. Дорн увидел, как друг осмотрелся с холодом, а потом расслабился. Принял скучающий вид.

Дорн знал его достаточно, чтобы понять, что он играет. Он не знал, зачем.

Время шло. Его друг расхаживал. Дорн чуть не задремал, где сидел. Он резко проснулся от раздраженного голоса внизу:

— Ради небес, Дорн, можешь выходить.

Он замешкался на миг. Но Этерелл смотрел на то место, где он был спрятан. Дорн склонился через перила балкона.

— Я мог бы тебе сказать, почему я тут, но тогда ответишь и ты, — сказал он, — и это станет детской игрой.

— Я знаю, почему ты здесь, — сказал Этерелл, отряхивая рукав. Дорн видел с высоты макушку друга, его волосы. — Ты следовал за мной. Я не знаю, зачем. Но догадка есть — ты хочешь спасти меня от меня же. Это трогательно. Но меня не нужно спасать.

— Хорошо, — сказал Дорн. — Ты знаешь, почему я тут. У тебя преимущество. Как обычно, — он сжал перила, перемахнул через них на середину лестницы, схватился за перила там и спрыгнул к другу у двери Зала лир. Он исполнял этот трюк много раз за годы, в этом замке было много углов и лестниц для такого, и он совершал открытия в ранние годы. Теперь все изменилось, он стал старше, ощущал себя серьезнее.

Этерелл наблюдал без эмоций

— Я не думал направлять тебя.

Его словно ударили.

— Молчи, — сказал Дорн. — Все не так. Я… хотел убедиться, что с тобой ничего не случится. Эти люди… не такие, какими кажутся.

— Я знаю, какие они.

— Тогда почему… — он замолк. Они услышали протяжный крик из Зала лир.

Этерелл ворвался в дверь и выхватил нож.

Дорн ярко запомнил сцену, что встретила их. Ужас ее не вязался со спокойствием Зала.

У Серебряной ветви Пророк Валанир Окун лежал на полу, скалясь, лицо было бескровным. Дорн ясно ощущал смерть в комнате. Рядом с Пророком сидела, упершись спиной в каменный пьедестал, Джулиен Имара. Она безжизненно смотрела в пустоту, раскрыв рот.

Лунный свет ясно показывал метку Пророка вокруг ее глаза.

Этерелл рычал ругательства. Его лицо побагровело.

— Чертов Пророк, — он опустился перед Джулиен, провел рукой перед ее глазами. Он сжал ее запястье, проверяя пульс. — Она жива. Он что-то с ней сделал…

Сердце Дорна колотилось.

— Она — Пророк, — метку нельзя было спутать.

Этерелл подошел к телу Валанира. Он потряс Пророка за плечи. Когда он повернулся, его гнев был таким сильным, что Дорн отпрянул.

— Он знал, — рявкнул Этерелл. — Знал, что умрет. Теперь ясно. Конечно, он не сказал. А теперь слишком поздно.

— Поздно?

— Отплатить ему долг, — Этерелл стиснул зубы. — Я ненавижу быть в долгу, — он взял себя в руки и указал на Джулиен. — Помоги с ней. Заберем ее в нашу комнату. Никто не должен видеть ее такой, иначе будут вопросы.

— Ты работаешь на Валанира Окуна?

Но Этерелл не смотрел на Дорна. Он смотрел в сторону, за плечи Дорна. Он скривил губы в улыбке, и Дорн видел, каких усилий она ему стоила.

— Его-то я и хотел увидеть, —