Легенда дьявольского перекрестка - Виктор Никитин

Визитер представился купцом по фамилии Вильхельм, прибывшим в эту часть страны из Праги по важным делам, в которых ему весьма пригодится помощь пастора Пауля.

- В чем же может заключаться моя помощь как пастора?

На искреннее изумление Вильхельм ответил:

- Видите ли, иногда я даю ссуды нуждающимся людям, когда же подходит срок возврата долгов, заемщики, за редким исключением, активно протестуют. И даже бывали случаи нападения на меня с оружием, к сожалению.

- Ростовщичество, как я понимаю? - осуждающим тоном заметил Пауль, на самом деле очень заинтересовавшийся предложением и просто набивавший себе цену. - Это немного не вяжется с представлением людей о пастырях, коим я являюсь, а потому может крепко ударить по мне другим концом палки.

- Согласен. И меньше всего я бы хотел стать причиной ваших убытков, поэтому кое-что придумал. Было бы неплохо, если бы вы первым наведывались к моим должникам, убеждая их в том, что исполнение добровольно принятых обязательств угодно Господу. Было бы еще лучше, если бы ваши слова имели характер коротенькой проповеди. Не могли бы вы, скажем, на примерах из Святого писания обосновать перед должниками необходимость честно и в полной мере платить по долгам?

- Легко, - самодовольно ответил пастор.

Мужчины договорились о цене, о содержании Пауля на период поездки, о времени, которое тот должен потратить на участие в деле Вильхельма. Готовиться к своей странной миссии пастору не пришлось, так как ему с запасом хватало и знаний Библии, и красноречия, а потому уже на следующий день экипаж с двумя компаньонами тронулся в путь.

Первым делом они наведались к зажиточному крестьянину, жившему недалеко от Хаммельсбутта и знакомому Паулю. Оставив Вильхельма дожидаться около кареты, пастор нашел хозяина и приступил к проповеди. Крестьянин внимательно слушал, не понимая, к чему Пауль завел разговор о долгах и небесных карах за отказ их платить, однако, увидев карету и стоявшего рядом купца, спохватился и разрыдался. Бросившись перед Вильхельмом на колени, он молил не лишать его единственной радости в жизни, просил забрать все имущество, ввергнуть в вечные адские страдания, но оставить в покое сына.

Пауль не стал вникать в то, о чем голосил крестьянин, и успел проникнуться еще большим уважением к купцу за его суровую непреклонность. Когда же крестьянин схватился за длинные деревянные вилы и бросился к Вильхельму, Пауль не на шутку перепугался. Спрыгнувший возница - крепыш-парень с не выражающим каких-либо эмоций лицом - отобрал у нападавшего вилы, опрокинул его на землю и хорошенько поучил ударами тяжелых сапог. Тем временем Вильхельм ненадолго вошел в дом, а вернулся, ведя за руку взволнованного мальчишку лет десяти, которого усадил в карету.

Компаньоны укатили. Отнятый мальчик быстро заснул, словно и не был за минуту до этого охвачен страхом.

- Я думал, речь идет о возврате денег, - проговорил Пауль, обращаясь к довольному купцу.

- Нет. Наш заём заключался не в деньгах, и не в деньгах подлежит возврату. А вас смущают условия моих сделок? Если да, то не стесняйтесь, скажите, и мы расторгнем наш договор.

Пастор замялся и уточнил:

- И вы не заплатите мне?

- Боюсь, что нет, и даже буду вынужден потребовать обратно выплаченный задаток.

Такой ход событий Пауля никак не устраивал. Он мог бы оспорить в суде необходимость вернуть задаток и, вероятнее всего, выиграл бы, но тогда все бы узнали о его деятельности, недостойной пастора.

Он ответил купцу:

- Условия ваших сделок меня не касаются. Да и эти люди, как я понимаю, отлично знали, на что шли.

- Конечно, - закивал купец и с доброй улыбкой глянул на спавшего мальчика. - Кроме того я ведь не пожираю этих малышей, а дарю им будущее. Я выучу их своему ремеслу, и когда-нибудь они станут достойными продолжателями моих дел.

- Торговли?

- И торговли тоже, - еще шире улыбнулся Вильхельм.

Путешествие продолжалось до позднего лета. Они навещали крестьян, лавочников, ремесленников, состоятельных горожан при важных должностях. Всех не перечислить. Пауль постоянно оттачивал свое ораторское искусство, и его способность убедить должников приносило свои плоды. Бывая в крупных городах, Вильхельм куда-то уводил детей, возвращаясь в одиночестве, и пастор не задавал никаких неловких вопросов, считая, что это может не лучшим образом сказаться на оплате его услуг.

Когда же поездка подошла к концу, карета купца остановилась на пригорке, откуда открывался вид на дом Пауля, и деловые товарищи увидели выбитую дверь, высаженные окна, следы огня на стенах. Во дворе сидело трое решительно настроенных мужчин, которые явно поджидали пастора.

- Что это все означает? - завопил Пауль, не рискнув направиться к дому.

- Вы напрасно назывались своим настоящим именем, - рассмеялся Вильхельм. - Поэтому-то ваш дом так легко нашли. Мои должники при всем своем желании не способны причинить мне вреда, а вам вполне могут. Более того, мне кажется, что именно это они и собираются сделать.

Хозяйничавшие во дворе мужчины не заметили экипаж, поскольку не были способны его видеть, но узнали пастора и с криками кинулись к нему. С замиранием сердца Пауль повернулся к купцу.

- Вы поможете мне? Умоляю, защитите меня!

- При одном условии, - ответил купец. - Если вы пойдете со мной.

- Но куда?

- Туда же, где обитают собранные нами дети.

За спиной Вильхельма коротко полыхнуло, замелькали искры, и вырос шар алого цвета с черными лентами дыма. Передняя часть сферы свернулась внутрь, открывая тоннель, обдавший Пауля жаром и неприятным влажным запахом. Из глубин слышались протяжный вой и душераздирающие крики. Стенки колыхались, от чего тоннель походил на широкую кровоточащую дыру в теле агонизирующего животного.

- О Боже, да кто вы такой? - просипел пастор, пятясь назад.

- Блеск моих монет, должно быть, ослепил вас, а звон оглушил. Неужели вы так и не догадались, что я - самый настоящий дьявол? - купец открыл рот и показал свой длинный тонкий язык, раздвоенный на конце, как у змеи. - Я могу защитить вас, Пауль, при условии, что вы пойдете со мной и согласитесь впредь служить мне.

- Это достойное предложение, - заметил свесившийся с козел возница.

Вместо ставшего привычным крепкого глуповатого молчуна Пауль увидел перед собой лицо полуразложившегося трупа, жевавшего собственные губы. Не разбирая дороги, пастор побежал.

- Убью! - кричал первый мужчина-преследователь, здоровенный, как конь-тяжеловоз.

Двое других мужчин были менее могучего телосложения и менее выносливыми. Рассмотревшего их дьявола передернуло от недовольства и предположения, что неповоротливые крестьяне могут, чего доброго, не догнать свою жертву. Он махнул рукой в сторону ломкого кустарника перед троими мужчинами, и тот вспыхнул. Едва заметив это, преследователи один за другим перепрыгнули преграду, а приземлились уже каждый на четыре мощные лапы. Теперь противниками Пауля стали волки: крупный с огромной серой гривой и двое поменьше.